Семья в законе - Колычев Владимир Григорьевич (читать книги без регистрации .TXT) 📗
От прилива сильных чувств закружилась голоса, Павел едва удержался на ногах. Наконец-то он признался жене в том, чего она так ждала от него на протяжении многих лет.
«Я знаю, что ты меня любишь, – ее улыбка наполнилась счастьем. – И я очень хочу к тебе».
«Ты не можешь ко мне. К тебе могу я...»
Входной звонок резкой трелью прорезал колышущуюся тьму, видение исчезло.
Павел до боли зажмурил глаза, тряхнул тяжелой от водки головой. Не было никакого видения. Просто он сходит с ума...
А звонок продолжал резать слух. Он подошел к двери, но в глазок смотреть не стал. Зачем? Если за дверью киллер, то чего бояться? Он же убьет быстро и не больно. И тогда душа устремится к Лене...
Но Лена сама пришла к нему. Она стояла за дверью, такая же взволнованная и печальная, но во плоти. Она очень хотела к нему, и вот она с ним... Она не хочет, чтобы он умирал. Поэтому сама пришла к нему.
– Лена!
Вот это было настоящее сумасшествие. Он схватил покойную жену за руку, завел в квартиру. Она прильнула к нему, согрев теплом своего тела... Она мертва, но вместе с тем живая, теплая, как будто плоть от плоти. Он должен ее бояться, но ему совсем не страшно. Потому что он действительно сошел с ума. Помешался от любви к ней...
Она молчала. Он не слышал ее голоса, и ее мысли не звучали у него в голове. Он чувствовал только одно – она очень хотела быть с ним. Быть, как женщина с мужчиной. А уж он-то как хотел! Она должна знать, как сильно он ее любит, он объяснит ей это и словом и делом...
Вне себя от возбуждения он затащил жену в комнату, вместе с ней свалился на диван. Платье с нее снимать не стал: некогда. Быстрей, быстрей... Она жарко дышала ему в ухо, сопела, стонала от удовольствия. Вот из ее груди вырвался глубокий вздох. Тело напряглось под его натиском, он ощутил горячую упругость ее живой плоти; она, расслабляясь, подалась ему навстречу... Никогда и ни с кем ему не было так хорошо, как с ней и сейчас. Все его прежние любовницы казались жалким ее подобием...
Лене совсем не нужен был парик, чтобы завести его, не нужен был и корсет с подвязками – полная ерунда. Ему достаточно чувствовать тепло ее тела, вдыхать аромат ее кожи, волос, и одно только это делает его самым лучшим любовником на свете. А еще он очень-очень любит ее, а значит, он – самый лучший муж. Лучший муж покойной жены... Но ему все равно, живая она или мертвая. Он сошел с ума и безмерно этому рад...
А потом был взрыв, который, казалось, сорвал его с дивана вместе с Леной. Они вознеслись высоко-высоко, и он уже знал, что это за высота. Сейчас она покажет ему райские кущи, где скучала без него. Там они будут счастливы. А на землю, на белый свет он больше не вернется. Теперь он знал, что можно умереть от острого наслаждения, но только затем, чтобы воскреснуть на небесах...
Но эйфория безумного блаженства вдруг схлынула, и Павел обнаружил себя на своем диване. Но Лена рядом, жмется к нему, жаркая, разомлевшая... И у него нет никаких сил: все вычерпал из себя. Сон давит на сознание всей свой массой, окутывает его розовым дымом, глаза склеивает сладкий с легкой горчинкой мед. Засыпает он, но Лена никуда от него не денется.
– Не пущу! – закрывая глаза, он крепко обнял ее и прижал к себе. – Ты со мной...
Проснулся он утром. Свет за окном, на жестяном подоконнике гулко гарцует голубь, муха вьется вокруг люстры, жужжит. А в постели только он один. Нет Лены... Да и была ли она? Могла ведь и привидеться. Слишком уж много он выпил вчера. Впрочем, как всегда...
Но почему тогда на кухне что-то шкворчит на сковородке. Луком пахнет, колбасой... Лена?!. Но ведь утро на дворе. Покойники в это время спят...
Павел осторожно поднялся, натянул брюки, тихонько прошел на кухню. У плиты стояла женщина. Очень похожая на Лену. Но это была не она... Хотя платье очень знакомое. Однотонное, стильное, длинной чуть выше колена. И задиралось оно вчера легко...
– Юля?!
– А ты удивлен? – спросила она, не поворачивая к нему головы.
– Э-э... Я не знаю...
– Ты вчера всю ночь называл меня Леной... Нет, нет, я ни в чем тебя не виню. А ты винить меня можешь. Это твое право...
– Коротко и ясно.
Лена была вчера только в видениях. А дверь он открыл Юле. Но ведь ему вчера было здорово. И не с Юлей он спал, а с Леной... Ни себя он не мог винить, ни ее. Но на душе все равно тяжко... Впрочем, у него есть лекарство.
– Только неясно, почему ты здесь.
– Я ушла от мужа, – дрогнувшим от волнения голосом ответила она.
– Ко мне?
– Нет, вообще... А к тебе я просто заглянула. Была в баре, потом решила к тебе... Я тоже вчера была пьяна.
– Тогда тебе тоже стоит подлечиться.
Он полез в холодильник, достал оттуда пару бутылок холодного пива.
– А нужно? – спросила она, с сомнением глянув на него.
– Ты же не будешь читать мне мораль? – пристально посмотрел на нее Павел.
– Нет, – опустив глаза, качнула она головой.
– Тогда мечи. На стол. Что там у тебя на печи?
Он угадал: она приготовила яичницу с колбасой и луком. Вкусно. Он ел с таким аппетитом, что Юля подвинула ему свою, нетронутую тарелку. Но он осадил ее протестующим движением руки.
– Был бы я у тебя в гостях, пожалуйста. А так в гостях у меня ты... Кстати, как ты узнала мой адрес?
– Семен сказал.
– Ну да, он про меня все знает... – разозлился Павел.
Он снова полез в холодильник, но вместе с пивом достал и бутылку водку, последнюю из своих запасов.
– Пришел ко мне, шантажировал тобой, – в запале выдал он.
– Шантажировал мной? – возмутилась она.
– Да, я был с тобой, значит, мы с ним почти родственники.
– Прямо так и сказал?
– Ну, что-то в этом роде... Дал понять, что я не могу его выгнать. А потом... Потом я совершил должностное преступление. Твой брат – козел! Но я еще хуже... Он хоть за дело, а я – предатель... Я презираю себя, понимаешь?!
На всякий случай он поставил на стол две стопки, но Лена мотнула головой. Впрочем, он в собутыльники к ней и не напрашивался. Самому мало...
– Чем он тебя купил? – спросила она.
– Купил... В том-то и дело, что купил. Как последнего... Сволочь. Я сволочь... Он все правильно сделал – ублюдка нашел, который Лену мою убил... Я его сам сколько искал, и все без толку. А Семен твой нашел... Отомстил я за жену. Отомстил, понимаешь. А ей все равно...
Стопка водки, запитая пивом, плотно легла на старые дрожжи, и Павел почувствовал, как запьянел. Но этого все еще было мало. Хотелось довести себя до невменяемого состояния, чтобы не мучиться, не переживать.
– Она приходила ко мне, – сказал он, закуривая после второй. – И ничего не сказала... Ко мне, сказала, хочет. А тут ты в дверь позвонила... Ты сама понимаешь, что я с ней вчера был, а не с тобой.
– Понимаю, – опустив голову, сказала она. – И ни в чем тебя не виню. Себя виню... Лезу в твою жизнь. Ты меня гонишь, гонишь, а я все лезу, лезу... Не нужна я тебе. Никому не нужна...
Она сложила руки на столе и беспомощно уронила на них голову. Она плакала, и плечи ее так жалобно вздрагивали, что у Павла от сочувствия перехватило горло... Но чем он мог ей помочь? Обогреть, утешить? Но ведь у него есть Лена. И не его вина, что вчера он принял Юлю за нее...
А может, и есть в этом его вина? Может, он и должен утешить Юлю. Живые на этом свете должны заботиться о живых. Тем более он сам виноват в том, что дал Юле надежду, которой она сейчас жила. В которой жестоко разочаровалась. Зачем он признался ей, что очень любит свою жену, на которую она так похожа. А Юле, как всякой женщине, свойственно фантазировать. К тому же он действительно тянулся к ней, и она чувствовала это...
– Нужна. Мне нужна, – решительно сказал он.
Ему не нужно было подсаживаться ближе к ней, чтобы обнять. Он всего лишь коснулся ее руки, и она сама потянулась к нему, как цветок навстречу солнцу.
Движением руки он позвал ее к себе, и она, жалобно всхлипнув, пересела к нему на колени. Обняла его за шею, прижалась к нему всем телом, и ее слезы окропили его плечо. Он был жесток с Леной. И это вовсе не значит, что так же он должен поступать с Юлей. Может, и не любит он ее так сильно, как жену, но сейчас его душила нежность к этой женщине. И неважно, что эта нежность замешана была на ее слезах. Важно было понять, что нет у него права обижать ее. И отвергать ее – преступно...
