Купель дьявола - Платова Виктория (лучшие книги онлайн .TXT) 📗

— Ничего. Знаю только, что он умер от инфаркта. Я здесь ни при чем.

— Вы здесь ни при чем… — Марич прищурился. — Вы только всегда оказываетесь рядом с трупами. Вот что меня смущает.

— Случайность. Мы все оказываемся рядом с трупами. Рано или поздно.

— Может, вам переквалифицироваться в патологоанатомы? Такая философия как раз в их духе.

— Меня вполне устраивает моя профессия.

— Торговать крадеными картинами, — не удержался капитан.

— Бросьте, — разговор стал утомлять меня. — Это недоказуемо.

— Пока недоказуемо. Будьте осторожны, Катерина Мстиславовна…

Он совсем не угрожал мне, он мягко увещевал меня: будь осторожна, Кэт, ты под колпаком. Впрочем, мне было решительно наплевать на его ко мне отношение. Рано или поздно он устанет пасти меня. А я уж постараюсь не дать ему никакого повода для решительных действий. Денег, которые принесли мне “Всадники Апокалипсиса”, с лихвой хватит, чтобы коренным образом изменить жизнь и навсегда позабыть этого комиссара Каттани для бедных.

— Будьте осторожны, — снова повторил Марич.

— Вы угрожаете мне?

— Предупреждаю. Вы мне нравитесь, и поэтому я только предупреждаю…

Я снова чокнулась с Маричем.

— Я учту. И буду предельно осторожна.

Мне нравилось дразнить его. Мне нравилось ощущение полной безнаказанности. Эта милицейская ищейка хоть и рвется с поводка, но крепко пристегнута, она чтит закон. Я тоже чту закон. Я — законопослушная девушка.

— Вы не проводите меня, капитан? — улыбаясь, спросила я.

— Извините. У меня еще дела.

— Тогда разрешите откланяться.

Вместе мы вышли из “Пирата”. Я направилась по Малому к своей линии, а капитан широким размашистым шагом двинулся к метро. Или только сделал вид, что направляется к метро?..

…У дома меня ждал еще один сюрприз: джип Жаика, припаркованный недалеко от подъезда. Увидев его, я порядком струхнула и даже решила обойти дом с тыльной стороны, юркнуть в проходной двор и зайти с черного хода. Но потом отбросила эту мысль: главная черта людей подобного типа — уметь ждать. Жаик пропишется у моей парадной, и рано или поздно я все равно столкнусь с ним. Лучше уже сейчас расставить все точки над “и”.

Жаик тоже увидел меня и несколько раз мигнул фарами. Я подошла к джипу.

— Нужно поговорить, — коротко бросил он.

— Подниметесь?

— Нет. Садитесь.

Пришлось повиноваться. Я обошла джип, открыла дверцу и устроилась на сиденье. Несколько минут мы молчали. Весело начинается разговор, ничего не скажешь.

— Как Агнесса? — спросила я.

— Плохо.

— Да. Я понимаю. Я слушаю вас.

— Хозяин умер от инфаркта.

— Я знаю. Юхно звонил мне, он все рассказал. Очень любезно с его стороны.

Жаик забарабанил пальцами по рулю.

— Хозяин умер от инфаркта, но я в это не верю.

— В то, что он умер от сердечного приступа?

— В то, что это была случайная смерть. Очень многие хотели убрать его.

— Я не хотела… Честное слово.

— Как вы познакомились?

Я посмотрела на Жаика, как на идиота.

— Вы же сами присутствовали при этом. Я впервые увидела его в своей галерее. А до этого и понятия не имела о его существовании.

— Вы случайно появляетесь в его жизни, и через трое суток он умирает. Уходит в дом, к вам, и больше из него не возвращается.

— Вы что, проводите параллельное расследование?

— Нет. Просто хочу понять, что произошло.

— Я ничем не могу вам помочь, Жаик. Это ведь не я была его телохранителем, а вы, — это был удар ниже пояса. Ниже его черного пояса карате. Он не уследил за хозяином, он плохо выполнил свою работу.

Лицо Жаика потемнело.

— Что это за картина?

О господи, еще один искусствовед, эксперт-любитель!

— Зачем это вам, Жаик?

— Затем, что его смерть как-то связана с ней. А получил он ее из ваших рук, если можно так выразиться.

— Это очень редкая картина. Но до этого она вела себя спокойно. Никаких нареканий со стороны предыдущего хозяина.

— Тот боров, который был на вечеринке? — походя узкотелый Жаик лягнул грузного флегматика Лавруху.

— Ну… В общем, да.

— Он ваш приятель?

— Можно сказать, что приятель, — “соучастник”, так будет вернее, подумала я.

— Я хотел бы поговорить с ним.

— Вряд ли он захочет с вами разговаривать. Вы ведь частное лицо, как я понимаю.

Верному казаху ничего не стоит наступить Лаврухе на мозоль: несколько приемов какого-нибудь из восточных единоборств, колено в кадык — и Лавруха свалится.

— Он не специалист, — торопливо сказала я — Картина досталась ему случайно. Он не знал об истинной ее стоимости. Все экспертизы были проведены уже потом. Невероятное везение, вот и все.

— Невероятное везение…

Жаик перегнулся через сиденье, взял лежащий сзади сверток и протянул его мне.

— Возьмите.

— Что это? — испугалась я.

— Ваша картина. Агнесса Львовна отказывается держать ее в доме.

В голове у меня зашумело.

— Я не могу… “Всадники” проданы Титову. Это очень большая сумма. Фантастическая. Агнесса должна знать об этом.

— Она знает.

— И что?

— Я сказал. Она не хочет этой картины. И это ее право, как единственной прямой наследницы капиталов сына. Хозяин не оставил завещания.

— Нет. Я не могу…

Не говоря ни слова, Жаик вышел из машины и направился к ближайшей урне. Как зачарованная я следила за ним. Жаик бросил картину в урну у ларька и так же неторопливо вернулся к машине. Двое бомжей самого отвратительного вида, роющиеся возле ларька, с удивлением наблюдали за манипуляциями казаха. Один из них даже сделал шаг к урне. Я сорвалась с места и, едва не растянувшись на асфальте, опередила предприимчивого бомжа всего лишь на несколько секунд. Крепко прижав сверток к груди, я заорала:

— Кретин!..

Жаик спокойно завел мотор. Он уже готов был тронуться с места, когда я вцепилась пальцами в опущенное стекло.

— Подождите! Я не могу взять ее…

— Ваше дело, — процедил он.

— Вы не понимаете. Она стоит баснословных денег, Ее нельзя передать просто так…

— Чего вы хотите?

— Если Агнесса… Если она отказывается, она должна подтвердить это документально. Она сама должна назвать того человека, кому передает эту картину… Вы понимаете? Эта картина — историческая ценность.

— Вы что, не понимаете? Агнесса Львовна потеряла единственного сына, ей сейчас не до документов.

— Да, конечно… И все же… Миллион долларов, — вплотную пригнувшись к казаху, зашептала я. — А с исторической точки зрения картина вообще бесценна. Я не могу взять ее… Я не могу хранить ее у себя.

— Я только выполняю распоряжение.

— Напишите расписку, — в отчаянье бросила я.

— Какую расписку?

— Ну… Я не знаю… Что картина передана на временное хранение Соловьевой Екатерине Мстиславовне. А когда все закончится… Когда Агнесса придет в себя… Мы вернемся к этому разговору.

— Я не буду писать расписок.

— Ну тогда… Тогда хотя бы обещайте мне, что вы передадите наш разговор Агнессе Львовне. И дайте мне знать, когда она будет готова принять меня. Я верну вам картину. Она принадлежит вам. Вы понимаете?

— Я только выполняю распоряжение, — тупо повторил казах.

— Ну что вы за человек!..

У ларька уже образовалась маленькая толпа: никогда еще к окошку за пивом “Балтика” не выстраивалось такой очереди. А если это не просто мирные обыватели, и кто-то из них подслушал нашу сумбурную беседу с казахом?.. И уяснил для себя, что возле самой обыкновенной заплеванной парадной стоит какая-то фря с миллионом долларов в свертке?.. Несмотря на жару, меня пробил холодный пот.

— Проводите меня, — понизив голос до истерического шепота, попросила я.

— Куда?

— До квартиры. Хотя бы… Я не могу идти вот так, с кучей денег под мышкой.

— Хорошо.

В сопровождении Жаика я поднялась на шестой этаж и как будто впервые увидела свою хлипкую дверь, закрывающуюся только на один замок. Вышибить такую дверь плечом ничего не стоит. Мне предстоит веселенькая ночка, ничего не скажешь… Только бы Лавруха был дома…