Тузы и шестерки - Черненок Михаил Яковлевич (электронная книга txt) 📗
– Что еще о нем можете сказать? – спросил Бирюков.
Шилов улыбнулся:
– Только хорошее. Деловит и порядочен. Единственная его слабость – женщины. Но и с ними Юра очень разборчив, за каждой юбкой не волочится. Предпочитает общаться с дамами из высшего общества. Особо симпатизирует эстрадным певицам. Со многими из них на «ты».
– После Уссурийска встречались с ним?
– Нынче в мае, когда летал на прием к своему другу-министру, остановился я в гостинице «Москва». Вечером, после аудиенции, зашел в гостиничный ресторан поужинать и там неожиданно встретил Надежницкого, сидевшего за богато сервированным столом в компании с известной певицей. Не хочу говорить с кем. Она слишком знаменита, чтобы поминать ее имя всуе. Обнялись мы с Юрой как старые друзья. Расцеловались крепче, чем Брежнев с Хоннекером. Естественно, Надежницкий усадил меня за свой стол, и потянулся длинный ручеек банального разговора. Тут-то я и узнал, что Юрий Денисович ликвидировал свою уссурийскую турфирму, перебрался в Новосибирск и стал хозяином рекламной «Фортуны».
– Не говорил, чем вызван его переезд в Сибирь?
– Тем, что по сравнению с Уссурийском Новосибирск наполовину ближе к Москве. А столицу Юра обожает. Каждый месяц наведывается туда для разрядки. Словом, посидели тот вечерок мы втроем очень славно. После закрытия ресторана укатили к певице на квартиру. В гостиницу вернулись к рассвету. Надежницкий занимал «люкс» этажом ниже меня. Вечером ему захотелось отведать китайскую кухню, и он утянул меня в ресторан «Пекин», прихватив попутно за компанию другую, не менее известную, певицу. Сам почти не пьет, но компаньонов любит угостить по-русски, с купеческим размахом. После трехсуточного общения с ним в столице я устал так, будто совершил три боевых вылета подряд.
– А в Новосибирске с Надежницким не встречались?
– Я редко бываю в этом городе.
– Но насколько мне известно, трое суток назад вы там были.
– Да, приезжал в штаб СибВО, чтобы решить вопрос о продаже техники. Когда управился, хотел повидать Юрия Денисовича. Однако офис «Фортуны» в связи с окончанием рабочего времени уже был закрыт, а домашнего адреса друга, к сожалению, не знаю.
– В тот день вы не смогли бы с ним увидеться ни в офисе, ни дома.
– Почему?
– Потому что в середине того дня Надежницкого вместе с любовницей убили в нашем районе.
Шилов недоверчиво посмотрел на Бирюкова:
– В это трудно поверить. Бывшего сотрудника КГБ, да к тому же находящегося в прекрасной спортивной форме, убить не так-то просто. Надежницкий ведь профессионал…
– Его убийца тоже из профессионалов.
– Кто, если не секрет?
– Бывший армейский офицер, переквалифицировавшийся в киллера. Некто Пеликанов. Не знаете такого?
– Пеликанов… – Шилов задумался. – Среди моих сослуживцев никого с такой фамилией нет. А с сомнительными людьми я знакомство не вожу. Собственно, почему о нем спросили? Только потому, что он из бывших офицеров?
– Не только поэтому… – Бирюков помолчал. – В тот самый день, когда вы приезжали в штаб СибВО, в пригороде Новосибирска Пеликанова застрелил из «макаровского» пистолета водитель фиолетовой «девятки» с алтайским госномером. Не ваш ли адъютант это сделал?..
Шилов уставился на Бирюкова суровым взглядом:
– Довольно смелое предположение.
– Такое исключено? – спросил Антон.
– Как говорится, нет правил без исключений, но подозревать моего адъютанта в убийстве, извините, больше походит на бред сивой кобылы, чем на следственную версию. Лейтенант Копалкин, разумеется, не ангел. Зачастую его действия опережают разум. Однако могу поручиться, если уж и не головой, то хотя бы руку дать на отсечение, что ума у него хватит, чтобы не докатиться до кровавого преступления. Посудите сами, товарищ прокурор… Копалкин холостяк. Жильем обеспечен. Вещевое, продовольственное и денежное довольствие получает регулярно вместе с командиром части. Водочкой не злоупотребляет, женщинами не увлекается. Зачем ему ввязываться в чужие разборки?
– Давно он у вас служит?
– Больше года.
– И ни в каких сомнительных связях замечен не был?
– Если бы я заметил за ним хоть что-то сомнительное, немедленно выгнал бы на гражданку. При нынешнем сокращении армии сделать это – пара пустяков. – Шилов обидчиво усмехнулся. – Огорчили вы меня своим подозрением.
– Не огорчайтесь. Подозрение еще не обвинение.
– Но ведь на чем-то же оно основано. Если на цвете машины и на госномере, то в Алтайском крае не одна моя «девятка» фиолетовая.
– В день убийства Пеликанова в Новосибирске обнаружили только вашу. Учитывая, что вы храните пистолет в. машине…
– В штаб я приезжал без пистолета. Тогда у меня не было крупной суммы наличных денег, – торопливо перебил Шилов. – Поэтому ваше предположение, будто Копалкин мог воспользоваться моим оружием, не состоятельно.
– И все-таки, чтобы убедиться в том, что Пеликанов застрелен не из вашего пистолета, я вынужден назначить экспертизу.
– Не боитесь ошибиться?
Бирюков улыбнулся:
– Не ошибается тот, кто ничего не делает.
– Сколько это займет времени?
– Думаю, завтра к полудню эксперт-криминалист управится.
– Я не могу столько ждать! У меня каждый час на счету! Вы, товарищ прокурор, режете без ножа.
– А что делать, товарищ полковник…
– Учтите, я не частное лицо. Могу ведь и в суд на вас подать.
– Ваше право, но экспертиза будет проведена, – твердо сказал Антон и повернулся к молчаливо сидевшему на подоконнике Голубеву. – Сходи в дежурную часть, проверь внимательно документы у лейтенанта.
– Вы что не доверяете мне, полковнику?! – возмутился Шилов.
Бирюков посмотрел на него:
– Мы доверяем, но проверяем.
– Это безобразие!
– Нет, это наша обязанность.
Как только Голубев вышел из кабинета, Шилов мгновенно изменился. Придвинувшись вместе со стулом к столу, он глянул Бирюкову в глаза и тихо спросил:
– Сколько «лимонов» вам отстегнуть, чтобы разойтись мирно?
Антон прищурился:
– За такое предложение, полковник, вас можно очень больно отстегать.
– Если вы белоручка, считайте, что никакого предложения не было.
– Я придерживаюсь принципа: нельзя выводить на чистую воду грязными руками.
– Извините, не знал. Слишком часто приходится иметь дело с руководителями, которые деньгами не брезгуют и всячески вынуждают идти на сделку с совестью.
– Такие обычно плохо кончают.
– Как сказать… – Шилов усмехнулся. – При современной безнаказанности именно такие живут припеваючи. Они и дворцы себе многоэтажные строят, и в роскошных иномарках катаются, и на божественном Кипре тела нагуливают с любовницами, и валютные счета в швейцарских банках имеют.
– Все это до поры до времени.
– Российское время растяжимо, как резина. Оттого деловые люди у нас живут по принципу: если не сейчас, то когда?..
В кабинет друг за другом вошли нахмуренные Голубев и Поплавухин. Слава от порога доложил:
– Лейтенант опять сидит в наручниках. Документов у него никаких нет. Говорит, потерял вместе с водительскими правами.
– А наручники зачем вновь надели? – недовольно спросил Бирюков.
Поплавухин виновато кашлянул:
– Я с парнями вышел из дежурки в коридор покурить, а лейтенант в это время пытался в распахнутое окно выпрыгнуть. Дежурный еле удержал его.
– Чего он суетится?
– Мои парни и лично я опознали в лейтенанте того самого друга, с которым по-черному закутил Глеб Вараксин, когда алтайские омоновцы приехали в Чечню на смену нашему отряду.
– И с которым по пьянке обменялся автоматом?
– Так точно. Но тогда лейтенант был рядовым ОМОНа.
Бирюков посмотрел на Шилова:
– Каким образом рядовой омоновец меньше, чем за год, стал лейтенантом авиации?
– Извините, дорогие друзья, – хмуро ответил Шилов. – Это явная ошибка.
– Никак нет, товарищ полковник, – упрямо сказал Поплавухин. – Все враз мы ошибиться не можем. У лейтенанта, кроме похожей внешности, как и у того «друга», характерная примета: на левой руке полмизинца нет.
