Антология советского детектива-43. Компиляция. Книги 1-20 (СИ) - Корецкий Данил Аркадьевич (читать бесплатно книги без сокращений TXT) 📗
— А можно посмотреть акт вскрытия?
— Если есть желание...
Я продолжал заниматься планом версии «Инсценировка», изредка поглядывая на практиканта. Ни отвращения, ни брезгливости: спокойно, не торопясь, прочел все подряд, невозмутимо отложил прошитые скобкой листы.
— Что скажешь? — поинтересовался я.
— Насчет чего?
— Да нет, это я так...
Избытком впечатлительности Петр явно не страдал.
Около четырех появился утомленный, но заметно довольный Валек.
— Информации полный вагон! — выстрелил он прямо с порога. — Выбил все характеристики, выписал на завтра повестки Марочниковой, двум продавщицам из «Фиалки» и сменщице Вершиковой. На разное время, с интервалом, как полагается.
Он извлек из картонной, с тесемочками, папки от руки написанные характеристики.
Петр хмурился, явно не одобряя такой поспешности, принижающей, по его мнению, результаты проделанной работы.
— Значит, дело было так, — продолжил Валек, устало откинувшись на спинку стула. — Вначале пошел в пароходство, у них бумага уже готова, собирались отправлять. Потом в «Фиалку», Марочниковой нет — то ли заболела, то ли отгул, не поймешь. Иду к директору, солидная дама, важная, сейчас, говорит, напишу, все руки не доходили.
Я, пока суд да дело, с девчонками поговорил, кое-что интересное разузнал.
Валек замолчал, я подумал — интригует, нет, переводил дух, видно, спешил с новостями, запыхался.
— Марочникова, оказывается, в пароходство устраивалась, на загранлинии. Италия, Франция, Турция, валюта, импортные дефициты. А магазин — временное пристанище. Девчонкам, конечно, завидно да обидно, злорадствуют: что-то долго собираешься, она объясняет: дело непростое, все время анкеты заполняю и автобиографии пишу, уже скоро... В общем, недолюбливают ее, и она особняком, ни с кем близко не сходится, так что вряд ли девчонки будут ценными свидетельницами. — Валек опять перевел дух, заговорил медленней: — Получил бумагу — и в горкоммунхоз. Характеристика готова, только без печати, пошел к секретарше, она пока оттискивала, все выпытывала: зачем, почему, да Валерий Федорович такой интеллигентный да солидный, а уж авторитетный! — и почему им интересуются, сколько шпаны, пьяни, у нее сосед — тунеядец, так их не трогают, а порядочного человека таскают... — Валек улыбнулся. — Собрался уходить, а в приемную вкатывается жирняк с бульдожьей физиономией — он и есть Золотов! Узнал, кто я, посмотрел свысока и важно так говорит: «Зайцеву Юрию Владимировичу физкульт-привет, я к нему загляну на днях, вопросик один решить нужно, а может, прямо к прокурору пойду...» Видно, на публику работал, для секретарши старался — раззвонит по всему учреждению, что он со следователем и прокурором на короткой ноге и дела у них общие.
— Ушлый гусь! — подал реплику Петр.
— А в парикмахерском салоне вообще комедия, — продолжал Валек. — Захожу к заведующей, представляюсь откуда, она услышала «прокуратура» и говорит: «Наверху комиссия, сейчас вернусь». Десять минут, двадцать, сорок — пропала. Только девчонки в кабинет заглядывают, шушукаются, бегают туда-сюда...
Что любопытно, — перебил рассказчик сам себя. — Парфюмерные девочки и парикмахерские — как из одного инкубатора. Манеры, косметика, краски на мордашках, одежда, ужимки... И начальницы — как сестры-двойняшки, хоть лица и разные.
Петр понимающе кивнул:
— Социальная среда. Торговля, сфера обслуживания формируют свой тип. Вот и похожи.
— Рассказать, как дальше было? — вмешался я. — Обошел салон, заведующей нет, выписал ей повестку на завтра, указав, по какому делу, — она тут как тут, будто из-под земли...
— До повестки не дошло, начал расспрашивать про характеристику, сразу пропавшая и объявилась. «Опозорила нас, уронила честь коллектива», — и другие гневные слова, но характеристику написала хорошую. Да они у всех одинаковые, — Валек хмыкнул. — Порасспрашивал про Вершикову, одни говорят — нормальная девчонка, главное — не скандальная, другие — деревенской выскочкой называют, воображалой. И наконец отправился к Марочниковой... — Валек встал, прошелся по кабинету. — Что удивительно: живет она на Маяковского, в «золотом» кооперативе — высотный дом, улучшенная планировка и все такое... Снимает по договору, цена соответствующая. Да и попробуй отыщи в центре изолированную квартиру для найма. Ведь не так просто.
Валек глянул вопросительно, я пожал плечами, но зарубка в памяти осталась.
— ...Звоню, открывает, глаза заплаканные, болею, говорит, да не в том дело: спиртным слегка попахивает и вообще... Вручил повестку, напомнил, что стихи вам передать обещала.
— Какие стихи? — удивился Петр, не знавший о деталях поручения.
— Вот эти, — Валек снова развязал тесемочки и, вытащив лист синей бумаги со столбиком машинописных строчек, протянул мне.
«Валерий Золотов. Моей лошади». Фамилия и название набраны заглавным шрифтом и заключены в жирную красную рамку. У этого псевдоса гипертрофированное и явно неудовлетворенное честолюбие — почва для комплекса неполноценности. Вот и разъяснение многих несуразностей его поведения.
— Она пока искала этот листок, ругала своего приятеля на чем свет стоит. Видно, обозлена на него крепко. — Перемерив шагами кабинет вдоль и поперек, Валек подошел к чинно сидящему Петру и кошачьим движением положил ему ладонь на плечо. — А когда я выходил из подъезда, то лицом к лицу столкнулся с вышеупомянутым!
Валек резко дернул Петра за руку, заломил кисть и взял на болевой прием. Тот слабо и безуспешно отбивался.
— Перестань дурака валять... Вечно одно и то же... Нашел место... Отпусти!
— Отставить! — скомандовал я. — Объясни толком, с кем ты столкнулся?
Валек разжал хватку.
— Это я так, засиделись, пора и размяться...
— Здесь тебе не спортзал, — недовольно бурчал покрасневший от напряжения Петр, заправляя выбившуюся рубашку.
— Выхожу из подъезда — Золотов, нос в нос! Он отвернулся и проскочил мимо...
— Может, к кому другому шел, — по-прежнему недовольно бурчала побежденная сторона. — Тоже мне сыщик выискался!
— Да нет, не к другому, — засмеялся Валек. — Пока он ехал в лифте, я мотнул по лестнице и постоял между этажами. Золотов пришел к Марочниковой! Та дверь открыла и говорит: «Что, адмиральский внучек, опять надо анкеты заново заполнять? Пошел к чертям собачьим!» А он так смиренно, с печалью: «Не сердись, девочка, я тебе все объясню... Пусти в дом, поговорить нужно, у Мэри дела плохие, не выпускают, хотя я и стараюсь...» И все, замок защелкнулся. — Валек похлопал напарника по спине. — Вот так, Петруша, надо работать! Это тебе не в кабинете сидеть, дела подшивать...
Тот досадливо отстранился и подошел ближе ко мне.
— А что там за стихи?
— Сейчас прочтем, — я повернул листок, чтобы он тоже видел текст.
