Слоеный торт - Коннолли Дж. Дж. (книги полные версии бесплатно без регистрации TXT) 📗
Он кладет трубку, отхлебывает бренди из стакана и глубоко затягивается сигаретой.
– По-моему, мы переборщили, – выдыхает репортер. – Похоже, мы просто подставляем парня. У него могут возникнут проблемы.
– Ну и черт с ним. И с его проблемами тоже. Твой приятель – не дурак. Сам разберется, кому и что можно сказать. Уверен, он в состоянии отличить козла от нормального человека. Не желаешь чашечку кофе, Дункан?
– Да, было бы неплохо.
– А ты? – Тревор поворачивается ко мне.
– Я бы не отказался, – отвечаю я.
– Тогда ступай на кухню, Дунк, и принеси нам три кофе. Да поторопись, а то скоро перезвонит твой дружок – алкаш Алан.
Дункан неохотно поднимается и шагает на кухню. Тревор с видом заговорщика окликает меня. Глаза его мечут молнии, как будто он немного тронулся умом.
– Мне необходимо узнать, куда делся товар. Как Шанкс договорился с Ван Таком? Видишь ли, иногда он отсылал накладную прямо Шанксу, и тот получал груз сам.
– Закладную?
– Нет. Накладную. Накладную. Ты что, никогда не перемещал груз? Контейнер прибывает в док Ливерпуля, там его вскрывают и однородный груз разбивают на мелкие партии. Накладная – это своего рода квитанция на получение твоей части товара. Ты предъявляешь накладную и показываешь, что ты – именно тот человек, чье имя указано на документе или вписано на обороте, как на чеке, и уходишь.
– Вроде ничего сложного.
– В большинстве случаев так оно и бывает. Короче, если такой документ лежал на столе Ван Така, когда его убили, то сейчас он уже на полке вещественных доказательств уголовной полиции. И завтра утром они примчатся в док, разорвут упаковочную корзину и обнаружат партию лучшего греческого мрамора и партию моей «дури». Либо они засядут там в ожидании прибытия карго и сразу после разгрузки наложат на него арест. В этом случае товар можно смело списывать со счетов.
Тут я понимаю, что мы шепчемся.
– Но ведь ты не исключаешь возможности, что накладная может оказаться у Шанкса?
– Не исключаю. В действительности же я надеюсь, что груз вообще не прибыл в Англию. Тогда мы можем попросить поставщиков на время отложить его доставку, а там уже что-нибудь придумаем. Мне кажется, все это имеет отношение к налету на немцев.
– Тревор, а не кажется ли тебе, что какие-нибудь местные охотники за легкой наживой прикончили Ван Така и планируют прибрать к рукам твою партию?
– Он был нашим тайным козырем. Кроме меня и Шанкса никто и не подозревал о его существовании.
– Это ты так думаешь.
Звонит телефон, и как раз в этот момент входит Дункан с подносом в руках, на котором стоят три чашечки кофе и корзинка с печеньем. Он ставит поднос на журнальный столик и ждет.
– Ну, ты будешь отвечать или нет? – в бешенстве ревет Тревор. – Хватит валять дурака, сними же наконец чертову трубку!
После шестого сигнала репортер поднимает телефон.
– Алан? – говорит он, как будто совсем и не ждал от него звонка. – И как успехи? – Брови Дункана удивленно ползут вверх, а лицо вытягивается так, будто услышал очень тревожную информацию или съел что-то очень кислое. – Правда? И сильно? Что они сделали?… Черт, это же безумие… Похоже, у нас орудует маньяк… Нет, разумеется, ни слова. Я смотрю, тебе это нравится. А Ван Так? О нем что-нибудь известно?
Снова пауза.
– Ну, ясно. Вот бедняга. И врагу не пожелаю такого конца… Ни за что, Алан. Я и в мыслях не держал ничего подобного. Ничего публиковать я не собираюсь. Теперь я вообще жалею, что спросил… В любом случае напечатать такое мы не можем: людей просто вывернет наизнанку.
До меня опять доносится оглушительный хохот с противоположного конца комнаты. Кажется, Алана забавляют кровавые подробности дела.
– А если серьезно, ты не думаешь, что там поработал психопат… именно… Ладно, с тобой хоть и приятно поболтать, но уже поздно. Давай, увидимся у «Масонов». В восемнадцать тридцать… Услышишь что-нибудь – звони.
Дункан кладет трубку.
– Эти типы, они что, охотятся за вами? Если да, то у вас, ребята, серьезные проблемы, – выпаливает репортер.
– Расскажи, что точно говорил тебе твой друг, – настаивает Тревор.
– Между прочим, никакой он мне не друг. Он пытался дозвониться одному приятелю, но его не оказалось дома. Поскольку Алан был пьян, ему хватило наглости набрать номер знакомого полицейского, расследующего это дело, и тот не упустил возможности скинуть с себя часть бремени, нести которое в одиночку ему стало не под силу. Так вот жертва – какой-то голландец. Его убили не сразу, а сначала около двух дней держали в заточении. Об этом свидетельствуют признаки разложения на ранах: одни были нанесены более двадцати четырех часов назад, другие – еще совсем свежие. Также свидетели видели, как двое опрятно одетых мужчин входили в шлюпочную мастерскую в воскресенье еще до полудня. Патологоанатомы редко ошибаются, так что им верить можно. Так вот они установили, что парня пытали приблизительно двое суток. Его искусно обработали: проломили череп, переломали ребра и руки. Потом обмотали бедолагу проводом и подключили к электрической сети. Так что парень просто поджарился заживо.
– Бедный Ван Так, – вздыхает Тревор.
– Подождите, это еще не все. На этом они не остановились. Ребята только-только вошли во вкус. Они выкололи ему глаз, а на его место засунули какой-то острый или тупой предмет.
– Похоже, им нужна была информация, – обращается ко мне Тревор.
– Я могу продолжить, – не унимается Дункан. – Эти изверги начали отрезать парню пальцы. Один за другим. Сначала – на одной руке, потом – на другой. Раны на мизинцах старее, чем на остальных пальцах.
– Прелестно, – говорит Тревор. – Если бы это было заказное убийство, его просто застрелили бы из пистолета с глушителем и убрались подальше от места преступления.
– Точно. Работа хоть и жестокая, но не совсем профессиональная, – соглашаюсь я.
– Именно. Оставшись там, они рисковали быть пойманными с поличным. Но, может, вы оба пока воздержитесь от критики и дадите мне закончить? У него в легких обнаружена вода, поэтому полицейские считают, что его топили в ванной, там ему отрезали большие пальцы на ногах и волоком протащили по всему помещению – повсюду найдены кровавые следы. Полиция просто в шоке, потому что некоторые детали свидетельствуют о том, что во время всех этих зверств преступники еще и готовили себе еду и ели прямо без отрыва от работы. Под конец парни, видимо, сжалились и решили добить измученную жертву, обмотав его проводом и подключив к электросети. И пока голландец поджаривался заживо, убийцы все равно продолжали отрезать от него кусочки.
– В смысле?
– Уши, нос…
– И яйца? – спрашивает Тревор.
– Знаешь, я как-то не догадался спросить.
– Как обнаружили тело? – интересуюсь я.
– Пришла уборщица, ирландка, кажется. Она и вызвала полицию.
– От чего наступила смерть? – снова я.
– Парень потерял много крови, и сердце не выдержало.
– А что легавые думают о делах Ван Така? – подхватывает Тревор.
– Он чист. На него нет ничего ни у них, ни в Интерполе.
– Они не считают, что его убийство может быть делом рук какого-нибудь психопата?
– Не исключено. Однако законники намерены просмотреть всю документацию, все телефонные счета, все, что может вывести их на след убийц.
– Так, где тут у тебя туалет? – Тревор встает и направляется к выходу.
– Дверь прямо перед тобой.
Судя по голосу, Дункан уже порядком опьянел.
На журнальном столике звонит телефон Тревора. Я поднимаю его. На дисплее высвечивается имя Шанкса и городской номер. Я отвечаю.
– Тревор? – спрашивает Шанкс, подчеркивая свой акцент.
– Это я, Шанкс. Тревор вышел помочиться.
– Я только что вернулся домой, а на автоответчике уже двадцать сообщений от Мэнди. У вас все в порядке?
– Думаю, Тревор лучше объяс…
– Мне показалось, что звонил мой телефон? – На ходу, застегивая ширинку, в комнату врывается сам Тревор. – Давай его сюда.
