Антология советского детектива-36. Компиляция. Книги 1-15 (СИ) - Ваксберг Аркадий Иосифович (лучшие книги читать онлайн .TXT) 📗
— Прекрасно, — сказал Ковач. — Следуйте за ним, но только не слишком назойливо.
Он встал из-за стола, застегнул китель и надел фуражку.
— Вызывайте машину, Бела. Едем! Теперь наша очередь нанести визит почтенному директору.
Лицо Миклоша Сореньи сделалось серым, будто покрылось пылью, когда в его кабинет вошли офицеры с понятыми. Однако у него хватило выдержки подняться со стула навстречу вошедшим и сказать:
— Здравствуйте, товарищи. Чем могу служить?
— Об этом вы спросите своих хозяев, Сореньи. Впрочем, им тоже вы больше не будете служить, — произнес майор Ковач и положил на стол ордер на арест. — Прошу, ознакомьтесь.
Бумага заплясала в руках у Сореньи.
— Это… это какое-то недоразумение, — чуть слышно пробормотал он.
— Ну, конечно, — усмехнулся Ковач. — В моей практике еще не было случая, чтобы кто-либо при своем аресте не заявлял об этом… Приступайте к обыску, — приказал он своим спутникам.
Портсигар обнаружил Дьярош. Открыв ящик письменного стола, он наткнулся на тщательно упакованный сверток.
— Что здесь, Сореньи? — спросил Ковач.
— П-портсигар…
— Для чего вы его упаковали?
Сореньи промолчал.
— Распакуйте.
Сореньи развернул бумагу.
— Теперь откройте портсигар.
Руки у Сореньи дрожали, и он никак не мог сладить с крышкой. Наконец, она подскочила кверху.
В портсигаре лежало двадцать сигарет. Ничего необычного в них не было: сигареты, как сигареты. Майор Ковач взял одну из них и повертел в пальцах.
— О, здесь что-то твердое.
…Вместе с табаком из гильзы на зеленое сукно стола выпала небольшая стеклянная ампула. Сореньи отшатнулся от стола. В глазах его отразился ужас.
Ковач бросил на него проницательный взгляд.
— В лабораторию на исследование… Быстро! — приказал он, передав портсигар одному из офицеров. А затем обратился к Сореньи:
— Что ж, больше вам здесь делать нечего. Придется переменить местожительство…
В отделе Ковачу доложили, что Гупперт уехал куда-то на такси.
— Он заметил слежку?
— Заметил. Потому-то и бросился к такси.
— Теперь пойдет кружить по городу до самого вечера, — рассмеялся Ковач.
Через час стали известны результаты лабораторного исследования содержимого «сигарет».
— Сволочи! — воскликнул Ковач, прочитав бумагу, подписанную экспертами. — Сволочи, — повторил он и с силой ударил кулаком по столу. — Вот ведь на что пошли… Распорядитесь, чтобы ко мне привели арестованного, Бела. И сами заходите сюда. Будете присутствовать при допросе…
Ковач повел допрос не совсем обычным путем.
— Нам еще не все известно о вас, Сореньи, — сказал он. — Но кое-что уже знаем. Скажем, типографское дело. Помните? Или взрыв склада под Эбро и всякое другое.
Сореньи молчал. Губы его дрожали. Все кончено. Если они знают такие давнишние вещи, то спасения нет.
— До сего дня я считал вас в известной степени жертвой слабоволия. Но теперь… — Майор кивнул в сторону портсигара, лежавшего на столе. — Вы — злодей, который не может рассчитывать ни на малейшее снисхождение.
Сореньи поднял голову. Он не знал, как понимать слова майора. Что это: ловушка или путь к спасению жизни?
— Клянусь вам… — Он старался говорить как можно искреннее: — Клянусь вам, я хотел уничтожить портсигар. Никогда, никогда я не пошел бы на это.
— Как знать… Это очень трудно проверить. А вот скажите: от кого вы получили портсигар?
Говорить? А может, они его испытывают? Майор сказал же, что не все знает о нем. Может быть, у них нет никаких данных о его связях с американской разведкой, и им нужно лишь его признание?
— Я не знаю, кто он такой, — наконец, решился на ложь Сореньи. — Он пришел ко мне сегодня утром. Я его вижу впервые. Низкорослый такой, черноволосый. Угрожал мне пистолетом и потребовал, чтобы я спрятал у себя вот эту гадость. Я завернул портсигар, хотел пойти на мост и бросить в Дунай… Да вот вы опередили меня.
Он развел руками и смолк.
— Что ж, — Ковач прищурил глаз, будто мысленно оценивая сказанное. — Как экспромт совсем недурно. Работа директором кинофирмы вам явно пошла на пользу. Еще несколько лет, и вы вполне могли бы сами заняться сценариями. Если бы не этот досадный инцидент, конечно… Зря стараетесь, — переменил он тон. — Гупперт совсем не рассчитывает на то, что вы будете его выгораживать. Во всяком случае, он не отвечает вам взаимностью.
Гупперт? Значит и он…
— Ну как? Будете говорить правду?
— Буду, — глухо сказал Сореньи.
— Давно бы так… Прошу вас, Бела, позовите стенографистку…
После того, как арестованного увели, майор Ковач позвонил генералу.
— Товарищ генерал, Миклош Сореньи во всем признался. Гупперт полностью изобличается его показаниями. Требуется санкция на арест. Материалы представлю через двадцать минут… Да, поезд отходит ровно в восемь.
И только сейчас старшему лейтенанту Дьярошу, присутствовавшему при этом разговоре, стали ясны все действия майора Ковача. Бела понял, почему майор оставил в стороне Гупперта и все внимание сосредоточил на Сореньи. Ведь до сих пор против Гупперта не было никаких улик. Его нельзя было обвинить ни в чем. А теперь Гупперт оказался уличенным показаниями Миклоша Сореньи.
На вокзал они прибыли задолго до отхода поезда. В служебном купе их ждал сотрудник отдела.
— Еще не появлялся, — доложил он майору.
— Что ж, обождем…
Ждать пришлось довольно долго. Экспресс тронулся в путь. Уже давно остался позади вокзал, станция Келенфельд… Наконец, поступило известие:
— Гупперт здесь. Шестой вагон, четвертое купе.
…Когда в купе вошли двое венгров в униформе, Корнер понял: сейчас произойдет самое страшное.
— Макс Гупперт? — спросил пожилой венгр со знаками майора на петлицах. И тут же, не дожидаясь ответа, добавил:
— Именем Венгерской народной республики вы арестованы.
Корнер не оказал никакого сопротивления. Всю дорогу он молчал. И лишь оставшись наедине с майором Ковачем в его кабинете, спросил:
— Может быть, вы все же объясните, что это все значит?
Ом говорил ровным, спокойным тоном. В голосе не слышалось ни нотки волнения, одно лишь безграничное удивление.
— Всё в свое время… А пока скажите, товарищ Гупперт, как же ваше настоящее имя?
Арестованный весело рассмеялся.
— Нет, честное слово, такого со мной еще не бывало… Здесь какое-то недоразумение. За кого же вы меня принимаете, дорогой товарищ… э?.. э?..
— Не могу не отдать должное вашим артистическим способностям, уважаемый Гупперт в кавычках. Но отвертеться вам все равно не удастся. Вы ведь знаете некоего Миклоша Сореньи, не так ли?
У Корнера потемнело в глазах. Конец!
— А он, этот самый Миклош Сореньи, — продолжал майор, не давая арестованному опомниться, — не далее как три с половиной часа тому назад признался, что сегодня утром получил от вас сигареты с весьма необычной начинкой.
— Послушайте, но ведь я совершенно не знаю никакого Миклоша Сореньи. И никакого портсигара я ему не давал. Я все утро находился в гостинице. Портье может подтвердить… Все это очень странно…
— Возможно, — не стал спорить майор. — Кстати, откуда вы взяли про портсигар? Я ведь, кажется, упомянул только о сигаретах.
Корнер почувствовал, что тонет. Оставался только один выход, и он ухватился за него, как утопающий за соломинку.
— Больше ничего я вам не буду говорить, — сказал он чуть охрипшим голосом. — Вы меня хотите запутать.
Ковач вызвал охрану.
— Отведите арестованного в камеру… Я вам советую, — сказал он Корнеру напоследок, — хорошенько призадуматься над сложившейся ситуацией. Вы, как-будто, не новичок и, несомненно, знаете, что добровольное признание в известной степени смягчает наказание… Спокойной ночи и приятных сновидений.
Сопровождаемый стражей, Корнер медленно побрел к выходу.
