Одной ночи достаточно (ЛП) - Вулрич Корнелл Айриш Уильям (чтение книг .txt) 📗

— Вы, наверное, тот визитер, которого ждал мой уважаемый дядя сегодня ночью?

Значит, она племянница Тио Чина. Приятная куколка, не то что дядя.

Конечно, я не был тем гостем, которого он ждал, но на вопрос ответил утвердительно. А что еще я мог сделать?

— Вы капитан Паульсен?

Увидел, как ее взгляд на мгновение задержался на фуражке, потом на моей куртке. По этой причине девушка приняла меня за капитана, ожидаемого дядей. В конце концов, ничего необычного. Он мог быть тем капитаном, который участвовал в торговле между Гаваной и берегом Эвергладес. Может, он командовал катером, перевозившим груз.

Я снова поднес руку к фуражке, как бы подтверждая слова китаянки. Мол, я действительно тот человек, которого она имеет в виду.

— Дядя скоро будет здесь. Его вызвали по делам, но ненадолго, — добавила девушка.

Все идет как нельзя лучше, подумал я.

— Он просил передать, чтобы вы чувствовали себя как дома.

«Предоставьте это мне», — ответил мысленно.

— Вы пришли отсюда, капитан? — поинтересовалась девушка, указывая на фальшивый гардероб.

— Да.

— Я очень удивилась, увидев вас здесь. Не поняла, как вошли сюда. Меня почему-то не предупредили снизу, что вас впустили в другую дверь.

Значит, куколка хорошо знала, чем занимались в забегаловке «Мама Инес». Ну что ж, это к лучшему, подумал. Чем больше она знает, тем больше могу узнать у нее.

— Ваши люди остались внизу? — продолжала китаянка, еще раз показывая на замаскированный вход.

Она намекала на забегаловку «Мама Инес». Из этого можно сделать вывод, что обычно капитан Паульсен отправляется сюда в сопровождении членов экипажа. Наверное, для того, чтобы забрать груз и перенести его на судно.

— Да, они внизу, — подтвердил.

Я решил продолжать играть роль, чтобы извлечь как можно больше информации. И прежде всего хотелось знать, каким временем могу располагать.

— Как думаете, когда вернется ваш дядя? — задал вопрос.

— Скоро придет. Он пошел искать вторую машину. Сказал, что сегодня ночью понадобится, по крайней мере, еще одна. Поручил мне сказать вам это. Он сказал, что вы поймете.

Конечно, я понял. Сегодня ночью намечалось отправить большое количество груза, и необходима еще машина для подкрепления.

— Может, выпьете чашку чая, капитан, пока ждете?

Это походило на абсурд. В той ситуации, в которой находился, спокойно пить чай!

Я покачал головой. Получилось так, будто пренебрежительно отношусь к чаю.

Тогда она поправилась:

— Естественно, я имела в виду тот «чай», который нравится капитану… дядино рисовое вино.

Ясно, что девушка никогда не видела капитана Паульсена, но, вероятно, частенько шпионила, подслушивая беседы, которые устраивал дядя.

Я попытался вывернуться. Хотел, чтобы она осталась со мной. Нужно было выудить у нее еще кое-какую информацию. Но девушка уже согнула колени и удалялась. Правда, когда открывала занавес из бусинок, несколько ниток запуталось, то ли в пуговицах, то ли в другой части ее одежды. Китаянка попробовала освободиться, но ей не удалось, и она бросила на меня умоляющий взгляд.

Я поспешил на помощь. Девушка хоть и запуталась, но находилась уже по ту сторону занавески, поэтому мне пришлось распутывать нитки, чтобы добраться до нее.

— Здесь, у запястья, — указала она. — Попробуйте, может, у вас получится…

Наши руки сплелись в один узел с мотками ниток, которые перепутались еще больше. Вдруг что-то кольнуло в тыльную часть моей ладони, как заноза, которая вошла и тут же вышла. Из-за неразберихи с нитками я не мог сразу понять, что случилось. Наконец мне удалось высвободить свою руку и повернуть ладонью вниз. На тыльной стороне виднелось голубое пятнышко. Слишком маленькое, потому что даже не кровоточило.

— Что это было? — спросил.

— О, мне очень жаль, — извинилась китаянка с мягкостью. — Должно быть, царапнула булавка с рукава.

Я заметил, что девушка тут же таинственным образом освободилась от занавески. Она сделала легкий поклон, согнув колени, и исчезла в темноте.

А я так и стоял, глупо уставившись на тыльную сторону ладони. Бросив напоследок взгляд в том направлении, куда убежала девушка, я возвратился к конторке. Вновь возобновил свои попытки сдвинуть крышку.

Вскоре заметил, что мебель оказывает меньше сопротивления. На мгновение даже показалось, что крышка начала уступать. Однако это был обман. Крышка осталась на своем месте. Меня ввели в заблуждение мои же руки, ставшие тяжелыми. Они не тянули крышку, а только держались за нее. В душу начало закрадываться желание отказаться от попыток. К чему эти поиски? И тут до меня дошло, что я почти полностью неподвижен. Руки лежали на конторке, но я не в состоянии был двинуть ими.

Правда, оставался еще небольшой всплеск энергии. Я почти по инерции в последний раз рванул крышку, но безуспешно. В таком положении и застыл.

Я оцепенел. Кружилась голова. Меня шатало. Теперь вместо того, чтобы пытаться открыть крышку, прислонился к ней, стараясь удержаться на ногах. Потерял чувство равновесия. Хотел пойти в одну сторону, а меня понесло в другую. Впрочем, это не слишком беспокоило.

Я чуть не упал, но в последний момент успел ухватиться за край стола.

Внезапно занавеска из бусинок раздвинулась, и в комнату вошли один за другим четыре человека.

Вот и они. Меня взяли, и час прошел.

Впереди всех находился толстый Тио Чин. За ним следовал светловолосый тип с худым лицом, ростом не менее метра восьмидесяти пяти, в такой же фуражке, как и у меня. На нем был пиджак — узкий, будто побывал под дождем. Наверное, это и есть капитан судна. Типичный представитель Скандинавии. Лицо настолько худое, что, казалось, этого человека похоронили на три дня, а затем извлекли из могилы. Сзади парочка грузчиков. Они были хотя и белой расы, но такие загорелые и обветренные, что напоминали копченые колбасы.

Прежде всего меня поразило, как изменился Тио Чин. О том, что он ломает комедию, я подозревал с того момента, когда впервые увидел лавочника. Сейчас он не играл больше роль слащавого торговца с руками, лениво сложенными на животе. Теперь он говорил на совершенном английском. Вместе с его доброжелательностью и сонливостью исчезли и хвостатые усы. Единственно, что в нем осталось неизменным, это тучность.

Двигаясь решительно, но неспешно, мужчины окружили меня. Должен сказать, что их действия — медленные и надежные — вовсе не казались угрожающими. Никаких драматических жестов, никакого насилия. Просто демонстрация превосходства, предвкушение забавы. Нет, они не похожи на людей, расположенных к насилию. Напротив, по всей видимости, они собирались развлечься. Как кот с мышкой. Мышкой, которая находится в состоянии оцепенения.

Только подмигни, и они поработают за восьмерых.

Первым начал Тио Чин:

— Смотрите-ка, клиент! Что вы скажете, друзья? Клиент! И вдобавок после закрытия магазина!

Капитан с худым лицом, обрамленным белесыми волосами, оттопырил верхнюю губу, показывая два белых и три черных зуба. Десять лет назад эта гримаса, возможно, изображала улыбку, сейчас же о ней не могло быть и речи.

— И никто его не замечает! Ну что за порядки у вас, Чин? Вы же теряете прибыль, черт возьми!

Чин усмехнулся:

— Если дело только в этом, мы его мигом обслужим. — Китаец учтиво поклонился: — Может быть, ищете чего-нибудь? — Он хлопнул в ладоши: — Стул для господина! Чего вы ждете?

Я получил неожиданный удар сзади под коленки и упал на стул. Сидел, не двигаясь, и отупело смотрел на них.

Чувствовал, как тяжелеют веки, хотелось опустить их. У меня не было никакого желания проявлять остроумие, чтобы парировать их фразы.

— Хорошо, — выдавил я. — Хорошо. Вы меня взяли.

Два моряка стояли, прислонившись к стене, и весело смотрели на хозяев. Капитан сидел передо мной на другом стуле. Он был слишком высок, чтобы сидеть как человек с нормальным телосложением. Поэтому просто перекинул свои длинные ноги через стул и оседлал его. Сердечность, выставляемая им напоказ, была зловещей.