Смерть в осколках вазы мэбен - Платова Виктория (читать книги .txt) 📗
Глава 10
На сейшн мы безнадежно опаздывали. И выехали поздно, и, как назло, попали в пробку. И какую! Похоже, что здесь собрались все машины города. Если бы мы отправились пешком, то, вероятнее всего, добрались бы гораздо быстрее.
Герт молчал, мне тоже было не до разговоров. Нет, мы не ссорились и даже не выясняли отношения. Я, конечно, попробовала указать ему на дверь, когда он заявился утром, но ничего из моих потуг не вышло.
— Слушай, дружок, — сказала я, как только он появился, — мы, разумеется, не живем вместе, и ты не обязан передо мной отчитываться, но ты пообещал, что придешь… Но сам вместо этого прошлялся где-то всю ночь. Я могу тебя понять, если ты со своими дружками лупил по струнам все это время, я могу понять, если ты нажрался и пьяный не мог дойти, но если ты был у какой-то бабы… Это раньше мне было все равно, но теперь все изменилось. Я уже не та. И ты мне не нужен после какой-нибудь смазливой шлюшки. Мне не нужны ни твои постоянные измены, ни случайные кратковременные романы. И если ты без других баб обойтись не можешь, то давай спокойно расстанемся и будем жить, как раньше, как будто ничего и не было.
Выговаривая все это, я старалась оставаться спокойной, чтобы не сорваться на крик, как последняя торговка на базаре. В самом деле, я же знаю, что Герт не подарок, алкоголь и женщины всегда были у него на втором месте (на первом, естественно, группа и музыка — близнецы-сестры), а уж какие-то постоянные привязанности — это вообще дело десятое. Так что горбатого только могила исправит, и не надо на этот счет строить никаких иллюзий.
Я замолчала и ждала ответа. Но Герт, вместо того чтобы начать что-то объяснять или доказывать, подошел ко мне, взял за подбородок и посмотрел в глаза.
— Ты волновалась за меня, малышка? — тихо спросил он.
— Вот еще! — попробовала я освободиться, но он держал крепко.
— Волновалась, — он ухмыльнулся, — я вижу. Я не виделся ни с кем из группы, и я не нажрался, а тем более не был ни у какой бабы. Просто так сложились обстоятельства, нужно было решить кое-какие дела. Извини, но сейчас я сказать тебе ничего не могу. А насчет измен… В моей жизни их было столько, что теперь и самому противно становится, как начнешь вспоминать… Так что давай не будем об этом. Я решил остаться с тобой, поэтому все другие бабы мне до лампочки. Слово рокера, — добавил он и засмеялся.
— Ну тебя, сумасшедший. — Я пыталась отбиться, но он продолжал меня тискать. — Знаю я, чего это самое слово стоит. Пусти же, пусти, Герт!
Он наконец внял моим словам и отпустил. Потеребил клочок волос на подбородке, поскреб щетину и деловито спросил:
— А пожрать чего-нибудь найдется, а то я со вчерашнего дня голодный.
— Ну ты даешь! — вырвалось у меня. — Мотался неизвестно где, а теперь явился, грязный, отекший, да еще и голодный.
— Ладно, отекший, — отмахнулся Герт, — было бы с чего отекать. А если и грязный, так что из того, я ведь не из бани и не из парикмахерской, сейчас умоюсь по-быстрому, приведу себя в порядок, стану свежим, как аленький цветочек.
— Почему аленький цветочек? Ну что ты за чудило, Герт! — Мне уже стало весело, и сердиться я больше не могла.
— Не нравится цветочек, значит, как малосольный огурчик. — Он уже стаскивал с себя рубаху. — Так будет еда или нет?
— Будет тебе еда, — пообещала я, — полные тарелки, иди уже, мойся. Будешь бриться, возьми лосьон в белом тюбике на полочке.
— И зачем тебе мужской лосьон? — сразу вскинулся Герт. — Признавайся, подруга. Или здесь до меня обретался кто-то настолько близкий, что ты позволила ему хранить такие интимные вещи?
— Ладно тебе, обормот, — отмахнулась я. — Какой еще близкий! Это Мишка прислал, уж не знаю зачем. Может, думал, что пригодится какому-нибудь моему дружку, может, посчитал, что у нас с этим добром дефицит. Не знаю. Они с Люсьенной мне косметику посылают целыми коробками к праздникам и просто так без всякого повода. Всем, кому можно, я стараюсь это добро побыстрее сплавить, но кое-что все равно остается. Лосьон этот у меня уже с полгода валяется, никак никуда не определю. Так что, считай, презент тебе от моего брата.
— От Мишки, — Герт почесал маковку, — тогда согласен. Уговорила.
Я собирала на стол, а Герт плескался в ванне. Не скажу, что после прошедшей ночи он выглядел особо помятым или усталым. Но вот что-то прежнее, неуловимо мальчишеское снова появилось в нем. Словно Герт перестал валять дурака и играть во взрослого, а опять стал самим собой. Я решила до поры до времени не донимать его разными вопросами, хотя червячок сомнения так и точил меня, рисуя всевозможные живописные варианты его времяпрепровождения. И зудел надоедливым комаром вопрос: «Где он все-таки болтался всю ночь и что это были за дела?» Загнав свои сомнения куда подальше, я решила переключиться на насущные проблемы.
А насущных как раз было полным-полно. И прежде всего дурацкая статья о моде. Не мудрствуя лукаво, я вытащила из своего архива старую-престарую свою писанину, кое-что подправила, кое-что изменила, дополнила высказываниями о современных тенденциях словами модельера Ольги Белоуховой, с которой мне удалось-таки поговорить несколько дней назад. Поэтому я с чистой душой и совестью могла отвезти Пошехонцеву готовый материал.
Договорившись с Гертом встретиться возле редакции, я отправилась на работу. Но вместо ожидаемого родного шума меня встретил лишь стук клавиатур особо добросовестных сотрудников. Внимательно осмотревшись в притихшей редакции — ну и дела! — я отправилась к своему столу. Привычным движением спихнула привычные горы мусора, ожидая появления Лилькиной головы.
Она и не замедлила появиться, вот только вид у нее был необыкновенно хмурый, а всегда довольное лицо выглядело помятым, постаревшим и даже, кажется, припухшим.
— Опять материалы сбросила, — она недовольно посмотрела на меня. — Неужели трудно попросить, чтобы я убрала.
— Само упало, — попробовала я пошутить, глядя на хмурую коллегу. — Наверное, слишком много всего накопилось.
— Что же оно раньше не падало, — Лилька присела, собирая бумажные отходы, — а валится, стоит только тебе появиться? Теперь вот собирать придется.
— Давай помогу, — радушно предложила я, присев с ней рядом и подбирая рассыпавшиеся листочки.
— Обойдусь и без помощников, — Лилька зло посмотрела на меня, — а то помогают тут некоторые, а потом отдувайся. — Она собрала бумажный завал и отправилась за свой стол.
Непонятно, чего это Лилька вдруг на меня окрысилась. Я вроде ничем не провинилась. Усевшись на стул, я раздумывала, отправиться ли прямо сейчас к главному или немножечко подождать. Мои размышления прервал голос Ирочки Кривцовой, которая неслышно подошла сзади.
— Не угостишь сигареткой, Леда? — спросила она, поигрывая зажигалкой.
— Конечно. — Я полезла в сумочку и протянула Ирочке пачку.
— Спасибо. — Она взяла сигаретку, посмотрела на нее, затем на меня и выразительно повела глазами в сторону курилки. Затем развернулась и вышла.
Я посидела еще немного, гадая, что это такое с ними стряслось за то непродолжительное время, пока я здесь не появлялась, но все же подхватила пачку и направилась вслед за Ирочкой.
— Что стряслось? — потребовала я у нее ответа, как только устроилась на своем любимом месте возле подоконника.
— Разборки в маленьком Токио, неужели не догадалась, — ответила Ирочка, затягиваясь. — Вчера Лилька принесла Илюше один скандальный материальчик. Она, когда его готовила, просто глаза горели, все твердила, что будет нечто сногсшибательное. Вот именно так и вышло. Илюша как прочитал, у него волосы дыбом встали. Он так орал на Лильку, что вся редакция слышала. Да, наверное, и не только редакция. Ты даже представить себе не можешь, как он ее называл. Лилька выскочила от него вся красная, ни на кого не глядя, схватила плащ и ушла. А потом он принялся за всех нас, руководительский раж его, видите ли, обуял, козла драного. Как начал шерстить и песочить… Видишь, половина лишнего состава сегодня разбежалась в поисках новостей, остальная половина занимается ловлей блох, выколачивая их из своих нетленных опусов. А главный сидит у себя, обиженный на нас и на весь свет. Такие вот дела.
