Конечная остановка. Любимец зрителей - Буало-Нарсежак Пьер Том (лучшие книги читать онлайн бесплатно без регистрации .TXT) 📗
В больнице его уже знал весь медицинский персонал этажа. Он — несчастный «муж комы». При встрече ему сочувственно улыбались, желая ободрить. Мари Анж с помощью сиделки заканчивала обрабатывать кожу Люсьены тальком.
— Бедная малышка, — сказала она, — если не принимать такой меры предосторожности, чего доброго, замучат пролежни.
— Хотите, я вам подсоблю?
— Оставьте, мы уже набили себе руку. И потом, она стала легкая, как перышко. Ужасно исхудала.
Они перевернули Люсьену обратно на спину, застегнули пуговицы ночной рубашки, которая распахнулась на отвисшей груди. Шевельнув пальцами, Люсьена больше не подавала признаков жизни.
— Как печально видеть в таком состоянии молодую женщину. Наверное, раньше она была прехорошенькой, — сказала Мари Анж.
— Да. Она была хорошенькая.
— Будем надеяться, что все это восполнимо.
Пустые слова. Не утешения, а старые басни. Он посмотрел на утончившийся нос, щеки, казалось бы втянутые внутрь, коричневато-лиловые веки, подкрашенные болезнью. В то время как Лейла… Или, скорее, нет, Доминик. В его сознании эти две женщины как бы играли с ним в прятки. Если он сблизится с Доминик, тем самым он сблизится с Лейлой.
«Ты сама толкаешь меня на это, — подумал он, усаживаясь у изголовья Люсьены. — По твоей милости я чувствую, что иду туда, куда бы мне вовсе не хотелось».
Шавану открывался мир проституток, вызываемых по телефону. Раньше он представлял его себе несколько упрощенно, а между тем не был ни простаком, ни ходячей добродетелью; просто он вел слишком серьезный образ жизни, чтобы не презирать этих созданий, способных только продавать себя за звонкую монету. Они живут в мире ночи… Лейла… Что же произойдет, когда она перестанет отвечать на звонки своих клиентов?.. Это слово резало Шавана по живому, но приходилось предусматривать возможные варианты. Станут ли Мансель, или Офруа, или кто-либо другой поднимать на ноги полицию? А в том случае, если начнется расследование, не дойдет ли дело и до него? Значит, он будет вынужден уйти с работы. И отдать свои фирменные нашивки, как какой-нибудь вероломный армейский офицер.
На лбу Люсьены выступила испарина. Он стер ее кончиком своего носового платка… Но никакого расследования не будет. Проститутка, не подающая признаков жизни, — кого это волнует?
Никого, кроме Доминик, которая станет тщетно ждать квартплаты от Лейлы. Опасность с этой стороны неизбежна.
— Вот видишь, — укоризненно бормотал Шаван, — в какое положение ты меня поставила!
Шаван услышал в коридоре голоса и узнал среди них голос доктора Венатье. Он поспешил выйти за порог. Доктор остановился и сказал сопровождающей его медсестре:
— Я сейчас. Предупредите их.
Затем пожал руку Шавана.
— Вы видели свою жену? Прелюбопытнейший случай, но, к сожалению, весьма распространенный. Кровоподтеки исчезли. Рана на голове полностью затянулась. Все нормализуется, за исключением мозга. Мы еще подержим ее у себя некоторое время… а потом… Поживем — увидим… Однако ничто не потеряно, уверяю вас… Вы меня извините?
Он поспешил следом за медсестрой. У Шавана не хватило мужества вернуться в палату. Бросив последний взгляд на Люсьену с порога, он прикрыл дверь. Опустив веки, Люсьена отдыхала с трагическим выражением лица. Но она не умерла, поскольку вскоре он в некотором смысле опять встретится с ней в ресторане. От этих абсурдных мыслей у него пошел зуд по всему телу, как от кори. Шаван побрел по бульвару пешком. Он недолюбливал это место из-за встречавшихся на каждом шагу sex-shops, ресторанов, киношек, демонстрирующих порнографические фильмы, странноватых гуляк, от которых не знаешь, чего и ждать. Он привык соприкасаться с людьми солидными. С годами он усвоил предрассудки дворецкого в барской усадьбе и в этой обстановке чувствовал себя не в своей тарелке.
Однако ресторан помещался в буржуазной части квартала. Шавана встретил, пожалуй, чересчур предупредительный метрдотель, который усадил его в спокойном углу.
— Я поджидаю даму.
— Хорошо, мсье.
Так значит, Лейла приходила сюда… С кем? Кто был очередным избранником дня? И почему его одолевала странная тревога? Желая избавиться от такого впечатления. Шаван критически огляделся по сторонам. Ресторан смахивал на храм чревоугодия, с кабаньими мордами, как символ ex-voto[8]; бра изысканно рассеивали свет по скатертям и столовым приборам. Насколько же его вагон-ресторан выглядел шикарнее при всей строгости отделки! Он пробежал глазами меню. Весьма подходящее, но дорогое. Надо зарубить себе на носу, что Лейла, Доминик и иже с ними привыкли вкушать неординарные ресторанные блюда и он не должен скаредничать. Предстать перед ней господином, может, и заурядным, но только не скупердяем.
И вдруг она явилась — в каракулевом манто и меховой шляпке, глаза веселые — ни дать ни взять Золушка, приехавшая на бал. Гардеробщица бросилась ее раздевать; метрдотель пододвинул кресло. Доминик уселась поудобнее и помотала головой направо-налево, как истинная профессионалка, способная сосчитать взгляды мужчин на лету.
— Правда, нам будет тут уютно?.. И мы сможем вдоволь наговориться — ведь нам нужно так много друг другу поведать!
Доминик извлекла из сумочки зеркальце и проверила, все ли в порядке.
— Аперитив? — предложил Шаван.
— Разумеется. Портвейн.
— Два портвейна! — заказал он. — Вы мне еще так и не сказали, где же ваш дом.
— О! Отсюда не совсем чтобы рукой подать. На улице Труайон. Квартира стоит мне бешеных денег. Но я вынуждена поддерживать определенный standing[9]. Если вам доставит удовольствие, я покажу ее. Увидите — моя квартирка немного меньше Лейлиной, но очень приятная. Как правило, мы не любим…
Доминик говорила без толики смущения. В ее прозрачных голубых глазах легко читались мысли, тогда как карие глаза Люсьены были ловушками, отражающими свет.
— У меня волчий аппетит, — заявила она. — А у вас?
В ней все было легким, изящным, непосредственным. В голосе играла смешинка, как в шампанском — пузырьки. Шаван вдруг приревновал ее ко всем мужчинам, которые ее посещали. Желая разрушить очарование, он предложил:
— А что, если нам немножко заняться меню… Послушайте… Устрицы для начала?..
— О да, — согласилась Доминик, и ее глаза заблестели. — Да, устрицы и мюскаде.
— Затем рыба?
Она с прилежанием изучала список блюд, сдвинув подведенные брови.
— Знаете, что бы я съела? — наконец изрекла она. — Говяжье филе с кровью и картофель фри. Простенько, но со вкусом, а? И к этому молодого божоле.
— Как я понимаю вас, — сказал Шаван, чувствуя, как быстро улетучиваются остатки его недоверия.
Сделав заказ метрдотелю, он наклонился к Доминик.
— И давно вы знакомы с Лейлой?
Доминик шлепнула его ладошкой по спине.
— Надеюсь, вы не намерены говорить со мной только о ней. Я тоже существую.
— Не бойтесь.
Они примолкли, пока официант водружал на металлическую подставку, стоявшую между ними, большое блюдо с великолепными устрицами.
— Пища богов! — воскликнула Доминик. — Жорж, а знаете, вы просто лапочка!
Шаван вздрогнул. Жорж? У него совершенно выскочило из головы, что он Жорж Матеи. Избави бог совершить оплошность. И как же будет ему приятно в ответ назвать ее Доминик.
Проглотив первую устрицу, она продолжила разговор:
— У меня такое впечатление, что мы с Лейлой знакомы чуть ли не всю жизнь. Мы еще вместе учились в алжирской школе. Вы же знаете, что она дочь фермера из окрестностей Бона?
— Она всегда была со мной не очень болтлива. Но я смутно припоминаю, что слышал от нее о таком городе.
— Ее отец женился на берберке, но, заметьте, берберке из знатного рода и красавице в придачу. Лейла своей особенной красотой пошла в мать! И она многим нравится!
Шаван улыбнулся и наполнил бокал Доминик.
— Похоже, она не в вашем духе?
— Нет, почему же. Только я никогда не могла понять, что в ней находят мужики. Вы, например? Что привлекло вас? Ну-ка, объясните.
