Собрание сочинений. Том 4 - Дойл Артур Игнатиус Конан (читать книги онлайн без сокращений .TXT) 📗

Старик был бледен и расстроен. Его единственной слабостью была любовь к сыну; как ни старался он скрыть ее под строгостью, любовь эта тем не менее была настоящей. И теперь, впервые расставаясь с сыном на длительный срок, Джон Гердлстон болезненно переживал разлуку. Эзра был оживлен и думал только об ожидавшей его перемене и смелой операции, которую ему предстояло осуществить. Он бросился в кресло и вытянул во всю длину свои крепкие, мускулистые ноги.

— Теперь я разбираюсь в алмазах не хуже любого лондонского специалиста! — воскликнул он радостно. — Сегодня я оценил партию алмазов у Ван Хелмера, а он считается знатоком. Он сказал, что ни один эксперт не оценил бы их точнее. Господи боже ты мой! Камушки были и самой чистой воды и с пороками, и прозрачные и с надцветом, и с изъянами и двойные, но я в них во всех разобрался! И, определяя рыночную цену, ни разу больше, чем на фунт, не ошибся!

— Твоя настойчивость и быстрая сообразительность достойны всяческих похвал, — ответил его отец. — Эти знания сослужат тебе неоценимую службу на алмазных полях. Но будь там очень осторожен, сын мой, хотя бы ради меня! Люди в подобных местах нередко грубы и бесчестны, но ты должен говорить с ними мягко. Я знаю, как ты вспыльчив, но помни мудрый завет: «Владеющий собой лучше завоевателя города [5]».

— Не бойтесь за меня, папа, — ответил Эзра, указывая со зловещей улыбкой на небольшую кожаную кобуру, лежавшую среди других вещей. — Это лучший шестизарядный револьвер, какой только можно было купить за деньги. Как видите, я кое-чему научился у нашего доброго друга майора Клаттербека и приготовил шесть исчерпывающих ответов для всякого, кто решит мне перечить. Будь тогда со мной эта штука, он от меня так просто не отделался бы!

— Ах, что ты, Эзра! — в величайшем волнении воскликнул его отец. — Нет, дай мне обещание, что ты будешь вести себя осмотрительно и избегать ссор и кровопролития. Ведь это же значит нарушить величайшую заповедь Нового Завета!

— Ну, сам я в ссоры ввязываться не буду, — ответил младший Гердлстон. — Мне это ни к чему.

— Однако если ты будешь твердо знать, что твой противник ни перед чем не остановится, так сразу же стреляй в него, мой милый мальчик, и не жди, чтобы он вытащил свое оружие. Я слышал от тех, кто бывал в подобных местах, что в таких случаях все решает первый выстрел. Я очень боюсь за тебя и успокоюсь только, когда снова с тобой увижусь.

«Черт побери! Да у него никак слезы на глазах!» — подумал Эзра, чрезвычайно удивленный этим беспрецедентным обстоятельством.

— Когда ты едешь? — спросил его отец.

— Мой поезд отходит примерно через час. Около трех утра я буду в Саутгемптоне на пакетботе, который должен отплыть в шесть при полном приливе.

— Береги свое здоровье, — продолжал старик. — Старайся не промачивать ног и обязательно носи фланелевое белье. И не забывай молиться и посещать церковь. Это всегда производит хорошее впечатление на тех, с кем мы заключаем деловые сделки.

Эзра, досадливо выругавшись, вскочил с кресла и принялся расхаживать по комнате.

— Уж когда мы вдвоем, можно было бы обойтись без елейности! — сказал он раздраженно.

— Мой милый мальчик! — с легким недоумением сказал его отец. — Мне кажется, ты находишься в заблуждении. По-видимому, ты считаешь, что мы затеяли что-то неблаговидное. Это ошибка. Мы просто готовы прибегнуть к небольшой коммерческой хитрости, сделать тонкий ход. Ведь всеми признанный принцип торговли издавна состоит в том, чтобы, покупая, добиваться снижения цены, а продавая, вновь ее всемерно повышать.

— То, что мы затеваем, — дело почти подсудное, — возразил его сын. — И запомните: никаких спекуляций в мое отсутствие! Любую будущую прибыль надо использовать на то, чтобы выбраться из этой трясины, а не завязать в ней еще глубже!

— Без крайней необходимости я не истрачу и пенни.

— Ну, в таком случае прощайте, — сказал Эзра, вставая и протягивая руку — Приглядывайте за Димсдейлом и не доверяйте ему.

— До свидания, сын мой, до свидания! И да хранит тебя господь!

Старый коммерсант был искренне опечален, и голос его дрожал. Несколько минут он стоял неподвижно, пока не стукнула тяжелая парадная дверь, а тогда он распахнул окно и с грустью посмотрел вслед отъезжающему кэбу. Поза старика была такой горестной, что Кэт, войдя в библиотеку, почувствовала к своему опекуну непривычную жалость и симпатию. Она тихонько подошла к нему и нежно взяла его за руку.

— Он скоро возвратится, дорогой мистер Гердлстон, — сказала она. — Не надо так тревожиться!

В белом платье, с красной ленточкой на шее и красным кушаком Кэт была прелестна — вряд ли во всем Лондоне отыскалась бы еще одна девушка, в которой так полно воплощалась бы истинно английская красота. И когда Гердлстон посмотрел на ее свежее личико, его хмурое лицо прояснилось, и он протянул руку, словно собираясь приласкать ее, но тут ему в голову, по-видимому, пришла какая-то неприятная мысль, во всяком случае, он внезапно помрачнел и отвернулся от девушки, не сказав ей ни слова. И в эту ночь Кэт не раз вспоминала выражение, сходное с ужасом, которое внезапно исказило черты ее опекуна, когда он смотрел на нее.

Глава XVII

СТРАНА АЛМАЗОВ

Любящему отцу недолго пришлось ждать вестей от сына. Первого июня огромный пароход вышел из саутгемптонской гавани в Ла-Манш, а пятого достиг Мадейры откуда коммерсант получил две телеграммы: от сына и от своего тамошнего агента. Затем наступило долгое молчание, так как в то время с Капской колонией еще не существовало телеграфной связи, но наконец восьмого августа пришло письмо, в котором Эзра сообщал о своем благополучном туда прибытии. Затем он написал из Веллингтона, где тогда кончался железнодорожный путь, а потом из Кимберли, главного города алмазного края, подробно рассказав о том, как проехал эти последние восемьсот миль и какие приключения пережил в дороге.

«Кимберли, — сообщал Эзра в своем письме, — стал довольно большим городом, хотя несколько лет назад тут был только маленький поселок. Теперь в нем есть несколько церквей, банки и клуб. На улицах можно увидеть немало прилично одетых людей, хотя большинство прохожих составляют довольно грязные субъекты с копей в широкополых шляпах и пестрых рубахах — по виду все отчаянный народ, хотя ведут себя довольно тихо. Разумеется, тут полно чернокожих всех оттенков — от угольного до светло-желтого. Попадаются черномазые с деньгами и очень нахальные. Вы подивились бы их наглости. Вчера в гостинице я дал одному такому хорошего пинка, а он спросил, какого черта я себе позволяю, так что мне пришлось сбить негодяя с ног. Он сказал, что подаст на меня в суд, но вряд ли здешние законы настолько подлы, чтобы поощрять дерзость негров по отношению к белым.

Хотя Кимберли считается столицей этого края, самая добыча алмазов ведется не здесь, а в поселках по реке Вааль, рассеянных на расстоянии в пятьдесят — шестьдесят миль. Обычно камни скупаются прямо в поселках и оплачиваются чеками на кимберлийские банки. Поэтому я перевел наши деньги в здешнее отделение Южно-Африканского банка. Все складывается для нас прекрасно. Завтра я выезжаю в Хеброн, Клипдрифт и другие поселки при копях, чтобы самому посмотреть, как ведутся тут дела, и, может быть, купить несколько камней, чтобы стать известным. Как только новости дойдут сюда, я скуплю все, что будет предложено. Приглядывайте за Димсдейлом и следите, чтобы он ничего не пронюхал».

Он написал еще раз через две недели, и в Атлантическом океане пароход, везший его письмо, встретился с пакетботом, который должен был доставить в Южную Африку известие о чудесном открытии английского геолога, который нашел алмазы среди Уральских гор.

«Я езжу по поселкам, — писал Эзра. — Я побывал во всех между Хеброном и Клипдрифтом: в Пенниэле, Ковудс-Хопе, Вальдекс-Планте, Ньюкеркс-Хопе, Уинтерраше и Блуджекете. Завтра уезжаю в Делпортс-Хоп и Ларкинс-Флэт. Всюду меня принимают отлично, и не рады мне только скупщики, в большинстве немецкие евреи. Они прослышали, что я лондонский богач, и опасаются, как бы из-за меня не поднялись цены. Им неизвестно, что я сейчас покупаю только дешевые камни, так как нам следует сохранить все свои ресурсы в целости.