Талер чернокнижника - Гладкий Виталий Дмитриевич (читать книгу онлайн бесплатно полностью без регистрации TXT) 📗
– Отец, ты несправедлив ко мне. В том, что я такой болван, есть и твоя вина. Тебе ведь известно выражение, что на детях гениев природа отдыхает. А у нас в роду их уже двое – ты и дед.
– Не кидай мне леща. И не прикидывайся дурачком. Ты просто ленивый олух царя небесного. Для тебя занятие мыслительным процессом сродни разгрузке вагонов с цементом вручную. Ты воротишь нос от любой работы. Играешься в свои монетки, как школьник, да бока на диване пролеживаешь. Тебе уже давно пора жениться. Но кто за тебя такого пойдет? Девушкам нравятся мужчины, а ты все под мальчика косишь.
– Папа, у меня есть просьба: запиши все свои наставления на бумаге. Чтобы в следующий раз мы не теряли время зря. Моя жизнь – это моя жизнь. За то, что вы меня родили, большое вам спасибо. Этого я век не забуду, можете не сомневаться. Но дальше позволь мне идти без поводыря. Как-нибудь сам справлюсь.
– Ладно, сынок, не сердись… Наверное, я старею и говорю глупости. Извини. Живи, как знаешь. Ты и впрямь уже взрослый мужчина. Только в кутузку не попадай. Это у нас семейное. Я в свое время только благодаря твоему деду не сел…
Эту историю я знал. Возле школы, где учился отец, был парк. И туда как-то привезли огромную статую воина-освободителя, разобранную на несколько частей – чтобы установить памятник к какому-то юбилею.
На большой перемене вездесущие пацаны начали играть в прятки возле бетонных глыб, взбираться на них и даже что-то там нацарапали гвоздем. А уже к концу занятий был готов донос, где батя фигурировал как злостный вредитель и антисоветчик, пытавшийся выцарапать памятнику глаза.
Не знаю, почему стукач указал именно на него. Наверное, потому, что больших умников не любили во все времена. А батя был круглым отличником.
Он говорил, что тот злополучный гвоздь даже в руках не держал. В общем, отца из школы исключили и завели на него уголовное дело. Ему грозил «червонец», несмотря на малые годы.
Но на его счастье к тому времени возвратился из очередной командировки дед (его вызвала срочной телеграммой перепуганная до смерти бабуля, которая могли пойти в зону вместе с батей – за компанию).
Он быстро разрулил ситуацию (для чего ему пришлось обращаться едва не к кремлевским «небожителям»), и отец отделался лишь легким потрясением. Хорошо, что это было после пятьдесят третьего года, и Сталин уже лежал в мавзолее вместе с Лениным. Политические репрессии еще существовали, но они здорово выдохлись и катили только по инерции.
Такие были времена…
– Вообще-то, история неприятная, – продолжал отец. – И очень странная. Каким боком ты к ней лепишься, не могу понять.
– Какая история? С тем уродливым попрошайкой? Или ты говоришь о лозоходце?
– Это частности. Детали. Но они складываются в зловещую мозаику. Я имею ввиду убийство твоего соседа.
– Позволь… Причем тут убийство!? Я не имею к нему ни малейшего отношения. Ты что, мне не веришь!?
– Не говори глупости! У меня даже в мыслях не было заподозрить тебя в чем-то таком. Дело не в том, верю я тебе или нет…
– А в чем?
– Ты помнишь, у кого Хамович купил квартиру?
– Конечно. Как я могу не помнить. Этот черный ворон всему двору намозолил глаза. Хорошо, что он съехал. Неприятный тип. Да и вся семейка у него была с прибабахом.
– Он не всегда был таким, – сумрачно улыбнулся отец. – Когда-то этот «черный ворон», как ты его назвал, работал под началом нашего деда.
– Что-о!?
– А то. Ему и квартиру давали вместе с нами, от одной и той же организации.
– Вот это новость… Почему дед ни разу мне об этом не говорил?
– На то была веская причина. В восемьдесят третьем году, когда твой дед уже был академиком, у него завелся хороший приятель в КГБ, генерал. Они что-то там вместе изобретали. Так вот, этот генерал где-то в конце восьмидесятых годов дал нашему деду посмотреть папку с делом, по которому его отправили на Колыму. Среди множества разных бумаг находился и первоначальный донос, написанный рукой… Жовтобрюха.
Я лишь глаза таращил от изумления. Жовтобрюх жил рядом с нами столько лет, и дед ни разу не обмолвился, какая сука наш сосед! А я все думал, почему этот черный ворон, завидев меня, старался прошмыгнуть мимо как можно незаметней. На воре и шапка горит.
– Узнав об этом, отец уволил его немедленно, – продолжал батя. – Понятное дело, под благовидным предлогом. Он как-то признался мне, что совершил такую подлость впервые в жизни. Это его очень угнетало. Но простить Жовтобрюху донос он не смог. Да и как порядочному человеку работать со стукачем бок о бок, встречаясь с ним каждый день?
– Правильно сделал, – сказал я мстительно. – Надо было вообще башку этому Жовтобрюху отвернуть. Жаль, что я раньше об этом ничего не знал…
– И чтобы ты сделал?
– Не знаю. Нашел бы, как насолить этому козлу, можешь не сомневаться.
– Значит, правильно твой дед сделал, что не стал распространяться на счет Жовтобрюха. Доносчик и так был сильно наказан. Его потом не принимали ни на одну стоящую работу. Уж не знаю, почему. В конечном итоге Жовтобрюх докатился до кладбищенского сторожа.
– Поделом ему… – буркнул я со злостью.
Жовтобрюх запомнился мне черной одеждой (он носил длинный балахон, похожий на плащ-палатку, серую рубаху, которая, как мне тогда казалось, никогда не знала стирки, и мятые-перемятые хлопчатобумажные брюки) и жидкими волосами серого цвета, обсыпанными перхотью.
Одно время соседи поговаривали, что Жовтобрюх посещает секту сатанистов, но он вел себя настолько тихо и жил так скрытно, что постепенно все эти разговоры сошли на нет. Для жильцов дома он был фантомом, потому что уходил на работу ранним утром, когда люди еще спали, а появлялся дома вечером, когда темнело.
Такая же точно была у него и жена – белобрысое, безмолвное и почти бесполое с виду существо, напоминающее летучую мышь; мелькнула серой тенью мимо бабок, сидящих на скамейке у подъезда, и словно ее и не было. Не женщина, а пустое место.
Что касается отпрысков Жовтобрюха – их у него было трое, все мальчики – то они никогда ни с кем не дружили, держались вместе, а свои детские игры устраивали на старом кладбище, среди склепов и надгробий.
В общем, странная семейка, чтобы не сказать больше. Не скажи отец фамилию нашего бывшего соседа, я бы ее даже не вспомнил.
– Так что ты там говорил насчет мозаики? – спросил я, быстро переварив в голове историю грехопадения Жовтобрюха.
– Насколько мне известно, газет ты не читаешь, местные новости по телевизору смотришь очень редко, поэтому о городской жизни ничего не знаешь. Верно?
– Ну, почти что так. Слушать и смотреть сплошное вранье нашего губернатора и его прихлебателей у меня нет никакого желания. Для кого они так стараются перед телекамерами, непонятно. Наш народ не так глуп, как думают чиновники разных рангов. И он еще предъявит им свой счет, можешь не сомневаться. И вообще – зачем мне этот телевизионный мусор в голове? У меня там и так мякины хватает.
– Интересно, чем ты вообще занимаешься? Кроме того, что валяешься на диване?
– Батя, я бизнесмен – кую бабки на ниве нумизматики. Это тоже, между прочим, бизнес. Он приносит мне определенный доход. На жизнь хватает, даже с лихвой. Я ведь давно не прошу у тебя денег.
– Эх, Никита… Надо было драть тебя ремнем в детстве. Да интеллигентность не позволяла. В чем я и раскаиваюсь. А сейчас за ремень браться поздно.
– Пап, ну не такой уж я и плохой. Согласись. А что касается нумизматики, то этой страстью заразил меня наш дед. Так что все претензии к нему.
Отец ласково улыбнулся и потрепал меня за вихры.
– Негодник… Умеешь ты забалтывать человека. Так вот, весною этого года Жовтобрюх был убит.
– Как… почему!?
– Вопросы у тебя… В прессе и на телевидении этот сюжет лишь промелькнул. В тот момент как раз случилась трагедия с автобусом, в который врезался груженый КАМАЗ. Помнишь?
– Это я помню. Тогда был сильный гололед и туман.
– Точно. Поэтому страницы всех газет пестрели репортажами с места аварии. Да и телевидение от них не отставало. Сенсация… черт бы побрал всех этих писак и болтунов. На людском горе паразитируют. Чем больше всяких пакостей в сюжете, тем журналист круче и талантливей. Бред…
