Wampum - Ланска Ева (лучшие книги .txt) 📗
Павлик ошарашенно смотрел на Соню.
— Я ушла с деньгами, оставив на кухне записку, в которой предупредила, что, если они начнут меня искать, я заявлю в милицию о домогательствах отчима. Они меня не искали. Ну a потом ты все знаешь… Я сняла квартиру в Кунцево, и мы зажили на славу!
Павлик сидел, ссутулившись, и смотрел невидящим взглядом перед собой. Соня вылила остатки вина в свой бокал. Ее движения были замедленны, руки слушались с трудом. Несколько бордовых капель упали на стол, образовав микро-лужицы на стеклянной поверхности. Соню это почему-то развеселило.
— Я ж сама ушла из школы. Получила аттестат после девятого класса и свалила. Потом устроилась на спецкурсы подготовки к универу.
— Сама?! Ты сама поступила в МГУ? Без Краско?! Не может быть! Ты врешь! Это нереально! — Павлик вскочил со стула. Все, что говорила Соня, было невероятно. Нет, нет, он не хотел этому верить.
Соня отвернулась. Ее начинало мутить.
— Открой, пожалуйста, окно. И сядь. Меня опять тошнит.
Павлик распахнул форточку.
— Сама, ни сама… Какая разница? Чего ты так заводишься? — Соня с ногами забралась на стул, обняв руками колени.
Павел заметил, что в хмелеющей Соне проскакивает не свойственные ей грубость и агрессия.
— Перед тем как свалить из школы, я встретила Петра Львовича. Он снимал кабинет в нашей школе для занятий со своими пациентами и был кем-то вроде школьного психолога. Как-то раз он зашел к нам в класс и раздал брошюрки с психологическими тестами, какие-то опросники, связанные с темой скрытой агрессии. Мы все их заполнили и вернули. А через неделю к нему в кабинет пригласили несколько человек, включая меня. Мы все говорили с ним по очереди. Тет-а-тет. Петр Львович предложил мне пройти еще несколько тестов. Я заходила к нему в кабинет все чаще и чаще. Я чувствовала, что рядом с этим человеком я впервые могу быть сама собой. Мне не нужно притворяться. Он меня понимал с полуслова. Когда я притворялась или хитрила, он это сразу же чувствовал. Все это теряло смысл рядом с ним. Он спрашивал, кем я хочу стать. Я говорила, что интересуюсь журналистикой. Он как раз преподавал психологию на журфаке в МГУ. Он и помог мне туда устроиться сначала на подготовительные спецкурсы, а потом в универ. И ты тоже там благодаря ему, собственно, и оказался.
Павел стоял у окна, скрестив на груди руки, спиной к Соне. Он молчал. На кухне повисла долгая и тяжелая пауза. Вечер плавно переходил в ночь, а ночь в раннее утро, а они все говорили и говорили.
— Зачем ты мне врала? Зачем ты создавала эту сказку вокруг своих приемных родителей? Почему не сказала правду? Зачем мне было знать, что твоя великая и могучая приемная семья сняла тебе прекрасную квартиру, предоставляла тебе полную свободу, поддерживала материально и даже мне помогла поступить в институт? Зачем меня-то было сказками кормить?
Соня вместо ответа медленно кивала головой. Ей было грустно и совсем ничего не хотелось объяснять.
— Я не знаю. Не хотела тебя расстраивать… А может, мне самой хотелось так думать. Хотелось верить в то, что я не одна, что рядом со мной есть люди, на которых я могу положиться, которые поддерживают меня, которым я могу доверять.
— У тебя всегда был я.
— Да. Но ты мне как младший брат. Я всегда чувствовала за тебя какую-то ответственность, понимаешь? А мне самой иногда так хочется быть слабой. — Соня опустила голову на руки. Она говорила все медленней и медленней, ее язык заплетался.
— Знаешь, Павличек. Я тебе такую вещь скажу, только ты не падай.
Павлик напрягся. Он не был уверен, что готов выслушать что-то еще подобное. В тайне души он надеялся, что Соня настолько пьяна, что те вещи, о которых она теперь говорит, являются не чем иным, как плодами ее бурной фантазии или последствиями травмированной в детстве психики. Он раньше сталкивался с тем, что алкоголь рождает разные параноидальные галлюцинации. Этот синдром встречался среди успешных бизнесменов с бандитским прошлым. Заработав кучи денег на обмане, они сами панически боялись быть обманутыми, подозревая в предательстве всех и вся. Один его знакомый в сильном подпитии любил рассказывать ужасающие небылицы о том, что его хотят похитить, ограбить или убить, рассказывал, что был в плену у инопланетян и они обещали охранять его бизнес. Бред нес полный, но был настолько в своем рассказе убедителен, что невольно ему начинали верить. С этим горе-бизнесменом все было ясно. Но почему у Сони вдруг открылся дар сказочника, Павел не понимал.
Он силился запомнить все, что видел и слышал в этот вечер. Ведь Соня просила его рассказать, если что-то в ее поведении будет аномально. Не мешало бы все это записать, а то к утру он все забудет, но вставать и идти за ручкой и блокнотом не хотелось, поэтому Павлик оставался на месте.
Соня пьяно улыбалась и смотрела полуприкрытыми глазами другу в лицо.
— Я ни разу не кончала.
Павлик икнул от неожиданности.
— Я даже не знаю, что это такое! — выпалила она и уронила лицо в ладони.
— Так, может, ты просто не догадываешься, а на самом деле у тебя все получается? — робко предположил Павлик.
— Ты меня за дуру держишь или за идиотку? — вспылила Соня, зло глядя на друга.
— Я тебя за алкоголичку-неудачницу держу, — в тон ей ответил Павлик. — Напилась и несет всякую чушь. То ее отчим отымел, то, что такое оргазм не знает. У тебя же столько мужиков было. Они что, все с придурью оказались? Не знают, что такое удовольствие?
— Что ты на меня кричишь! — Соня попыталась встать, но ее зашатало, и она схватилась за стол. — Оглянись, где ты видел мужиков? Все они…
— Ну все, все, — подхватил подругу Павлик, вовремя прерывая поток ее ругательств.
— Спасибо за понимание… — Соня сделала глубокий и шумный вдох. — Паш, налей воды. Что-то мне совсем плохо.
Павлик посадил пьяную Соню на стул и побежал к чайнику.
— Эй, ты держись, — засуетился он. — Подыши, подыши, это пройдет. — Чашка кувыркнулась у него в руках и звонко цокнула о край раковины. — Это пройдет, — пробормотал он, устало опускаясь на пол.
Павлик с ужасом глядел на сидящую перед ним Соню. Она улыбалась и чуть раскачивалась на стуле взад-вперед, взад-вперед.
Как маятник.
Как сумасшедший маятник.
Это не могло быть правдой, нет, не могло. Просто Соня напилась… Она же никогда не пила, и тут вдруг… Это у нее реакция такая, нестандартная. Как там она говорила? Интоксикация. Вот, самое время вызывать «Скорую».
Паша приложил руку ко лбу.
Неужели все это правда? А вдруг его сильная всегда скрытная подруга, неожиданно «расклеившись», впервые пустила его в самые тайные уголки своей души, а он малодушно держится за прежнюю, более удобную и привычную для него версию ее жизни?
У Павла сжалось сердце. Ему стало до боли жаль Соню. Она выглядела такой беспомощной и подавленной, как будто страшная реальность, которая только что случайно сорвалась с ее губ, тяжелым грузом легла на ее плечи.
Он на четвереньках подполз к Соне и взял ее руку в свою.
— Сонь? А, Сонь? Как же ты могла себя дать в обиду?
— Не знаю. Мне как-то за других легче заступиться, чем за себя. Поэтому, наверное, и хожу до сих пор к Петру Львовичу, чтоб с ума не сойти. Хотя это уже не очень-то помогает. Все равно крыша едет. Как у бабки. Как у мамы.
— Постой. Так это тот самый Петр Львович? Твой психоаналитик? — опять удивился Павел.
— Ты что-то, Паша, туповат стал.
— Ты с ним так давно знакома?
— Ну, да. А что, я тебе не говорила?
Павел резко встал, открыл дверцы кухонного шкафа, подвинул большую банку с кофе и достал полупустую пачку сигарет. Нервно закурил.
— Знаешь, Сонь. Я почему-то думал, что ты мне больше доверяешь.
Мысли Сони скакали в голове, не давая сосредоточиться. Несмотря на сильное опьянение, ее мозг работал почти так же четко, как и всегда. Только теперь ей было себя очень жаль. Выпитое вино развязало ей язык и заставило о многом рассказать. Беседа всколыхнула неприятные воспоминания, которые поднялись мутью из глубин ее сознания, как потревоженный слой ила поднимается со дна реки, замутняя прозрачные воды.
