Битвы божьих коровок - Платова Виктория (список книг TXT) 📗

(Интересно, что это за фигня такая? Грузинские мечи? Палаши? Кинжалы? В любом случае – зубодробительно!)

5. Владение транспортными средствами – ВЛАДЕЮ. МИНИ-ТРАКТОР “БОБКЕТ-453”.

(У богатых свои причуды, но все равно – очень мило!)

6. Владение единоборствами – ВЛАДЕЮ. ЧИДАОБА. МУШТИС-КРИВИ.

(Ум за разум заходит! Непонятно, но потрясающе!)

7. Знание иностранных языков

(Что ж, это даже хорошо. Такой женщине даже говорить ничего не надо. Обо всем скажут ее глаза… Прелестно!)

8. Фотодело – ФОТОАППАРАТ “NIKON COOLPIX-990”.

(Да, черт возьми! Вы, господин Метелица, вместе с вашим долбаным офисным столиком, и долбаным сейфиком, и долбаным Додиком стоите дешевле, чем крышка объектива от этого фотоаппарата! Восхитительно! Умопомрачительно!.. Парад-алле!..)

Метелица отложил листок в сторону и призадумался. Взять в толк, почему эта женщина-терминатор до сих пор не возглавляет какой-нибудь спецназ, он не мог.,

Из раздумий его вывел звонок по мобильнику. Звонил Додик.

– Я в ментовке, – жарким шепотом сообщил Додик Метелице.

– Поздравляю.

– Приезжай и захвати шестьсот семьдесят рублей. На меньшее они не соглашаются.

– А почему именно шестьсот семьдесят? – удивился Валентин.

– Такса, – бросил Додик и отключился.

…Через сорок минут Додик и Метелица уже выходили из дверей милицейского отделения. Додик плевался и поносил ментов последними словами.

– Ну, хватит, – прервал поток нецензурщины Метелица. – Что еще произошло?

– Ты же знаешь, у нас осталось одно-единственное дело.

– Елизаветы Саластей.

– Ты в курсе, слава богу. Так вот, с утра я следил за ней, поскольку через неделю писать отчет ее винторогому муженьку… А эта дрянь меня вычислила. Настучала ближайшей пэпээске… Ну, меня под белы руки, как кандидата в секс-маньяки… Полный привет! Нет, нужно сворачивать деятельность…

Еще утром Метелица возликовал бы от такого неожиданного резюме. Оно означало только одно: проект экспериментальной кинокомпании “Я и звезды” можно выводить из подполья. Но теперь он почему-то не испытал никакой радости.

– Заняться чем-нибудь другим, – продолжил Додик.

– Я так не думаю, – в голосе Метелицы неожиданно послышался металл.

– Не думаешь?

– Даже больше чем не думаю. Дело в том, что сегодня я нанял нового сотрудника. Вернее, сотрудницу.

Для того чтобы переварить эту новость, Додику Сойферу понадобился заплыв в ближайшую рюмочную. Опрокинув в себя три по пятьдесят “Синопской” и закусив бутербродом со свиной рулькой, Додик спросил:

– Значит, сотрудницу… И кто такая?

– “Кавасаки-Ниндзя ZX-7RR”, – мечтательно произнес Метелица. – Четыре цилиндра, шесть передач…

– Блондинка?

– Не то слово!.. Блондинистее любой блондинки… Блондинистее не бывает… Вот, смотри… – И Метелица протянул Додику анкету.

На изучение анкеты у Додика ушло чуть больше тридцати секунд.

– Что скажешь? – спросил Метелица.

– Пожалуй, это не “Кавасаки…”. – Додик ухватил себя за длинный нос. – Это “Кенворт” <“Кеnwоrth” – марка грузового автомобиля> какой-то, честное слово. В гоночном варианте. Шесть цилиндров, девятьсот лошадок…

– Ты думаешь?

– Я вижу. Знаешь, что такое “Чидаоба”? – Что?

– Национальная грузинская борьба. Про остальное ничего сказать не могу, кроме как про фотоаппарат “Никон”…

– Это я и без тебя знаю. – Метелица заерзал на высоком табурете. – Тысяча девятьсот девяносто гринов – и то в подержанном варианте… А новый…

– И что ты собираешься делать?

– Сохнуть… Ты знаешь, как она пахнет?

– Уже знаю. – Додик, отставной горе-полицейский, видел приятеля насквозь. – Она пахнет местом преступления.

Метелица закашлялся, а Додик снисходительно похлопал его по плечу:

– Дерьмовая идея, друг мой Валентин. Она нам все агентство развалит. Наверняка скучающая шлюха, наследница мандариновой империи. В анкете половину наврала, если не две трети. Ну какая нормальная телка напишет: “Мини-трактор “Бобкет-453”?..

– Не знаю…

– У тебя совсем мозги поехали. А знаешь почему? Потому что жрешь грязную пищу.

– А сам-то? – Метелица выразительно скосил глаза на жалкие остатки противозаконной свиной рульки. – А еще еврей!

– Что ж поделаешь… – Где добропорядочному еврею найти кошерное в этом содомском городе? Где, я у тебя спрашиваю?!

…Когда Метелица и Додик Сойфер вернулись в офисную халупу на Бойцова, они застали откровенную пастораль: новая сотрудница сидела за столом, забросив ботинки на клавиатуру компьютера. А старый сотрудник расположился на полу, сложив ноги по-турецки.

– Знакомьтесь, Анастасия… Это До…

Сойфер незаметно ткнул Метелицу в бок и закашлялся.

– Давид, – представился он, и глаза его подернулись плотоядной пленкой. – Для вас просто Давид… Вы не просветите меня, дремучего, что такое сатитени?

– Боевое кольцо… Что-то вроде кастета… – Девушка растянула в улыбке вызывающе накрашенные губы.

– Понятно. Кстати, а что вы делаете сегодня вечером?

– Клею обои, – подумав, ответила новая сотрудница.

…Пацюк страдал.

Лелеял ангельские царапины на руке и страдал.

Операция по приручению ангела благополучно провалилась. Ему не удалось блеснуть перед Мицуко познаниями в области распротак-его-авторского-кинематографа. Ему не удалось пригласить черного ангела даже на ситро в подворотне. Ему не удалось даже подвезти ее. Мицуко в ужасе бежала. И не просто в ужасе, а в животном ужасе.

До сих пор это оставалось самой главной загадкой. О второй тайне, поменьше, – куда подевался второй персонаж трагифарса, убогая чухонка, – Пацюк и думать забыл.

А вот Мицуко…

Мицуко сбила ему крышу окончательно.

Мицуко – это был диагноз.

То, на что стажер убил остаток субботы, не поддавалось никакому описанию. Спустя час после того, как ангела увез “москвичок" – разлучник, Пацюк позвонил ей домой и досыта наелся длинными гудками. Последующие звонки тоже не принесли никакого результата, хотя Пацюк даже приготовил речь, отдаленно смахивающую на выступление нобелевского лауреата. Во всяком случае, так же как и любой нобелевский спич, его домашняя заготовка была посвящена глобальным проблемам:

"Мне очень жаль, что все произошло именно так”.

"Мне бы хотелось извиниться перед вами”

"Мне бы хотелось загладить вину перед вами”.

"Не могли бы мы увидеться в ближайшее время? Мне нужно кое-что…”

Впрочем, и ребенку ясно, что ему нужно. И не “кое-что”, а все. И сразу. Вот только телефону Мицуко, затаившемуся где-то в Сосновой Поляне, было на это совершенно наплевать. Пацюк не хотел мириться с таким положением вещей. И потому следующим этапом в его прогрессирующей любовной горячке стало посещение парфюмерного магазина. Здесь он, ужасаясь сам себе, купил за бешеные деньги духи “Magie Noire” и радикальную губную помаду “Das Schwarze Perle”. Затем пришел черед магазина белья. Самый дорогой гарнитурчик (черные шелковые трусики и такая же черная коротенькая комбинация) был сметен Пацюком с прилавка. А чтобы гарнитурчик не чувствовал себя одиноким, Пацюк присоединил к нему дружка: легкое кимоно (а как же иначе!), по совместительству являющееся еще и пеньюаром.

"Ебеньюаром”, как сказал бы его приятель Борода, если бы не был поклонником учения Дао.

Зубная щетка.

Изящная зубная щетка стала последним штрихом в картине пацюковского помешательства. Вместе со всеми этими трофеями он вернулся домой, поставил новую зубную щетку в стаканчик – рядом со своей, полулысой, которой пользовался вот уже четыре года. Точно таким же образом на полочке в ванной оказались духи и помада. Но прежде чем водрузить их туда, Пацюк обильно смочил духами пеньюар-кимоно и…

…о кошмар, о ужас, о извращение!.. – накрасил губы “Черной жемчужиной”,

И закрыл глаза.

Привкус помады на губах при всем его желании не смог сымитировать привкус поцелуя ангела, но Егору было достаточно и этого. Всю ночь, лежа на пеньюаре, он представлял себе картины одну непристойнее другой и изнурял себя дешевым онанизмом.