Покойся с миром - Желязны Роджер Джозеф (читаем книги TXT) 📗

— Именно так, — подтвердил он. — Наши люди руководят расследованием при сотрудничестве с итальянскими властями. Итальянцы могут считать, что они тут главные, но можете мне поверить, что все происходит так, как я говорю.

— Успехи есть?

— Пока никто не арестован.

— А как начет смерти отца Бретана?

— Мы оказываем властям Португалии всю возможную помощь.

— И как успехи?

— Никто пока не арестован.

— Каков мой статус в связи с убийством Карла Бернини?

— Судя по всему, к вам нет претензий.

— Сотрудничество агентства с властями Нью-Йорка? Или что-нибудь другое?

— Скажем так, вас это больше не касается, но следствие продолжается.

— Кто-нибудь арестован?

— Нет.

— А как насчет издевательского обращения с нами инспектора Моралеса?

— В местной полиции действительно служит инспектор Моралес, который соответствует вашему описанию. Тем не менее он опровергает рассказанную вами историю. Заявляет, что никогда не слышал ни о вас, ни о Марии. Департамент подтверждает его показания в том смысле, что не существует никаких записей о вашем задержании или допросе.

— Он расследует ограбление дома Бретана?

— Да.

— Я передал вам описание дома, в котором нас держали, и карту с указанием его местонахождения. Что можете сказать?

— Давно покинутая ферма, главное здание которой более или менее соответствует вашему описанию.

— Есть следы недавнего пребывания людей?

— Некоторые.

— Кто владелец?

— Престарелая чета, живет в богадельне в Покос-де-Калдас. Давно выставили ферму на продажу.

— А как насчет номера машины, который я вам сообщил?

— Она действительно принадлежит полиции и находилась в распоряжении Моралеса.

— Ну и что?

— Ничего. Кто угодно мог записать номер машины и описать старое здание. Кому скорее поверят? Он — местный житель, в то время как вы с Марией — иностранцы. Кроме того, вы определенно не выглядите так, словно недавно подвергались насилию.

— Вы верите Моралесу?

— Конечно нет. Просто советую забыть обо всем.

— Это трудно.

— Вся жизнь впереди.

— Спасибо. А как насчет Эмиля Бретана? Его нашли?

— Нет.

— А вы его ищете?

— Овидий…

— Да?

— Похоже, вы меня не поняли. Не имеет значения, ищут ли его и будет ли он найден. По крайней мере, для вас. Я только что принял ваш последний отчет. Вы больше не имеете к данному делу никакого отношения. Позвольте выразить благодарность от имени агентства. Можете заниматься вашими собственными делами.

— Потрясающе, — сказал я. — Не соблаговолите сообщить, что я для вас сделал?

— Да я бы с удовольствием… — начал он.

— …но мне необязательно об этом знать, — закончил я за него.

Он кивнул:

— В принципе да.

— Прекрасно. Вы ничего не можете сделать для меня и не нуждаетесь в моих услугах, значит, наши отношения прерываются. Я прав?

— Вероятно, да. Чем собираетесь заняться?

Я пожал плечами:

— Если уж оказался в этой стране, надо поглазеть на достопримечательности, посетить галереи или музеи. Что-нибудь в этом роде. А что?

— Спросил из чистого любопытства, — сказал он. — Просто не хотелось бы, чтобы вы снова оказались в затруднительном положении, учитывая, что в этом нет никакого смысла.

— Вы пытаетесь сказать, что мне будет угрожать опасность, если я здесь останусь?

— Нет, и в мыслях не было. Опасность может угрожать вам везде, если вы настроены ее искать.

— Понятно, — сказал я. — Я не был настроен ее искать. Может быть, подскажете, где я могу ее найти, чтобы держаться от таких мест подальше?

Он улыбнулся, показав зубы, которые были слишком идеальными для естественных.

— Мне кажется, — сказал он, — что вы настолько втянулись в это дело, что решили заняться его расследованием самостоятельно. Настоятельно рекомендую не делать этого.

— Я понятия не имею, с чего начать, — сказал я, закуривая. — Нет, я намереваюсь провести пару недель в этой чудесной стране и вернуться в Штаты, заняться привычным бизнесом и продать свой рассказ журналу «Роллинг Стоунз».

Улыбка исчезла с его лица.

— Я не стал бы шутить по этому поводу, — тихо произнес он.

— Конечно не стали бы, — сказал я. — Вы — наемный работник. Но я и не собирался шутить. Кто-то где-то должен быть заинтересован в моем рассказе, по меньшей мере до такой степени, чтобы оплатить мои расходы на полет сюда. Я — обеспеченный человек, но меня вряд ли можно назвать состоятельным. Такие перемещения по миру дорого мне обходятся и мешают успешному ведению дел в галерее.

— Ваши расходы могут быть возмещены, — сказал он.

— Никто и никогда не говорил мне об этом. Кроме текущих расходов, я лишился прибыли, которую мог бы получить.

— Уверен, мы сможем договориться. Передайте человеку, который свяжется с вами, чеки, касающиеся перелетов, и сообщите ему приблизительную сумму финансовых потерь. Он решит данную проблему. Вы довольны моим предложением?

— Пожалуй.

— Дайте мне определенный ответ. У нас и так достаточно плохая репутация.

— Хорошо, да. Мой ответ — да.

— Отлично.

Он вздохнул:

— Кажется, мы обсудили все вопросы.

— Кажется, да.

Он встал и протянул мне руку, я пожал ее.

— Благодарю вас, — сказал он. — И приношу свои извинения за то, что не могу сказать, за что именно. Не думаю, что мы встретимся снова. Желаю приятно провести здесь время и без проблем вернуться домой.

— Спасибо.

Когда я повернулся и направился к двери, он добавил:

— Удачи.

В тот же вечер мы с Марией поужинали в неоправданно дорогом рыбном ресторане, который, по заверениям составлявшего путеводитель парня, был исключительно хорошим. На мой взгляд, праздновать было нечего. По словам Мэйсона, я стал свободен… Я понятия не имел, от чего именно. Тем не менее что-то влияло на мои действия в течение последних нескольких недель и привело к тому, что в меня стреляли, я был вынужден метаться из страны в страну и даже подвергся пыткам. По словам Мэйсона, этот период закончился, что отчасти подтверждалось посещением такого неоправданно дорогого ресторана.

Физически я чувствовал себя почти нормально. Мое отношение к крупной обезличенной правительственной организации, обладающей почти неограниченной властью, не изменилось, впрочем, я всегда считал себя анархистом. Теперь, учитывая два обещания, я мог заняться собственной галереей.

Мария либо не помнила, либо постаралась забыть мои бредовые восклицания на допросах о моей связи с ЦРУ. Может быть, просто предпочитала не вспоминать о них. Меня это вполне устраивало. Ее запрос в итальянское консульство кончился тем, что она выслушала ту же самую историю, касающуюся Моралеса. Я позвонил Бретану. В первый раз служанка сняла трубку и сказала, что миссис Бретан не может подойти к телефону. Во второй раз просто повесила трубку, услышав мой голос. Я, набив рот вкусной рыбой, подумал о Кафке.

Мария в шестой или седьмой раз задала мне вопрос о том, что мы будем делать, и я как раз решал, какой ответ ей дать, чтобы он соответствовал ходу моих мыслей, когда услышал свое имя, которому предшествовало достаточно вежливое ругательство.

На мое плечо, когда я обернулся, опустилась ладонь Уолтера Карлона.

— …я тоже рад встрече, — сказал он.

— Кажется, мы знакомы. — Я пожал его руку.

— Мария, выглядишь чудесно, — сказал он.

— Спасибо, — улыбнулась она.

— Позволите к вам присоединиться?

— Присаживайся, — сказал я. — Уолт, ты давно в этом городе?

— Прилетел позавчера, — ответил он. — Из Рио. Провел там пару дней. В основном в галереях и в пресс-клубе. Потом услышал, что настоящие шедевры выставлены здесь.

Он опустился на свободный стул и вздохнул.

— Слишком много пришлось посмотреть. Ужасно болят ноги.

Я кивнул и пробормотал что-то нечленораздельное. Он обратил свой взгляд на Марию.

— Жаль, что это случилось с твоим боссом.