Антология советского детектива-41. Компиляция. Книги 1-20 (СИ) - Авдеенко Александр Остапович (читать лучшие читаемые книги TXT) 📗
Мелькали в белом весеннем наряде яблони и груши, высаженные вдоль шоссе, телеграфные столбы, дома. Навстречу гремели стояками лесовозы, временами ослепительно вспыхивали освещенные солнечным светом ветровые стекла газиков.
За Калушем небо вдруг потемнело. А вскоре зигзаги молнии известили о грозе. В лобовое стекло ударили сначала редкие, но крупные капли косого дождя, а затем начался ливень. Видимость резко ухудшилась, но «Победа» не сбавляла скорости. Стрелка спидометра по-прежнему лежала на правом боку. Полковник спешил в Станислав по вызову начальника управления.
Последних несколько месяцев полковник Нечаев с группой чекистов находился в Болехове, откуда руководил огранизацией розыска все еще скрывавшихся на территории области оуновских главарей «Севера» и «Петра». Розыск и ликвидация этих бывших гестаповских пособников, состоявших теперь на службе у англоамериканской разведки, были основной задачей Станиславских чекистов.
Ливень прекратился так же внезапно, как и начался. Станислав встречал забрызганную «Победу» яркими лучами заходящего солнца, появившегося между разрывами дождевых облаков.
Оставив машину у подъезда, полковник быстро поднялся на второй этаж, прямо к Костенко.
— Прибыл, Арсентий Григорьевич! — доложил он, едва открыв дверь.
Костенко встал из-за стола и, подавая руку своему заместителю, предложил:
— Садись, Алексей Андреевич, прибыл вовремя. Как только Нечаев уселся в кресло, приставленное к небольшому журнальному столику, Костенко начал тихим, спокойным голосом:
— В ночь на 20 мая в Майданском лесу на Дрогобыччине на парашютах сброшена шпионская группа. Самолет без опознавательных знаков. Парашютистов четыре. Обнаружено столько же парашютов американского производства. Группу возглавляет некий «Ромб», настоящая фамилия… — полковник открыл лежавший на столе блокнот в красной обложке и прочитал: — Охримович. Василий Охримович. — Закрыв блокнот, он продолжал: — Остальной состав группы пока не уточнен. Шпионам удалось оторваться от оперативной группы преследования. Все они, безусловно, хорошо подготовлены и, очевидно, будут пробиваться к «Северу» или «Петру».
— Теперь понятно, почему «Север» и «Петро» ранней весной ушли с Рогатинщины в Болеховские горы, — высказал свои догадки Нечаев.
— Возможно, они были осведомлены о предстоящей выброске «гостей» и поэтому двинулись навстречу им, — согласился Костенко. — Так вот, — продолжал он, — получено указание Центра: организовать захват шпионов при появлении их на нашей территории. В крайнем случае они должны быть ликвидированы. Оперативные группы наших соседей уже работают.
— Что известно о «Ромбе»? — поинтересовался Нечаев.
— Ориентировка о нем и других парашютистах будет завтра-послезавтра. Ее доставят товарищи из министерства, выделенные нам в помощь, а пока дайте указание следователям, пусть подберут все, что есть у нас на Охримовича.
Костенко встал и, заложив руки за спину, прошелся к окну, за которым уже спускались сумерки.
— Задача, Алексей Андреевич, как видишь, важная и не из легких. Шпионы прекрасно понимают, на какой риск они пошли. Кто-кто, а «Ромб» знает судьбу своих предшественников…
Взор Костенко остановился на подаренном ему рабочими Ворохтянского лесокомбината портрете Ф. Э. Дзержинского, исполненном резьбой по дереву. При взгляде на него полковник невольно вспомнил эпизод из своей многолетней и опасной работы, эпизод тридцатилетней давности, когда он, будучи еще молодым чекистом Харьковской ЧК, проник в одну из петлюровских банд и способствовал ее разгрому, за что получил личную благодарность от Феликса Эдмундовича…
— Да, поединок предстоит нелегкий, — нарушил короткое молчание Нечаев. — Оперативную группу надо увеличить.
— Не возражаю. Берите опытных чекистов.
— Необходимо включить в группу старшего лейтенанта Бокова из Войнилова, старшего лейтенанта Птицына из областного управления и некоторых товарищей из Рогатина и Бурштына. Не исключено, что события могут развернуться и там.
До полуночи сидели два полковника, два заслуженных чекиста, два бывших фронтовика, обмениваясь мнениями, обдумывая будущие действия.
На тускло освещенных улицах ночного города — редкие прохожие. Давно уже в ресторанах и кафе перестали звучать танцевальные мелодии. Окончились самые поздние сеансы фильмов. Город спал. Только немногие окна большого административного здания еще светились.
Горел свет и в кабинете Костенко. Там капитан Панченко, держа в руках голубую дерматиновую папку, докладывал полковникам:
— «Ромб» — довоенный агент немецкой разведки. Являясь формально членом экзекутивы ОУН, он главным образом выполнял инструкции абвера. В 1940 году его из Кракова, где, как известно, размещался тогда разведывательный орган гитлеровцев, нацеленный на нашу страну, нелегально перебросили во Львов, затем он прибыл в Станислав. Тут «Ромб» имел конспиративные встречи с местными главарями ОУН, которым передал указания о сборе шпионской информации.
— Могли бы вы конкретнее изложить доказательства по этому поводу? — спросил Костенко.
— Как раз перехожу к этому, — ответил Панченко и продолжал: — Факты и обстоятельства абсолютно достоверны и перепроверены. Накануне Отечественной войны Станиславскими чекистами под руководством полковника Михайлова была вскрыта и ликвидирована немецкая резидентура во главе с оуновским проводником, учителем Сенькивом Михаилом. Он сам, его заместитель, ведавший разведкой, Ганушевский Теофиль и городской «проводник» ОУН Дуда Матвей в один голос заявили суду, что «Ромб» заброшен в нашу область немецкой разведкой для организации сбора сведений военного, экономического и политического характера.
— Сенькив — это тот, что был потом заместителем у Луцкого? — спросил Костенко, когда капитан сделал короткую паузу.
— Тот самый.
— Помню. Он проходит по многим довоенным материалам. — И, посмотрев на Нечаева, добавил: —Луцкий до войны тоже забрасывался к нам немецкой разведкой, а потом был офицером в «Нахтигале».
— Этого прохвоста я помню, — сказал Нечаев и, повернувшись к Панченко, спросил: — Он же ведь пойман?
— Да, Луцкий осужден. Последнее время он являлся главарем душегубов из так называемой УПА. Луцкий хорошо знал «Ромба» и рассказал о нем. Из документов видно, что чекисты Станиславщины и Львовщины принимали в то время все меры к поимке «Ромба», но помешала война.
— Выходит, что «Ромб» — слуга двух господ и старый наш знакомый, — подвел итог Костенко и тут же сообщил следователю о выброске Охримовича-«Ромба», а потом спросил:
— Выявлены ли бывшие сообщники «Ромба»?
— Выявлены, товарищ полковник.
— Докладывайте!
— В Станислав Луцкий прибыл в 1940 году из Кракова по нелегальному каналу. По указанию гестапо он возглавил областной провод ОУН и всю деятельность этой организации подчинил интересам фашистской разведки, что, конечно, скрывалось от многих рядовых оуновцев. В первую очередь Луцкий связался с Ганушевским, оказавшимся, в свою очередь, агентом гестапо, завербованным еще в 1939 году немецким разведчиком Баумом, входившим в состав комиссии по эвакуации из области граждан немецкой национальности. От Баума Ганушевский получил задание собирать информацию о воинских частях в городе и области, следить за их передислокацией. Собранную информацию он должен был передавать прибывавшим к нему курьерам…
Взглянув на часы, стрелка которых давно перевалила за полночь, Панченко заторопился:
— По свидетельству Луцкого, Василий Охримович, он же «Бард», он же «Пилип», он же «Грузин» — из семьи униата, юрист по образованию, в 1939 году бежал в Германию, где поддерживал постоянную связь с гестапо, состоял в военной разведке заграничного провода ОУН.
…Через несколько месяцев Охримович покажет Военному трибуналу, что по рекомендации и прямому указанию главарей заграничного провода ОУН Лебедя, Лопатинского и Гриньоха и с их же личным участием он установил контакт с американской спецслужбой в Мюнхене, вместе с другими бандеровцами прошел специальный курс обучения шпионажу в Кауфберне, с американского самолета выброшен на Украину для организации шпионской и другой подрывной работы…
