Куколка для монстра - Платова Виктория (книги без сокращений txt) 📗
Я резко поднялась. Фотографии. – Конечно же, должны быть фотографии, связанные с моей прошлой жизнью. Должны быть какие-то материальные свидетельства, подтверждающие мое существование. В моей комнате ничего, кроме вещей, не было. Я набросила на себя халат, в который накануне, после ванны, завернул меня Эрик, и отправилась к нему.
…В комнате Эрика горел маленький ночник. Не выключенный телевизор мигал белесым экраном. Сам Эрик спал, свернувшись клубком на кушетке. Большой ребенок, больше ничего не скажешь. Это было так трогательно, что я не решилась его будить.
Разберусь сама.
Стараясь не шуметь, я начала рыться в коробках. И спустя пятнадцать минут нашла то, что искала, – несколько маленьких альбомов с забавными зверюшками на обложках. У всех этих прилизанных кошечек и щенков был китайский разрез глаз. Стараясь унять дрожь в пальцах, я открыла первый альбом, заполненный стандартными, уныло-цветными снимками – девять на двенадцать.
Снимки были забиты массой людей, лица которых я никогда прежде не видела. Видимо, они были сделаны на каких-то презентациях, потому что все мужчины (на фотографиях были засняты преимущественно мужчины) были либо в отлично сшитых костюмах, либо во фрачных парах.
И обязательный фужер шампанского. И обязательный низкий бокал коньяка. И обязательные улыбки, демонстрирующие удачно вставленные зубы.
Массовка периодически менялась, неизменными персонажами были только двое – Эрик и роскошная блондинка с длинными волосами. Блондинка победительно улыбалась, ее обнимали за плечи и за талию, она держала в руках шампанское, или цветы, или кончик галстука покоренного соседа. Нет, она не выглядела шлюхой, но как магнит притягивала и людей, и объектив фотоаппарата. Я мелко позавидовала ее красоте, потому что это была не я…
Из альбомов периодически выпадали полароидные снимки, и там тоже была эта роскошная не-шлюха. Одна, в окружении мужчин, в окружении Эрика. Она пила водку (действительно, можжевеловую), цепляла на вилку кусочек огурца, пряталась от объектива, откровенно заглядывала в него – она умела себя подать.
Потом пошли сезонные и домашние снимки. Роскошная блондинка была зимней и летней, всегда стильно одетой или стильно раздетой. На фоне экзотических и индустриальных пейзажей, с мощным ротвейлером, сидящим у ее ног (не тот ли это Микушка, о котором говорил Эрик?). Из множества людей вокруг нее нельзя было выделить кого-то конкретно, даже Эрика, даже черного с рыжими подпалинами пса.
Блондинка никому не принадлежала. Но ей, похоже, принадлежало все окружение.
Но это была не я. Ни одного моего изображения. Никогда еще за все последнее время разочарование не было таким горьким. Стройный замок воспоминаний, возведенный Эриком, разрушился как карточный домик. Я попыталась успокоить себя: цыганистый жиголо проснется и все объяснит. И, чтобы чем-то занять себя, перебрала несколько кассет, валяющихся под видеомагнитофоном: Эрик не соврал – это действительно был Хичкок, и все эти фильмы я видела. Или знала. Или думала, что знаю. Или думала, что видела. Во всяком случае, к каждому из них я могла бы составить аннотацию… Спать не хотелось, будить вероломного лгунишку Эрика – тоже. Я уже почти остановилась на «Завороженном» (его потерявший память герой вполне мог бы быть моим однояйцевым близнецом), когда на глаза мне попалась кассета с неровной надписью – «День рождения Аньки».
Я умела включать видео – еще один привет из прошлой жизни, во всяком случае, затруднений с этим я не испытала.
…Это была обычная бытовая съемка с тягостными ненужными подробностями, со случайными планами и примесью посторонних фоновых шумов. Народу было немного: кроме Эрика и оператора – еще два молодых человека и мужчина в очках в тонкой оправе. Мужчина сидел в кресле, а молодые люди суетились в дурацких бумажных колпаках, с обсыпанными конфетти плечами, суетились возле стола, расставляли тарелки, рюмки, бокалы, иногда воровато хватая куски мяса и колбасы с блюд. Наконец, когда приготовления закончились, Эрик погасил свет, и несколько долгих минут камера жужжала в полной темноте. – Кто-то попытался щелкнуть зажигалкой, но голос Эрика пресек эту попытку:
– Никакого курева! Пять минут потерпите, она сейчас появится.
Эрик не соврал. Послышался звук поворачиваемого в ключе замка, и в полоске света от двери появился силуэт женщины в шубе. Она бросила ключи и сумку на полку, прошла в комнату и зажгла свет.
Камера, которая следила за ней, поймала выражение ожидаемого удовольствия на лице. Это была все та же блондинка.
– Так и знала, – снисходительно улыбнувшись, сказала она. – Ничего новенького придумать не можете. Эрик налетел на блондинку и обнял ее:
– С днем рождения, любовь моя!.. Я остановила кассету. Все ясно. «Любовь моя» – это Анна. С днем рождения, любовь моя! С днем рождения, Анна… Это было невыносимо.
Я бросилась к Эрику и затрясла его за плечи. Через несколько секунд он наконец-то разлепил глаза и с удивлением уставился на меня.
– Что случилось? – спросил он хриплым от сна голосом.
– Кто я?!
– С ума сошла, что ли? У тебя по ночам обострение, да? Вот черт, сушняк долбит, и во рту, как замполит нагадил… Это все твоя порочная практика, любовь моя…
Я ударила его по щеке:
– Не смей так говорить обо мне! Я не твоя любовь. Твоя любовь – вот она, – не выпуская из пальцев сонное плечо Эрика, я обернулась и пустила остановленную запись. – Видимо, это и есть Анна, о которой ты так художественно плел мне целый вечер. Только при чем здесь я?! Зачем ты привез меня сюда?
– Потому что ты и есть она!
– Ты держишь меня за идиотку? У меня, может быть, не все в порядке с головой, но глаза еще не отказали.
– Я же не виноват, что ты срубилась от водовки и не дослушала самое печальное. Я ведь оставил его на минорный финал.
– Хорошо, – я немного успокоилась, я получила передышку, – хорошо, я слушаю. Только придумай историю поневероятнее, чтобы я в нее поверила.
– Не нужно ничего придумывать. Осенью прошлого года ты сделала пластическую операцию. Ты полностью изменила свою внешность. Знаешь, сколько денег мы в нее вгрохали? Лично я был против, но такой ты мне тоже нравишься, Анька. На самом деле к этому быстро приспосабливаешься. Я думал, что не смирюсь, а, поди ж ты, привык. А ты от этого тащилась. Ты поймала в этом свой кайф. Ты называла себя человеком-невидимкой. Тебе нравилось заново знакомиться с людьми, которые были влюблены в тебя прежде. К сожалению, развернуться ты не могла, обстоятельства не позволяли. После всего, что произошло, даже пластическая операция могла спасти тебя только на время…
Мои руки разжались. Я наконец-то отпустила плечо Эрика и машинально потянулась ладонями к своему лицу.
Пластическая операция. Ну конечно, как можно было забыть о том, что говорил мне капитан Лапицкий, – почти незаметные подтяжки и рубчики за ушами. Но если принять условия игры Эрика, зачем нужно было такой фантастической красотке, как Анна, менять внешность? Так легко расстаться с оружием, которое бьет без промаха с расстояния пятидесяти шагов, наповал сражая заросшие грубой шерстью сердца финансовых воротил?..
– Но зачем она… Зачем я это сделала?
– Табуля раза, что и говорить… Намучаюсь я с тобой. Но раз уж проснулись, выпьем чего-нибудь?
– Нет. Рассказывай.
– Ну ладно, – Эрик все-таки плеснул себе водки и залпом выпил, не закусывая. – Есть две новости – хорошая и плохая.
– Начни с плохой.
– Иди сюда, – он усадил меня спиной к себе, обнял и прижался губами к моему затылку. – А теперь закрой глаза и слушай. Ты убила двух человек.
Если бы Эрик не поддерживал меня, я бы потеряла сознание. Два человека – я знала об убийстве двоих на даче в подмосковных Бронницах. Именно в этом пытался обвинить меня Лапицкий и, как оказалось, был не так уж не прав. Так что появление Эрика можно было считать появлением бога из машины, который разрешил мои трудности. Но, когда первый шок прошел, я подумала об этом с пугающей отстраненностью, как будто все эти убийства не касались меня.
