Все горят в аду - Ридли Джон (читаем книги онлайн бесплатно без регистрации txt) 📗
– Из Пакистана. Ух ты. У меня еще не было парня из Пакистана.
Брайс проскользнула за прилавок и надвинулась прямо на Башира, который, попятившись под ее неумолимым натиском, уперся в дальний угол. Деваться было некуда, и тело мистера Башира оказалось в полном распоряжении Брайс.
– Ну, что там у пакистанских мальчиков? – спросила она. И за ответом запустила руку в ширинку Башира.
Мистеру Баширу было, как минимум, неудобно, что какая-то незнакомка щупает его гениталии перед прилавком, в то время как престарелая русская и мексиканец выбирают продукты. Стараясь не думать об этом, Башир напрягся, как стальной рельс.
– Мисс, я прошу...
– Ну давай, мы же большие детки.
Рука Брайс нащупала молнию Башира. Расстегнула молнию. Залезла внутрь. Брайс зачерпнула пригоршню плоти и была приятно удивлена габаритами.
– Да, мне, похоже, нравятся пакистанские ребята.
Мистер Башир закрыл глаза. Дрожь пробежала по его позвоночнику, мистер Башир запрокинул голову. Брайс, прижавшись губами к его уху:
– Мне нужно разыскать Париса.
– Я... – Вспышки возбуждения, рассыпавшиеся искорками внутри Башира, стали ярче, концентрированнее – нечто подобное чувствует альпинист, рискующий сорваться в любую минуту. – Я не знаю, где он. Я думаю, он, н-наверно, в бегах.
– Ах, какая жалость. А может, он тебе позвонит?
– Я... я...
Брайс сжала пальцы, надавила:
– Если позвонит, дашь мне знать?
– Ага-а-а-а-а-а.
– Д-а-а-а-а-а-а?
Сжала. Надавила. Оргазмическое:
– Ииииииии...
– Малыш, ты такой хороший. – Брайс лизнула ухо Башира.
Она достала из-под прилавка ручку "шарпи", поднесла к груди Башира и написала телефон.
– Позвони мне, – сказала она.
Сделав свое дело, Брайс извлекла руку из штанов Башира и выскользнула из гастронома, прошмыгнув мимо пожилой русской, приближающейся к прилавку с пакетиком молока.
Выдавив улыбку типа "всё для клиента", мистер Башир сказал:
– Да, миссис Литвак. Это все? – Он сказал это непринужденно. Так непринужденно разговаривают люди, у которых не вытатуирован номер девицы на груди и не торчит член из ширинки.
– Кажется... О черт. Я его, кажется, с-спугнул.
На расстоянии, по цифровой связи, в своем мобильном с кристально-чистой слышимостью Маркус ощущал влагу пропитанных слезами слов Чэда.
– Что ты ему сказал? – спросил Маркус.
– Я сказал ему, что разыщу его и убью.
– Вообще, угроза расправы – она чаще всего отпугивает.
– Жалко. Я не хотел его отпугнуть.
Чэд находился на грани срыва. Каждый новый всхлип доносил до Маркуса запах носовой слизи Чэда. Это заставило Маркуса пожалеть об иронии, допущенной минуту назад.
– Ладно, старик. Расслабься. Мы найдем эту кассету, понял? Найдем.
Маркус отключил телефон, посмотрел на него внимательно, качнул головой и швырнул телефон на диван. "Черт побери, малый куда-то свинтил".
Джей:
– Что случилось?
– Он спугнул малого. Сказал, что мы собираемся разыскать его и убить.
Джей развеселился:
– О, я убийца.
– Он теперь сел на дно, а нам нужно найти его, пока Чэд не вскрыл себе вены.
– Точно. В Лос-Анджелесе живет восемь миллионов, а нам нужно найти именно его. И вернуться домой, чтобы успеть к началу "Элен" по телику.
– Его нет в городе.
– А, ну тогда нам нужно всего-навсего прочесать весь штат. Чего там, лишние полчаса работы.
Маркус вытащил из внутреннего кармана пиджака фотографию. Фотографию Париса с девушкой под щитом "Вегас". Он протянул ее Джею.
Джей:
– Что?
– Посмотри на фото.
Джей посмотрел.
– Вегас?
– Вот куда он двинул.
– Думаешь?
– Если бы кто-то собрался стереть тебя в порошок, что бы ты сделал? Разве не спрятался бы в каком-нибудь надежном месте, а? Посмотри на него.
Все сначала. Джей посмотрел на Париса, заснятого для вечности на юге Стрипа.
– Смотри, как он улыбается, какой счастливый, – комментировал Маркус. – Ему там хорошо. Он там в безопасности. Вегас.
– Но он и не думает, что мы за ним охотимся.
Маркус неопределенно взмахнул руками:
– Ну, что он там думает, я не знаю. Точно знать не могу. Но могу поставить себя на его место. Я могу представить, что происходит у него в голове. Я – перепуганное уличное отребье. У меня есть что-то такое, чего быть не должно. Какой-то тип объясняет мне по телефону, что намерен взять меня за жопу. И что я делаю: я рву когти, спихиваю свой товар и надолго сажусь на дно. Либо мы перехватываем его в Лас-Вегасе, либо нигде.
Маркус объяснил все четко и убедительно, будто Парис на каком-то этапе подробно изложил ему, каким именно образом он намерен выбираться из передряги. А Джей слушал Маркуса, замирая от упоения, словно перед ним был не его напарник, описывающий психологию человека, за которым охотятся, а сам Иисус Христос, показывающий свои фокусы с вином и водой перед огромной аудиторией.
– Ух ты. Надо же так сообразить. Ты только посмотрел на снимок, и сразу... ты... – Джея вновь охватило ликование. – Ты все сразу понял.
Маркус пожал плечами: "Да ну, ничего особенного". А сам подумал: "Как в это время дня лучше всего выехать на 10-е? Напряги мозги. Напряги волю. Слушай, что они тебе говорят. Тебе говорят, как надо действовать. Ты понимаешь, что это такое?"
– Что это такое?
Увлекшись проповедью, Маркус перепутал вопрос Джея со своим собственным и продолжал назидать:
– Речь о том, как воспринимать ситуацию. С какого конца подойти.
– В каком смысле?
– Бриджпорт.
– Это такие ботинки?
– Это район Чикаго. Этнический. Этнический – то есть ирландский, польский, итальянский – какой угодно, только не черный. Так было всегда, и, поверь мне, они очень стараются, чтоб ничего не изменилось. Эти ирландцы, итальянцы и прочие сильно не любят черных. Там даже девчонки-скауты и те с ку-клукс-кланом заодно, понял? Люди, ненавидящие других людей без всякой причины, просто так. Люди, ненавидящие тех, кто не похож на них.
– Ага, – сказал Джей. – Я понимаю, о чем ты.
– Однажды, еще мальчишкой, шел я как-то по Лэйкшор-драйв... Я из Чикаго, ты в курсе?
– Нет.
– Так вот, иду я по Лэйкшор-драйв, по Золотому берегу, ночью, и подъезжает ко мне коп и спрашивает, что я делаю в такое время в этом районе. В этом районе. Будто я не мог жить в этом районе города, а я как раз таки был оттуда. Родители жили прилично. У нас был дом рядом с озером. Не богато жили, конечно. Ну, обычная семья, средний класс. Но легавый этого не понял, он не знал этого, он даже слышать об этом не хотел. Его волновало только то, что черный пацан шляется ночью в таком районе. Предрассудки. Фанатизм.
– И что дальше? – Джей поторопил Маркуса, рассчитывая, что в финале истории легавый огребет по шее.
– А я говорю, что живу тут и имею полное право ходить, куда захочу. Ну вот, а ему, видать, совсем не понравилось, как я с ним разговариваю, а мне-то плевать, понравилось ему или не понравилось. А коп говорит, чтоб я залезал в машину, – он, дескать, отвезет меня домой, и что вообще-то мне лучше жить там, где я живу. Я залезаю, и он трогается. Но он не везет меня домой. Он везет меня в Бриджпорт. В Бриджпорт, где живут ирландцы, поляки, итальянцы, которые сильно недолюбливают черных. Коп открывает дверь и выталкивает меня. И прямо сияет весь от радости. Чего-то язвит, типа того, что мне стоит подумать, имею ли я право гулять где хочу или не имею, и уезжает. Бросив меня там. Черного мальчишку. Среди ночи. В Бриджпорте.
– Боже. – Джей ловил каждое слово этой леденящей кровь истории. – И как же ты... И что было дальше?
– Я пошел. Я понимал, что иначе мне домой не попасть.
– И ты не боялся, что тебе вломят?
– Черт, ну конечно я понимал, что меня отделают. Если сильно повезет, до полусмерти. Бежать некуда, прятаться негде. Выхода нет. И я подумал, что если уж меня начнут бить, то и я в долгу не останусь. Буду защищаться, пока сил хватит. Я решил, что если ко мне кто-нибудь полезет, я убью его. Не покалечу, а убью, и все. У меня это на лице написано было – прямо как неоновая вывеска: тронешь меня, убью. Я уже целую милю прошел и вдруг вижу: передо мной трое белых – все примерно моего возраста и в два раза здоровее. Не знаю, поляки, итальянцы или кто, видно только, что пьяные. Ну, еще бы не пьяные. Чем еще заниматься, если в Бриджпорте живешь – только пить или жену дубасить, а эти трое еще явно до женитьбы не доросли. Глянули – и поперли на меня, мочить приготовились.
