Профессионалы - Блок Лоуренс (книга бесплатный формат TXT) 📗
Весь день дверь искушала его. Деревянная, тонкая, с петлями внутри, в пределах его досягаемости. С ножом или без, он мог выйти из своей камеры с той же легкостью, с какой птичка перелетала через изгородь.
Но какой в этом прок? Вышиби он дверь, об этом узнал бы весь дом. Даже если бы он аккуратно снял ее с петель, то едва ли смог бы выбраться из поместья. Охранники наверняка получили указания не выпускать его, да и что он мог сделать в одиночку.
Поэтому Мэнсо добровольно остался в заточении. Платт сказал ему, что передал его слова Элен Тремонт, а раз так, полковник в курсе происходящего и рано или поздно пошлет к нему подмогу. Вопрос в том, сколько ему удастся продержаться. Потому что в конце концов Платт найдет человека, хорошо знавшего Флоренс Маннхайм, и выяснит, что сына Эдди у нее никогда не было.
Мэнсо не собирался ждать, пока Платт сообщит ему об этом. Он вообще не собирался ждать. При следующей встрече с Платтом он с ним покончит. Если ему повезет, потом он вырвется отсюда. Если нет, по крайней мере, умрет вместе с Платтом.
— Эдди? Ты здесь, дружище?
— Бен!
Шаги затихли у его двери. Мэнсо убрал нож, прижался к ней.
— Бен?
Мердок хохотнул:
— Я повидал многие тюрьмы, старина, но из этой камеры удрать практически невозможно. Да в сравнении с ней Алькатрас [10]— дневной стационар для детей-калек.
— Открывай дверь!
— Открывать? Эдди, на ней же большой висячий замок. Деревянная дверь с настоящим висячим замком. Как мне ее открыть?
— Кончай треп.
— Не заводись. Мне просто за тебя стыдно. Сидеть за деревянной дверью. — Мэнсо услышал, как скрипнул металл по металлу, и дверь распахнулась. Мердок держал в руке замок. Вместе с петлями. — Даже не пришлось открывать. Петли просто вывалились. Френк и Говард наверху. Мы сделали пятерых во дворе и одного на первом этаже. Я едва не наткнулся на него, но все-таки успел прирезать, пока он не перебудил весь дом.
— Где Луи? И что с Платтом?
— Платт в спальне, если судить по голосам, с женщиной. Мы решили сначала найти тебя, чтобы ты принял участие в завершающем этапе. Если, конечно, захочешь. Луи получил пулю в ногу. Банк мы взяли. Так что самое интересное ты пропустил. Луи в порядке. Команда проголосовала за то, чтобы выделить тебе полную долю, хотя ты и просидел на скамейке запасных. — Веселье исчезло из его голоса. — Ты ужасно выглядишь. Что с тобой?
— Прошлой ночью мне немного досталось. Я думаю, что прошлой ночью. Но если вы уже взяли банк... Какой нынче день?
Мердок рассмеялся:
— К чему тебе знать такие мелочи? Сосредоточься на текущем моменте. Пошли наверх, старина. Убьем Платта и смотаемся отсюда.
Весь наряд Марлен состоял из черного бюстгальтера. Она сидела перед туалетным столиком и расчесывала черные волосы. Платт лежал на кровати, наблюдая за ней. Злость к ней смешивалась с сексуальным влечением.
— Иди сюда! И разденься.
Она повернулась, положила гребень на туалетный столик.
— Разве я недостаточно раздета, Альберт?
— Сними бюстгальтер.
Она завела руки за спину и расстегнула застежку. Платт критически оглядел жену:
— Груди начинают обвисать. Да, ничто не вечно. Ты стареешь и начинаешь обвисать.
— Сукин сын!
— Иди в постель.
Она пришла, но ничего не произошло. Несколько минут спустя он оттолкнул ее и сел. Марлен посмотрела на Платта, ее глаза изумленно раскрылись. Раньше такого не случалось.
— Интересное дело. Ты стареешь и начинаешь обвисать, не так ли?
Она ожидала фонтана ругательств, даже пощечины. Но Платт вновь удивил ее.
— Ты знаешь о моем банке в Нью-Корнуолле? Его ограбили.
— Так это твой банк? Я что-то слышала в новостях.
— Мой.
— И что? Ты держал там много денег?
Он посмотрел на нее.
— Кое-что держал.
— Но они застрахованы, не так ли?
Платт задумался, пожал плечами.
— Застрахованы.
Марлен поднялась. Он быстро перекатился к краю кровати, схватил ее за руку и потянул на себя.
— Говори правду! Ты и Эдди. Что у вас было?
— Неизвестность сводит тебя с ума, да?
— Я хочу знать, что делается в моем доме. Он тебя трахнул?
— Возможно.
— Что ты несешь?
— Может, трахнул, а может — нет.
— Утром-то ты знала об этом наверняка.
— Возможно. Альберт, мне больно. Отпусти мою руку. Я сказала, отпусти.
— Сука!..
— И что ты собираешься делать?
— С ним? Подумаем.
— Кстати, он не твой сын.
— Откуда тебе это известно?
— От него.
— Что ты несешь?
— Он сам мне сказал. Его к тебе подослали. Твои же друзья из Чикаго.
Платт резко сел, лицо его побелело. Неужели кто-то действительно решил его прощупать? Костатис говорил, что на него напирают парни из Южного Джерси, требуя свою долю в операциях в Трентоне. Может, кто-то решил, что пора перераспределить доходы и в округе Берген? И тогда к нему могли заслать лазутчика. Опять же теперь ему не одну неделю придется разбираться с полицией. А лазутчик будет жить в его доме, трахать или не трахать его жену — в зависимости от того, врет она или говорит правду...
В этом-то и беда. Все зависело от того, говорит она правду или нет.
Потому что, если она врет, а оснований для этого у нее предостаточно, он сам запер единственного сына в подвале, нападение на банк в Нью-Корнуолле — случайность, грабители просто не знали, чей банк чистят, и это означает только одно: его адвокатам придется попотеть.
Но как узнать, говорит она правду или нагло врет?
Платт заговорил, обращаясь не только к ней, но и к себе:
— Если я решу, что он мой сын, всякий раз, взглянув на него, я буду сомневаться, так ли это. Буду постоянно сомневаться. Так не годится. Или он лжет, или его мать свихнулась и наболтала ему черт знает чего. Конечно, я переболел триппером, но, возможно, я всегда был стерилен. Да, так оно и есть. Я не мог иметь детей, так что он не мой сын. Логично я рассуждаю?
— Если ты так считаешь, Альберт, почему нет?
— Я так считаю.
— Ты собираешься его убить?
— Пусть посидит внизу до утра. А потом напущу на неге пару мальчиков. Думаю, они развяжут ему язык. Насчет Чикаго ты все выдумала?
— Ты мне не веришь?
— Даже если б поверил, а я тебе не верю, он мог солгать.
— Неужели?
Платт вытянулся на кровати, довольный тем, что решение принято и метания остались в прошлом. Протянув руку, он ухватил Марлен за левую грудь. От неожиданности она вскрикнула.
— При таких размерах они не могут не обвисать, — хохотнул Платт. — Иди сюда. Раздвинь ноги.
— Если ты позволишь мне наблюдать.
— Что?
— Хочу посмотреть, как его будут убивать.
— Значит, он к тебе подкатывался, так?
— Не в том смысле, как ты думаешь. Ты разрешишь? Тогда я тебя ублажу.
Платт улыбнулся:
— Ты получишь место в первом ряду.
Он устроился поудобнее, закрыл глаза, поглаживая руками ее черные волосы, и скоро уже постанывал от удовольствия.
— Сучка ты моя, сумасшедшая, породистая, нежная сучка. О-о-о-о!..
Тут открылась дверь, и Мэнсо с револьвером в руке вошел в спальню.
После
Утро они проводили в постели. Поднимались в час или в два часа дня и шли на пляж, начинавшийся в двадцати футах от их бунгало. Она не любила сидеть в воде. Окунувшись, сразу возвращалась на берег. Вода в Карибском море, теплая, прозрачная, потрясала своей голубизной. Он мог плавать часами. Она же ждала его, растянувшись на полотенце под жаркими лучами солнца. Как и он, она не обгорала, и уже через неделю ее кожа стала коричневой.
После обеда они пару часов проводили в баре. Местный бармен смешивал удивительно вкусные коктейли, а владелец отеля, с одним синим и вторым карим глазом, подсаживался к их столику и рассказывал всякие байки.
В полночь они плавали в море, чтобы после любовных утех отойти ко сну.
10
Тюрьма на находящемся в заливе Сан-Франциско острове, омываемом холодным течением; считается самой надёжной в мире.