Антология советского детектива-36. Компиляция. Книги 1-15 (СИ) - Ваксберг Аркадий Иосифович (лучшие книги читать онлайн .TXT) 📗
— А где же Белова? — оглядываясь по сторонам, спросил Рощин у встретившегося им в дверях театра Чуклинова. — На концерте?
— Нет, ушла домой, — шепотом отозвался Чуклинов, не отрывая глаз от сцены, где в это время какая-то девушка прозрачно-чистым голоском выводила замысловатые трели алябъевского «Соловья».
— Да и нам пора, — сказал Рощин. — Только не домой, а в райком. Надо побеседовать с приехавшими из района товарищами.
Чуклинов с сожалением отвел глаза от сцены.
— Эх, до чего же хорошо поет наша Варя!.. Что ж, Андрей Ильич, пойдемте. И верно, надо поговорить.
Трофимов, не зная, что ему теперь делать, вопросительно посмотрел на Рощина, и тот, угадав ею невысказанное желание, предложил:
— Пойдемте-ка с нами, товарищ Трофимов. Думаю, что наш разговор будет интересен и для вас…
В здании районного комитета партии, несмотря на поздний час, царило деловое оживление, такое обычное, но всегда особенное для нового человека. И Трофимов, вслушиваясь в дробный перестук машинок, в обрывки фраз, вглядываясь в лица попадающихся навстречу людей, вдруг с внезапной ясностью представил себе весь свой первый день в Ключевом. Он еще и не кончился, этот день, а сколько уже вошло в него событий, встреч, разговоров!
В приемной секретаря райкома сидело несколько человек. Видно, все они хорошо знали Рощина, и каждый, здороваясь с ним, то обращением по имени-отчеству, то напоминанием о недавней встрече невольно и не без удовольствия подчеркивал это свое знакомство с новым секретарем.
В глубине приемной, у окна, одиноко стоял высокий, сутуловатый человек. Приглядевшись, Трофимов узнал в нем старика Лукина, которого видел сегодня в зале суда.
«Зачем он здесь?» — спросил себя Трофимов и решил, что старик пришел к секретарю поговорить о сыне.
Рощин между тем, поздоровавшись со всеми, кто был в приемной, сам подошел к Лукину.
— Наконец-то! Я, признаюсь, заждался тебя, Иваныч.
— Замешкался, Андрей Ильич, — морща в скупой улыбке губы, глухо отозвался Лукин. — Сам знаешь, дела какие…
— Знаю. — Рощин оглянулся на вошедшею в это время в приемную невысокого, но статного, с седой головой человека и, дружески кивнув ему, пригласил его и Лукина к себе в кабинет. — Пойдемте потолкуем, товарищи. Степан Егорович, Сергей Прохорович, прошу вас.
Первое, что увидел Трофимов, войдя в кабинет Рощина, была большая, во всю стену, карта района. Но не размерами своими привлекала она к себе внимание. Трофимова удивил и заинтересовал ее необычный вид. Выполненная от руки и ярко раскрашенная акварельными красками, карта сочетала в себе и физические, и топографические, и промышленные данные о районе. Это была как бы и не карта вовсе, а многократно уменьшенная цветная фотография со всего района — его поверхности, его недр.
Даже беглого взгляда на нее было достаточно, чтобы почувствовать и мысленно представить всю огромность этих без конца и края хвойных лесов, многоводную силу рек и речушек, что разными путями стекались к широкой, бурливой Вишере, неизбытное богатство недр — то черневших нефтью и торфом, то желтевших драгоценной россыпью золотоносных жил, то белевших калийными солями.
Трофимов как подошел к карте, так обо всем и забыл, захваченный чудесной картиной, вдруг открывшейся его глазам.
— Надеюсь, вы не обижаетесь на меня? — подходя к Трофимову и усаживая его в кресло, лишь чуть-чуть смеясь глазами, спросил Рощин.
— За что же, Андрей Ильич?
— Да вот, не успели познакомиться, а уже затащил вас в райком.
— Нет, не обижаюсь, — серьезно сказал Трофимов. — Если бы оставили меня сейчас в парке, пожалуй, обиделся бы, а так — только поблагодарить могу.
— И то сказать! — усмехнулся Чуклинов. — Девушку увели, знакомых никого. Ну куда податься приезжему человеку? — Он наклонился к Трофимову и, сверкая озорными, цыганскими глазами, с заговорщицким видом зашептал: — Посидим здесь часок на приеме, а потом ко мне — тоже на прием, а там — какое-нибудь совещание подвернется. Вот, глядишь, свой первый вечер в Ключевом вы и скоротали.
Чуклинов откинулся на спинку кресла и громко расхохотался, очень довольный своей шуткой.
— Вижу, с вами скучать мне не придется, — рассмеялся и Трофимов, снова невольно потянувшись глазами к карте.
— Нравится? — перехватил его взгляд Рощин.
— Еще бы! И подумать только, что это всего лишь один район.
— Да, наш Ключевский район, Сергей Прохорович. Жаль, художник из меня неважный, а то бы я еще и не такое здесь изобразил.
— По-моему, Андрей Ильич, — искренне сказал Трофимов, — эта карта лучше иной хорошей картины.
— Ну, уж и лучше, — довольный впечатлением, которое произвела на Трофимова его карта, возразил Рощин. — Да тут, если хотите знать, и сотой доли богатств наших не показано. Где там! Вот хотя бы взять Ивана Ивановича Лукина или Семена Гавриловича Зырянова — они такое вам порасскажут, что и впрямь дух захватит. Кстати, познакомьтесь, товарищи, Трофимов — наш новый прокурор.
— Зырянов, директор строящегося в тайге бумажного комбината, — быстро и твердо пожал руку Трофимову седоволосый человек и неожиданно строго глянул на него ярко-голубыми глазами.
— Вот как — новый прокурор? — Лукин не сразу и как-то нерешительно поднял на Трофимова глаза. — Прокурор… — медленно и трудно разжимая губы, повторил он. — Да… хоть старый, хоть новый, а мне без вас теперь не обойтись. — Лукин печально развел руками. — Дожил!
Он отошел от Трофимова и внезапно, быстро шагнув к карте, громко, точно желая стряхнуть с себя невеселые свои думы, сказал:
— Э, да что там говорить о худом да о своем! Вот о чем надо говорить! — и старик осторожным, ласковым движением повел ладонью по карте. — О земле нашей, о лесах наших — вот о чем!
— Итак, каково же твое мнение о возможности прокладки новой дороги? — видно, хорошо понимая, как худо сейчас на душе у старика, нарочито деловым тоном спросил Рощин.
— Мое мнение? — Лукин поискал глазами нужное ему на карте место. — Прошу, товарищи, взглянуть.
Все придвинулись к карте.
— По поручению товарища Рощина я прошел по тем самым местам, по которым решено проложить новую шоссейную дорогу: от строящегося бумажного комбината до Ключевого. Три раза прошел весь путь — все сорок километров.
— И через болота? — спросил Чуклинов.
— Да, и через болота. Шел по прямой — так, как дорога должна лечь. И вот что я вам скажу, Андрей Ильич: дорогу строить вполне возможно. Верно задумали, верно.
— Ну вот! — воскликнул Рощин. — Выходит, Иваныч, Марьины болота не так страшны, как их малюют?
— С прежними годами ни в какое сравнение идти не могут, Андрей Ильич. Я так думаю, что и вырубки пятого и шестого лесоучастка и торфоразработки — все это их сильно подсушило.
— Добавьте к тому же три кряду жарких лета, — заметил Зырянов.
— Нет, нет, главное, конечно, торфоразработки, — сказал Чуклинов. — Солнышком такие болота не осушишь.
— Не скажи, Егорыч, — возразил Лукин. — Я-то знаю, какие солнце чудеса в лесу делает. Иной раз поутру с кочки на кочку прыгаешь, а к вечеру тем же местом — посуху идешь.
— Только не на Марьиных болотах, — заспорил Чуклинов.
— Так ведь не одно же солнце! И порубки и торфоразработки — все вместе болота и подсушило.
— На много ли? — спросил Рощин.
— Участок от деревни Чашкиной до Займищ — пять километров, который раньше и пройти было невозможно, стал проходимым и для пешего и для конного. А от Займищ, — Лукин указал на карте желтовато-зеленый разлив болотных трав, — до Черного ручья — два километра и сейчас пройти не просто. В них-то, полагаю, вся трудность и будет.
— Короче говоря, — сказал Зырянов, — на все сорок километров трассы надо класть пять трудных и два очень трудных — всего семь километров болотистых почв. Семь километров! Пройдя их, мы уже не встречаем больше препятствий. Итак, — Зырянов взял указку и решительным движением провел короткую прямую черту от корпусов бумажного комбината, обозначенных на карте в глубине широкого лесного массива, до Ключевого. — Итак, сорокакилометровая прямая дорога соединит строящийся бумажный комбинат с центром района, с железной дорогой. Сорок километров вместо теперешних ста шестидесяти пяти! Прямой путь вместо кружного и к тому же без всяких там паромных переправ через Вишеру. — Зырянов повел указкой по плутавшей в лесах узенькой ленте кружной дороги, которая, начинаясь от бумкомбината, шла в сторону от Ключевого и, лишь дважды перекинувшись через Вишеру, сворачивала к городу. — По-моему, Андрей Ильич, надо строить. Строить не откладывая. Правда, большая часть нашей бумаги пойдет, как и планировалось, по Вишере, на баржах, но новая дорога даст нам возможность пересылать наиболее ценные сорта бумаги и на автомашинах. Сейчас просто трудно учесть, какую огромную экономию времени, а следовательно и средств, получим мы, как только начнет действовать новая дорога.
