Золотая паутина (др. изд.) - Барабашов Валерий Михайлович (лучшие книги без регистрации .TXT) 📗
Глава пятнадцатая
Рамиза вел Валера Коняхин. Он знал, что по другой стороне улицы, чуть сзади, идет Гладышев, что он не опускает с них обоих глаз и по сигналу готов поменяться с ним местами. Но Рамиз, видимо, ничего не чувствовал; встреча с возможным покупателем золота прошла отлично, парень этот, Володя, ему, скорее всего, понравился, ничто его не насторожило. Потому Рамиз легкой походкой направлялся домой, на Зеленоградскую, в один из новых высотных домов.
В своем подъезде он прежде всего покопался в почтовом ящике, вынул газеты, потряс ими — не выпадет ли письмо или какое-нибудь извещение. Ничего подобного не было. Ящик отчего-то не закрывался, ключик проворачивался в замке, и Рамиз тихо, незлобно выругался.
Мимо прошел парень в синей, на «молниях» куртке, с сочувствием глянул на его возню, направился к лифту. Рамиз крикнул ему: мол, подождите секунду, я сейчас. Парень охотно отозвался: «Хорошо, жду». Потом, когда дверь захлопнулась и лифт пополз вверх, сказал, что ему на восьмой этаж, к Борису. Рамиз наморщил лоб, вспоминая, а какой же это Борис живет на восьмом этаже? Но так и не вспомнил, махнул рукой — какое ему дело? Всех жильцов своего подъезда он, конечно, не знает, почти пятьдесят квартир, а переехал он сюда с семьей год назад… Стал думать о своем…
Надо сейчас переодеться, сходить в гараж, прочистить жиклеры карбюратора и подзарядить аккумулятор. Завтра, в субботу, он обещал жене и дочери съездить на дачу. Погода сухая, хорошая, значит, и дорога подсохла, можно будет проехать на машине. Дела на даче еще есть: нужно собрать и сжечь ботву, вскопать под зиму огород, обрезать на плодовых деревьях сухие ветки. Словом, работы много, за день хотя бы половину сделать. Да и спешить надо — вот-вот навалятся затяжные осенние дожди, холод и сырость, на дачу тогда не проедешь, да и возиться там… бр-р-р…
Подумав о даче, Рамиз тут же увидел перед глазами новенький свой аккуратный домик, который он построил два года назад и за очень короткий срок. Другие возятся по нескольку лет, а он не жалел денег, платил и за материалы, и рабочим двойные, а то и тройные цены, не мелочился, вот дело и шло. Потратился, разумеется, зато теперь они с Аленой и Викой имеют и участок, и домик на нем. Сад, понятно, молодой, вырастет через несколько лет. Ну ничего, вырастет. Здесь, в России, под придонском, все хорошо принимается и растет. Правильно, что он перебрался сюда из опостылевшего Кировабада, женился на русской, устроился на хорошую работу в строительный трест. Теперь вот и квартиру они получили почти в центре города, место отличное, тихое и уютное, жить — одно удовольствие.
А главное — удается понемногу сбывать оставшиеся «сигареты». Осталось совсем мало, несколько штук, хочется, конечно, побыстрее превратить их в деньги (Алена присмотрела у кого-то мутоновую шубу), но спешить нельзя. Эдька Криушин предупреждал: «Не гони лошадей, Рамиз! Семь раз отмерь, один раз отрежь — так у нас в России говорят. Продать всегда успеешь. Поспешишь.— в лапы милиции попадешь».
Да, Эдик прав (жаль, что уехал из города; где теперь он, Рамиз, будет брать золото?). Голову нельзя терять, шуба подождет. Машина новая, дача, в квартире — ковры и хрусталь, цветные телевизоры и видеомагнитофон — хватит пока, С людьми действительно нужно быть осторожным и предусмотрительным, неизвестно, на кого еще налетишь. Раньше у него охотно покупали золото на родине, в Кировабаде, потом посадили там двух его покупателей, правда не за «сигареты», а по другим, спекулятивным делам, и Рамиз перестал ездить в Азербайджан, притих. С полгода, наверное, «лежал на дне»: о «сигаретах» и думать забыл, как будто золота у него и не бывало никогда, ходил на свою работу в городской ремонтно-строительный трест, и никто из его сослуживцев не мог бы сказать плохого о компанейском и услужливом снабженце, ничем он себя в их глазах не скомпрометировал. Лишь однажды, по весне нынешнего года, вляпался с женскими сапожками (купил в Ереване несколько пар) — продавал по завышенной цене на одном из рынков. Милиция его оштрафовала, занесла в свои протоколы, а сапоги продали через комиссионный магазин. Хорошо, что на работу не сообщили; Рамиз клялся обэхээсникам, что это в первый и последний раз! И Алиеву, как он назвался, поверили, фамилия эта и прошла по милицейским сводкам.
А Володя, которого привез сегодня Безруких, человек, кажется, надежный. Да, видно птицу по полету, видно. Спекулянт он прожженный, как говорят в России, пробу негде ставить, но именно такой ему и нужен. Торговаться, судя по всему, Володя особо не будет, ему нужно золото, и слиток долго у него не задержится — перепродаст. «Сигарету» ему нужно продать ту, потяжелее, там сто два грамма, и он запросит со своего нового знакомца по сотне рублей. Не даст — черт с ним, придется уступить, но немного, надо же делиться еще с этим придурком, Славиком, — он нашел покупателя.
…Рамиз покосился на молчаливо едущего с ним в лифте парня. Тот отрешенно смотрел перед собой, был занят своими мыслями. Не обращал на него, Рамиза, никакого внимания.
На шестом этаже лифт остановился, Рамиз вышел, а Коняхин поднялся еще на два этажа, позвонил в первую попавшуюся дверь, спросил Бориса. Женщина за коричневой дерматиновой дверью ответила, что никакого Бориса тут нет, и Коняхин извинился, пошел вниз, прислушиваясь, что там происходит, на шестом этаже.
Он поспел вовремя: Рамиз закрывал дверь своей квартиры уже с той, внутренней стороны, и старшему лейтенанту оставалось лишь глянуть на номер — 239. Итак, адрес Рамиза Алиева установлен.
…Володя Кубасов ждал Коняхина у киоска «Союзпечать», прохаживался по тротуару туда-сюда, а чуть поодаль стоял их зеленый «Москвич», за рулем которого сидел Гладышев.
Оперативники вернулись в управление, доложили Русанову о результатах наблюдения. Скоро на столе Виктора Ивановича лежала справка: по адресу Зеленоградская 6, квартира 239 проживает Мамедов Эльдар Муслимович, 1939 года рождения, беспартийный, азербайджанец, женат, имеет дочь, работает заместителем начальника отдела снабжения городского ремонтно-строительного треста.
— Вот вам, молодые люди, и «Рамиз»! — воскликнул Русанов и, довольный, весело смотрел на явно притомившихся оперативников. — Гусь еще тот. Конспиратор и подпольный валютчик-перекупщик. Живет себе под псевдонимом, милицию за нос водит. Я ведь обратил внимание на эту фамилию, она в сводке за май прошла. Спекуляция, если мне память не изменяет, женскими сапожками. Дело сегодня сделано большое, Алиев стал Мамедовым… Так, ребята, сейчас обедать, перекурить, в семнадцать ноль-ноль — маленькое совещание. У меня.
Офицеры ушли, оживленно переговариваясь, а Русанов стал рассматривать готовые уже фотографии: вот «Рамиз» выходит из такси Безруких, вот он садится в троллейбус, вот заходит в подъезд своего дома. Что ж, личность Мамедова установлена, теперь наблюдать за ним проще, главное — не спугнуть, не насторожить, задержать его с поличным, с золотом. Тогда можно будет спросить, где он брал или берет эти «сигареты».
К вечеру опергруппа выработала вроде бы хороший и логичный план: события торопить нельзя, пусть все развивается своим чередом. Если задержать Мамедова сейчас, без слитков, это мало что даст. И суду, и прокуратуре, да и им самим, оперативникам, нужны вещественные доказательства — золото; это тонкая ниточка к тем, кто ворует его на предприятии, и оборвать ее ни в коем случае нельзя. Надо набраться терпения, походить за «Ремизом», попытаться установить его связи, подождать шагов и с его стороны. Покупателей он ищет, это ясно; Володя Кубасов, надо думать, ему приглянулся, Рамиз должен найти его.
Генерал в целом одобрил план. Но сказал Русанову, что для сбора информации о Мамедове нужно установить за ним ненавязчивое наружное наблюдение: Рамиз может искать и других покупателей, неизвестно же, сколько у него золота. При удобном случае надо попытаться внедриться в число этих потенциальных покупателей еще кому-нибудь из оперативников, тому же лейтенанту Гладышеву: Мамедов его не видел. А Кубасову — потолкаться на барахолках, его должны там признать за своего.
