Жестокие игры - Константинов Владимир (книга бесплатный формат TXT) 📗
Мои слова её отчего-то очень рассмешили. Смех долго сотрясал её сильное и мускулистое, как у мустанга, тело. Наконец, она устала смеяться и с придыханием сказала:
— Какой вы, Сергей Иванович, право... Насмешник какой. Чего придумали! Здесь!... Для этого необходима интимная обстановка.
— А мне кажется, что для Этого обстановка значания не имеет. Главное — было бы желание, а все остальное, тасазать, декорум.
— Э-э! Не скажите, — горячо зашептала мне в ухо «Миссис Соблазнительница». — Значит вы не любили по настоящему.
— Да по всякому я любил, — решительно возразил. — Легче спросить — как и где я ещё не любил. Однажды на Памире, не поверите, это случилось в кабине канатной дороги. Пока поднимались на лыжную базу, я не только успел познакомиться с одной прелестной любительницей катания с гор, но и дважды её полюбить. И все это я делал по настоящему. Ни одна ещё не обвинила меня в халтуре.
— Ах, Сережа, прекрати! — взмолилась мадам, переходя на ты. — А то я умру от смеха.
— Ни самая плохая смерть. Но я бы предпочел умереть в объятиях такой знойной женщины, как ты, золотко. — Я погладил её крутое бедро и слегка ущипнул, чем привел её в неописуемый восторг.
Я уже вывел определенную закономерность из общения с мадам Верхорученко — чем большие пошлости я говорил, тем больше это ей нравилось. И я старался удовлетворить её постоянно растущие запросы.
Кончилась музыка и я хотел вернуться, но мадам мне этого не позволила.
— Потанцуем еще, — сказала она таким тоном, каким командир отдает приказ своим подчиненным занять рубеж и окопаться. И привалясь ко мне рельефной грудью, простонала: — Ах, Сережа, я от тебя балдею!
На небольшую эстраду в углу зала взобралась худая и страшная, как осенняя распутица, девица и, гнусавя, стала что-то бессвязно бормотать о неразделенной любви. Неподалеку я увидел свою возлюбленную в объятиях этого восторженного сукиного сына. Наши оппоненты работали по полной программе.
Не успели ещё смолкнуть последние звуки музыки, как Людмила Яковлевна взяла меня за руку, твердо и решительно сказала:
— Пойдем!
И мы оказались в узком и темном коридоре, где мадам притиснула меня к стене и жадно впилась в губы. Ее жаркий язык без особого труда раздвинул мои зубы, проник вглубь меня и стал там вытворять такое, о чем я раньше лишь догадывался. Да, если бы я не был защищен любовью, то туго бы мне пришлось. Точно. Да не той любовью, которую культивирует эта «Миссис Прелюбодеяние», а настоящей, которая возвышает нас до космических высот, или низвергает в гиену огненную. Именно такая любовь была у меня на вооружении. И чихал я на прелести этой стареющей Венеры. Ни на того, блин, напала. Ага.
Мы ещё какое-то время потискили друг друга и вернулись к столу основательно помятые. Мадам взирала теперь на всех снисходительно и свысока — под её неистовым натиском пала очередная «жертва».
— А что это мы с Владиславом Юрьевичем вас нигде не видели? — «ревниво» спросила Светлана. А её прекрасные голубые глаза, устремленные на меня, смеялись и сочувствовали одновременно.
— А мы это... ходили любоваться ночным городом, — ответил я с блудливой ухмылкой, чем ещё больше понравился банковскому служащему.
И здесь я заметил на полу у ножки своего стула браслет из довольно крупных бриллиантов. С моим твердым окладом надо горбатиться долгие годы, донашивая последние шмутки и питаясь исключительно святым духом, чтобы приобрести такую вот штучку. Мои оппоненты оригинальностью не отличаются. В моей многотрудной биографии уже было такое. Однажды, когда я вот также танцевал в ресторане, в карман моего пиджака, висевшего на спинке стула, была положена довольно солидная пачка долларов. Тогда мне с трудом удалось выкрутиться из щекотливой ситуации. Неужели они повторяются и задумали нечто подобное? Нет, вряд ли. Просто проверяют меня, как любил говорить один из моих клиентов, «на вшивость». Что ж, надо не ударить в грязь лицом и оправдать их надежды и чаяния.
Я сел на стул, но сделал это так «неуклюже», что уронил со стола вилку. Поднимая её, я заодно и прихватил браслет. Вилку положил на стол. Браслет естественно — в карман. Я был отчего-то уверен, что этот мой маневр обязательно зафиксирован объективом телекамеры или, на худой конец, фотоаппарата. Мне почему-то так ка-а-ажется.
Но мои действия не прошли не замеченными не только от телеобъектива, но и банковского клерка с лицом министра финансов или фельдмаршала. Он не мог скрыть самодовольной улыбки, наполнил наши рюмки водкой, а бокалы дам — шампанским и торжественно проговорил:
— Светлана Анатольевна и Сергей Иванович, я хочу выпить за вас, за вашу новую семью. За то, чтобы вы всегда жили богато и счастливо!
Мы со Светланой не стали против этого возражать.
Вечер уже близился к своему логическому концу, когда Владислав Юрьевич спросил:
— Сергей Иванович, у вас нет желания пойти покурить?
Я чистосердечно признался, что такое желание у меня появилось уже давно. В курительной комнате было многолюдно и накурено.
— Пойдемте на улицу, — предложил Владислав Юрьевич.
Ночь встретила нас чернильной чернотой и прохладой. Небо затянули тучи. Не было видно ни звезд, ни луны. Моя бабушка отчего-то называла такие ночи сиротскими.
Закурили. После довольно продолжительной паузы Владислав Юрьевич спросил:
— Сергей Иванович, а сколько вы получаете за свою работу?
— Не скажу, — ответил решительно.
— Отчего же?
— Будете долго смеяться.
— И все же? — не отставал он.
— Где-то около четырех тысяч.
— Рублей?
— Естественно.
— Да, не жалует вас государство, — посочувствовал он.
— Это точно. Не жалует, — согласился я.
— Но ведь у вас в связи со свадьбой намечаются большие расходы?
— Это точно, — вздохнул я обреченно. — Займу у друзей. Как-нибудь выкручусь.
— В связи с этим у меня к вам есть весьма для вас заманчивое предложение.
Мой оппонент пер прямиком к намеченной цели, как атомный ледокол по ледяным торосам. Он торопливо нанизывал на крючок жирного червя, полагая, что я с удовольствием его слопаю. Святая простота! Нет, дорогой, видит Бог, но кушать эту наживку придется тебе самому. Такова участь всех дилетантов на свете. Ибо не разбираешься ты ни в тактике, ни в стратегии ведения борьбы с такими кондовыми мужиками, как Сергей Иванов. Извини, но, как говорится, каждому свое: одному — попадья, а другому — попова дочка.
— И что же это за предложение? — спросил я после некоторой паузы, связанной с размышлениями на заданную тему.
— Вы могли бы давать нашему банку юридические консультации за определенную, естественно, плату.
— Но вы ведь знаете, что нам запрещено совместительство, — возразил я.
— А я и не говорю о совместительстве. Оформим это трудовым соглашением на оказание консультационных услуг. Это ведь не запрещено законом. Кроме того это для вас будет не обременительно — пару раз в месяц, не больше. Наш банк очень нуждается в таких людях, как вы, с вашим опытом и знаниями. Поэтому, уверен, скупиться на оплату ваших услуг не будет. Так как?
— А вы уполномочены решать кадровые вопросы?
— В определенной степени. У меня хорошие отношения с управляющим.
— Вот когда вы с ним переговорите на этот счет, тогда и потолкуем.
— А в принципе? В принципе вы не против?
— Я подумаю. Посоветуюсь со Светланой, — пообещал я.
Расстались мы в этот вечер почти друзьями.
Глава шестая: Говоров. Третий «господин».
Все те же симпатичные ребята с хорошо развитой мускулатурой и с почти не тронутыми цивилизацией мозгами, которые совсем недавно едва не помогли мне стать хомо бывшими, подхватили меня по белы руки, выволокли в холл и по винтовой лестнице подняли на второй этаж. Напротив массивной дубовой двери они придали моему телу строго вертикальное положение, одернули мой пиджак, разгладили руками, и тот, кто имел преимущественное право голоса, сказал удовлетворенно:
