Крутой опер - Черкасов-Георгиевский Владимир Георгиевич (лучшие книги без регистрации .txt, .fb2) 📗
В этот раз Миронов не предложил оперативнику сесть, сообщив:
— ГУОП объявило в розыск твоего Яшу Тундру.
Кострецов развел руками.
— Ну что ж. Значит, у них есть материалы.
— И не только, капитан. Они арестовали банду, которая жгла зал этого Яши и убила его помощника. И все это по делу на твоем участке! Что можешь сказать, великий сыс-карь?
Говорить Сергею было нечего. Он прикинул: «Обошли гуоповцы. Молодцы ребята. Но не засвечивать же мне Тундру. Он-то еще на свободе».
Кострецов молчал, отводя дерзкие голубые глаза. Подполковнику это понравилось.
— Иди и используй свою прыть по розыску, а не в разборках с начальством.
Капитан вышел из отдела на улицу и побрел по своей «земле», где на деревьях набухали почки. Но стены домов застилали их тенью, веселя лишь солнечными зайчиками в окнах.
Около Банковского переулка он увидел Кешу Черча. Тот дружески кивнул ему и приблизился. Капитан, не ожидая традиционной Кешиной просьбы, сам протянул ему пачку сигарет.
— Уважаю этот сорт иногда покурить, — с достоинством сказал Черч, прикуривая «Мальборо».
— Главное, чтобы сорт чужой был, как я понимаю, — ответил Кострецов.
Кеша обидчиво насупился.
— Ты чего-то не в духе сегодня, Кость.
— Будешь не в духе. Банки в округе по десятку «лимонов» исполняют, какой-то Яша Тундра обнаглел так, что оперативнику на хвост садится.
Бывшему сотруднику комсомольского оперотряда Кеше была не чужда милицейская корпоративность. Он сочувственно вздохнул.
— Да, Тундра решил на всех в нашем районе с прибором положить. Что ты его на место не поставишь? Он ведь тебе должен, — намекнул Черч на защиту Кострецовым Яши от «крыш».
— Найти его не могу. Отследил зачем-то меня и в тину глухо ушел.
Черч напустил на лицо важность и понимание и небрежно сказал:
— А я б тебе Яшу достал.
Капитан недоверчиво хмыкнул. Кеша приосанился, даже выставил вперед ногу в рваной кроссовке.
— Как хвост Яши на тебе я определил, так и самого надыбаю.
— Это каким же макаром? — поинтересовался Сергей.
Черч снисходительно поглядел на него, элегантно держа в заскорузлых пальцах быстро сгорающее «Мальборо».
— Разве опер оперу такие вопросы задает?
Кострецов чуть не рассмеялся, но потом подумал: «Чем Черч и черт не шутят. А вдруг найдет Яшу?» — и сказал строго:
— Смотри, Кеша. Большую заявку ты сделал. Тундра такой волк, что сейчас половина наших служб не может его нащупать.
Черч внезапно стал серьезным, на лице проступили былая интеллигентность и благородное происхождение. Его глаза смотрели ясно.
— Ну, — произнес Кострецов, — такое дело надо обмыть. В «Гриф-клубе».
Физиономия Черча озарилась. Заведения класса пивного ресторана «Гриф-клуб» он не посещал с той поры, когда проматывал квартиру и дачу отца-генерала.
Они вышли на Мясницкую, прошествовали к Лубянке и остановились у «грифовско-го» входа с витринами, уютно обрамленными зелеными растениями и украшенными некими охотничьими мотивами. Но войти внутрь Черч осмелился только после Костре-цова.
Такие скатерти, какими были покрыты столы в «Гриф-клубе», Кеша видел лишь в своем золотом детстве и юности в роскошной генеральской квартире. Он опустился за стол, положил на него руки в замасленных рукавах курточки и погладил скатерть, словно не веря происходящему.
— Какое, Кеш, пиво возьмем? — спросил Сергей. — Немецкое, бельгийское?
— А нашего здесь нет? — робко сказал Черч.
— Твоего «адмиралтейского», что ли? Нет. Будем мучиться иностранным.
Черч быстро освоился. Заложил ногу на ногу в бурых от времени джинсах, небрежно кинул:
— Командуй, Серега. Ты здесь чаще меня бываешь.
К пиву в сияющих от чистоты бокалах им принесли королевские креветки. Черч медленно пил, аккуратно разделывал креветки. Если бы не его «спецодежда» и изможденное лицо с западающими от беззубости губами, Черч смотрелся бы джентльменом из какого-нибудь английского клуба.
У Кострецова сжималось сердце: он впервые увидел бывшего сиятельного однокашника в такой обстановке. Сергей, парень из простой семьи, где мать чудовищной волей и напряжением выбилась в известные спортсменки, всегда отличал свое воспитание от того, какое было у Кеши с первых дней его жизни. Породу и манеры трудно пропить, они оживают по неистребимой своей генетике. Вот и Черч, лишь оказавшись в зале, где играла тихая музыка и сновали белорубашечные гарсоны в «бабочках», забыл, что у него кроссовки, надетые на босу ногу.
Когда они вышли на улицу, в бензиновый угар и промозглость Чистяков, Черч стал прежним Черчем — опустившимся алкашом. Он скривил беззубый рот, дернул щекой и сказал:
— Сделаю тебе Яшу. Без понтов, Кость!
Кострецов вспомнил охоту Вали Пустяка за Яшей. Посмотрел в глаза Черча, горящие, насколько позволяла им бесцветность. Надеялся он на Кешу не слишком, зато подумал: «Это клубное пиво Кеша никогда не забудет».
Пока по Москве накалялись розыскные страсти, Яша Тундра, хорошо выспавшись под теплым бочком Зинки, обдумывал ситуацию. Складывалась она отлично. За деньгами Ашота в Поваровку можно было ехать хоть нынешней ночью и торить дальше свой жизненный путь уже за пределами России.
На сборы требовалось Яше еще пару-тройку дней. Необходимо было выправить у подпольных специалистов документы на себя и Зину с другими именами-фамилиями. Также просчитать какую-нибудь удобную точку на границе. Выявить там нужных «погранцов», чтобы за деньги пропустили беспрепятственно, не придираясь к багажу, где будет большая наличность.
Со всеми Яша развязался кроме майора Осиповского. Так что, отложив стратегию, он стал думать о тактическом завершающем действии в этом направлении. Тундра никогда не портил отношений со своими кураторами, если они сами этого не делали. И чтобы его не сразу хватились в ГУУРе после исчезновения из Москвы, он напоследок решил успокоить Осиповского.
Набрал домашний номер майора и как ни в чем не бывало принялся сочинять:
— Привет. Протопал вчера за Серченко день-деньской. Скучная у него жизнь. С утречка он из дому отъехал, залез в свой банк и сидел там почти до ночи. Теперь бдительность Ахлопову показывает. Вышел — снова до дому.
— Маршруты его определил?
— Это по следованию из дома в банк и обратно? Да, наверное, привычные. Из дома — в метро, выход на «Чистых прудах», так же и обратно.
— «Наверное», — жестко повторил Осиповский. — За один день его маршруты не отследишь.
— Слушай, — с раздражением сказал Яша, — какие такие маршруты? Я тебе что — матерый топтун из наружки? Все эти термины мне по барабану. Что мог, то сделал. Мне вообще на Чистяках появляться — как под топор. Мавриковы ребята наверняка там за мной шарят. Подставить меня хочешь?
Осиповский примирительно проговорил:
— Да ладно тебе. Раз начал, заверши. Еще денек погляди за Серченко, а? Еше день нужен. Совпадут маршруты — значит, они обычные.
«Зачем ему маршруты Серченко по городу? — подумал Яша. — Прихватить, что ли, того на чем хочет? Вот кретин, в самое пекло меня сует, когда считанные дни в Москве остались».
С ГУУРом Яше ссориться все же не хотелось. Он планировал ненадолго осесть в Бе-лоруси, а там у российской уголовки много было коллег-приятелей. Чтобы выторговать себе паузу на ближайшее время, Яша уже покладисто сказал:
— Так и быть, тебе не откажу. Сейчас снова за Серченко берусь, к вечеру доложу… Устал я. Зал сожгли, кранты бизнесу. Бабок, чтоб снова подняться, нет. Хочу немножко расслабиться.
— В отпуск, что ли?
— Ну да. Рвану куда-нибудь на юга.
— За дальние границы? — уточнил Осиповский.
— Нет. Я эти Канары, Сейшелы в гробу видал. Люблю наш Крым.
— Там неспокойно, — гнул свое майор, пытаясь прощупать Яшины планы, — татары недовольны. Какой отдых?
— Да хрен с ними, с татарами. По крайней мере, вокруг по-русски говорят. А на Канарах чего я лохом буду?
— Ну, смотри, — подытожил Осиповский. — Мотай куда хочешь, только мое дело заверши.
