Всего один день - Казанцев Кирилл (читать полностью бесплатно хорошие книги TXT) 📗
Не обращая внимания на попутный и встречный транспорт, Рокки прижал "ботаника" к разделительной полосе и резко ударил по тормозам.
Чудом увернувшись от встречного "КамАЗа", "Москвич" остановился поперек проезжей части. "Ботан" сидел бледный и потный – Никита отчетливо видел это в зеркало заднего вида. Кажется, он уже что-то начал понимать.
Не обращая внимания на многочисленные гудки сигналов сзади, Рокки, оставив машину посреди дороги, полез наружу. Толстопалая ладонь привычно сжала тонкую "шейку" бейсбольной биты.
Рокки неторопливо возвращался посредине проезжей части оживленной улицы к обшарпанному "Москвичу". Он видел отчаяние и страх, плескавшиеся в глазах "ботаника". Смолкли гудки, машины аккуратно объезжали идущего навстречу движению явно "крутого" мужика с битой в руке и брошенный им автомобиль.
Никита все это видел и был удовлетворен. Этот город принадлежал ему.
Перед тем как нажать пуговицу электрозвонка, Яшка долго стоял перед дверью. Там, за этой тонкой преградой, была его семья. Жена и дочь...
Кто сказал, что в тюрьме нет жизни?! Наверное, тот, кто сам никогда не сидел, кто не знает, какими мелкими радостями насыщена жизнь арестанта.
Одной из таких вот радостей была перекличка с женским корпусом. Повиснув на онемевших от напряжения руках на "решке", напрягая горящие огнем легкие, "жулики" кричали такие привычные, давно уже ставшие расхожими на воле слова, которые здесь, в неволе, имели совсем другое значение и другой, более глубокий, смысл. И наплевать, что "наградой" за эту маленькую радость общения может стать прогулявшийся по ребрам "дубинал" коридорного надзирателя или несколько суток карцера.
А какие романы закручиваются в пропахших бедой корпусах и коридорах! Какие жаркие страсти разгораются в душных камерах! Куда там горячим испанцам или итальянцам! Да они, болезные, даже рядом не стояли с лишенным женского общества российским зэком!
Яшка познакомился с Ниной именно так – по "перекличке". Отсидел положенное за нарушение режима содержания в карцере. А когда вернулся в "хату", то его уже ждала "малява".
Разумеется, был ответ, ушедший на женский корпус окольными путями, через "хлошников" из обслуги.
Завязалась переписка. И с каждым новым письмом, написанным меленькими буковками на случайных клочках бумаги, Яшка проникался к своей новой знакомой все большим уважением. А что?.. Правильная девчонка, воровка, с "понятиями", народ ее уважает, за своей "хатой" "смотрит". Лучшей подруги вору не найти.
Он и не стал искать. А лицом к лицу, "вживую", они первый раз увиделись только во время регистрации брака. Суженая оказалась худой некрасивой женщиной на голову выше Яшки. Но только какое это могло иметь значение?! Браки, как известно, заключаются не замполитом СИЗО. А где-то там, на небесах. Когда две близкие души находят друг друга в этом суровом мире.
Замполит – толстый лысый подполковник, – торопливо произнес какие-то слова. Врачующиеся поцеловались. Колец не было – не положено иметь ценности в тюрьме. Получив на руки свидетельство о браке с печатью учреждения, молодожены разошлись по своим камерам.
Следующая встреча состоялась только через три года – после того, как Нина "отмотала" отмеренный ей российским гуманным судом срок. Было положенное осужденному Воробьеву длительное свидание – две ночи в специально выделенном для этих целей отдельно стоящем домике при колонии особого режима. Там-то, по сути, они и узнали друг друга.
Сейчас Яшкиной дочке уже целых два года. Он не мог себе представить, что это значит – быть отцом. И сейчас ему предстояло это узнать.
Собравшись с духом, Воробей все же надавил на кнопку. За тонкой дверью послышался негромкий писк. Потом шаркающие шаги.
Дверь открыла старенькая невысокая женщина. Открыла не спрашивая и вопросительно посмотрела на стоящего перед ней Яшку.
– А... – голос предательски сорвался. Смущенный Воробей закашлялся, деликатно прикрывая губы ладонью и отворачиваясь. Старушка терпеливо ждала.
– Нина дома? – хрипло спросил Яшка.
Женщина не ответила – просто повернулась лицом куда-то в глубину квартиры и крикнула:
– Нина! К тебе пришли!
После чего, оставив дверь открытой, пошла в комнату, оставив Яшку одного перед открытой дверью. Он стоял, не смея переступить порог. Он не знал, просто не знал, как входят в квартиру! Обычное, нормальное человеческое жилье! До сих пор ему приходилось входить только в "хату"!
Спасибо Нине – она не заставила себя долго ждать. Вышла – и замерла на пороге комнаты. Конечно, она знала, что у Яшки заканчивается срок. Но они никогда не обсуждали день возвращения.
– Вот... – неловко пробормотал Яшка, опустив глаза. – Откинулся...
Нина молча подошла к нему и обняла, прижав коротко остриженную голову мужа к своей плоской груди.
Они тихо, по-семейному, сидели на кухне. Нина, старушка, оказавшаяся ее матерью, и сам Яшка. Бутылка водки, немудрящая закуска, которая после "зонов-ской" пайки выглядела более чем роскошно.
Воробей пил и не хмелел. Его не отпускало напряжение. Он не мог расслабиться... Он не чувствовал, что вернулся в свою семью.
Пока накрывали на стол, Нина подвела его к детской кроватке, где тихо посапывал ребенок.
Яшка смотрел и не мог понять – кто ему это маленькое существо. Осторожно коснулся своим грубым пальцем мягкой и теплой ладошки, лежащей поверх одеяла. Девочка беспокойно заворочалась, и Воробей испуганно отдернул руку. Растерянно посмотрел на Нину – он не знал, что сказать.
Слава богу, когда-то он не ошибся в выборе подруги... Нина, прекрасно понимая его состояние, не стала сюсюкать, искать какую-то схожесть в двух лицах, нахваливать ребятенка. Просто обняла мужа, ободряюще погладила по плечу:
– Нормально, Яша... Пошли на кухню.
И вот теперь, опрокидывая стопку за стопкой, Яшка пытался осмыслить, кто же ему все эти люди.
Нина – понятно... Жена. Хотя... Как это оно – жить с женой? В одной квартире, в одном доме, изо дня в день?
Старушка... Воробей не знал, как ему ее называть. Мама? Ну какая же она ему мама?! Его родная мать много лет назад умотала куда-то в поисках легкой и богатой жизни и больше не появлялась. Яшка не помнил ее лица. А вырастила его бабка, растягивая свою копеечную пенсию на месяц. Чтобы на двоих хватило. Так что само слово "мама" было не из его лексикона.
А как тогда? Тетя Лида? Так не тетя она ему! Может ведь и обидеться. Поэтому Яшка старался обходиться обезличенными обращениями.
Правда, и старуха шибко его не доставала своими вопросами, не лезла с советами – большей частью молчала.
И ребенок, спящий в комнате, за стеной...
Это семья? Воробей не мог сам себе дать ответ на этот вопрос. В его представлении семья – это Димка Вареный, Толян Седой, Воха Длинный... Это – да! Семья! Точнее, "семейка". Те, с кем он бок о бок провел все эти шесть лет, кого понимал с полуслова, кому доверял больше, чем себе самому.
Допили водку... Старуха молча встала из-за стола и, шаркая шлепанцами, удалилась в комнату. А Яшка сидел, смотрел на Нину и... молчал. Он не знал, о чем можно говорить с этой женщиной, которая приходится ему женой.
– Ничего... – Нина опять погладила его по плечу и вышла в коридор. Яшка услышал, как она набирает телефонный номер.
– Алло... Валюха? Это я, Нина... Колька дома? Ну и хорошо! Давайте, собирайтесь – и ко мне! Что? Давай, я тебе говорю! Мой откинулся!
И надо было слышать, с какой гордостью было сказано это слово – "мой"!..
Оглянувшись на несколько недоумевающий взгляд Яшки, Нина пояснила:
– Валюха – своя девчонка. А Колька – муж ее. В Норильске, на "шестерке" чалился. Нормальный пацан. Тебе понравится. Пойдем, погуляем. Город посмотришь.
