Подражание королю - Климова Светлана (книги бесплатно читать без txt) 📗
Действуя по указаниям Мамонта, теперь он должен был отыскать женщину, хотя бы отдаленно походившую на фотографию Сабины Георгиевны в паспорте, уговорить ее сотрудничать и обучить подписываться такими же, как и у тещи, каракулями. Почерк у Сабины Георгиевны был отвратительный, вместо подписи она обычно просто ставила фамилию — Новак, без всяких росчерков, инициалов и завитушек, что сильно упрощало задачу.
Хуже было со сходством. Где сейчас раздобыть коротко стриженную старушку с прямыми плечами, высокой, почти не тронутой морщинами шеей, твердо сжатым ртом и тонким, с легкой горбинкой носом? Цвет глаз не имел значения, зато это характерное выражение стоической иронии!.. Откуда ему было взяться у всех этих закутанных в платки развалин, толпящихся с кошелками на остановках, блуждающих вдоль прилавков супермаркетов, ничего не покупая, бегущих в поликлиники и из детских садов с упирающимися внуками и правнуками сквозь мартовскую мглу? Их лица выражали только тупую озабоченность, страх и старческую немощь. Поневоле, сравнивая, Павел Николаевич убедился, что его теща — особа весьма незаурядная. Но это-то и портило все дело.
До начала второго он проболтался по центру, продрог и проголодался.
Несколько раз он был близок к тому, чтобы подойти к намеченной жертве и сделать предложение, но в последнюю секунду отступал — нет, не то, несходство слишком бросается в глаза, его могут уличить, а переиграть никто не разрешит. Мамонт взбеленится и даст отбой «своему» нотариусу.
Параллельно в голове ворочались мысли о кредитной карточке. Вечером ее придется вернуть, и до этого надо успеть выяснить, какая сумма находится на счету Сабины Георгиевны. Почему-то это обстоятельство казалось крайне важным.
Обычно существует код идентификации, известный владельцу, в данном случае теще, но он-то и понятия не имел, что этот код собой представляет. Набор цифр, слов, что-то еще? Где она хранит его — в памяти, полагаясь только на себя? Быть этого не может. Пожилые люди обычно не склонны рисковать, и это означает, что где-нибудь этот код зафиксирован. Где? Да где угодно. На стельках домашних туфель, на обоях в комнате, на листке, погребенном в одной из пестрых книжек Стивена Кинга, заполнивших комнату Сабины Георгиевны… Карточка не имела на себе имени владелицы, а значит, могла переходить из рук в руки. Вместе с ключевым набором цифр.
В конце концов он забрел в крохотную пиццерию погреться, спросил кофе и долго выгребал мелочь, чтобы расплатиться, потому что суеверно не хотел менять позаимствованные двадцатки.
Согрев озябшие пальцы о чашку, Романов вынул паспорт Сабины Георгиевны из кожаной суперобложки и сантиметр за сантиметром стал его исследовать.
Дата рождения, место — городок Браслав, ныне в Белоруссии, дата выдачи, каким отделением милиции… фотография, всего одна, где Сабина Георгиевна лет шестидесяти трех, он ее уже изучил досконально… Семейное положение… Дочь — Евгения, само собой… Штамп о прописке, еще один — совсем свежий…
Одним глотком он допил остывший чересчур сладкий кофе и торопливо перелистал оставшиеся чистыми страницы. На той, где была проставлена группа крови — АВ (IV), — у самого корешка, прочерченные тонким, как паутинка, дамским карандашиком, по вертикали выстроились восемь цифр. Первые четыре соответствовали году рождения Сабины Георгиевны, значение остальных оставалось неясным. Дамский карандаш в золоченой оправе он не раз видел у тещи. Никчемная старинная штучка.
Спокойно! — сказал себе Павел Николаевич. Все это может оказаться полной чепухой и не иметь никакого отношения к кредитке. Мало ли что начирикала теща в документе. И если это так, возникает вероятность влипнуть и в банке.
Хорошенький расклад для одного дня!
Но совладать с собой ему не удалось. Четверть часа спустя он миновал группу охранников в черном, травивших анекдоты у входа в «Евроальянс», и проследовал в операционный зал, на ходу взбивая слежавшиеся под шапкой волосы.
Белобрысый юноша в роговых очках и пиджаке цвета медного купороса вопросительно взглянул на его распаренную физиономию из-за полированного дубового ограждения. Романов расстегнул пальто, выложил локти на барьер и спросил:
— Могу я узнать — вы работаете с кредитными карточками?
Юноша пожал плечами с выражением надменного превосходства.
— Естественно. С ними практически все работают. «Мастер-Кард», «Виза», «Циррус», еще кое-какие… Банкомат в соседнем зале. Вы хотите снять наличные?
Павлуша извлек тещино сокровище и, слегка запинаясь, проговорил:
— А… а вот эта? С этими тоже… работаете? Юноша бросил небрежный взгляд и собрал губы трубкой.
— Тут сложнее. Наш банкомат их не принимает. Эти карточки корпоративного типа. Вы, очевидно, сотрудничаете с какой-то оффшорной компанией? Если вы пройдете в комнату семь, вам идентифицируют ее по телефонному запросу и вы сможете снять необходимую сумму. Без проблем.
Павел Николаевич вдруг испугался. Ловушка? Если его сейчас заметут, все пропало. Но остановиться он уже не мог.
— Мне… Я не собираюсь ничего брать. Мне необходимо только проверить остаток на счету… Так сказать, подбить бабки.
Оператор поморщился.
— Это сложнее, — сообщил он, поразмыслив. — После идентификации система выдает остаток только в том случае, когда на счету произошли изменения. Вам придется все-таки взять какую-то сумму. Или, наоборот, вложить.
— Разумеется, — быстро согласился Романов. — Разумеется, я возьму.
Белобрысый позвал девушку, велев ей проводить Павла Николаевича в седьмую, и пока Романов шел за ней, тупо разглядывая обтянутые блестящими колготками мускулистые икры, ладони его сделались совершенно мокрыми от пота.
Зато в начале третьего он уже снова лавировал в уличной толпе, заглядывая в лица пожилых женщин. На счету Сабины Георгиевны Новак оставалось девять тысяч девятьсот пятьдесят долларов. Пятьдесят, новенькими десятками, лежали в бумажнике Павлуши вместе с шестью двадцатками, выглядевшими похуже. А главное — в любой момент он мог снова и снова зачерпнуть из этого источника.
Теще и в голову не придет проверять — с какой стати, ведь она уже несколько лет не прикасалась к своей электронной кубышке. И похоже, не собирается.
Он прошел два квартала и у торгового дома «Петр Вахромеев» спустился в подземный переход, ведущий к «Дому книги». Здесь было еще более людно, вдоль отпотевших стен теснились лотки с пестрой дрянью, под ногами чавкала смесь опилок, песка и талой воды. Лампы горели через одну. У выхода, на ступенях, оттирая друг друга, несколько женщин предлагали сигареты — естественно, без акцизной марки.
— Свеженький «Честерфилд», кому «Честерфилд» по три! — услышал Романов, уже начав подниматься. Интонация, с которой это было произнесено, заставила его круто развернуться и подойти вплотную к пожилой женщине в темном плаще на меховой подкладке, из-под которого выглядывали дешевые таиландские тренировочные брюки, заправленные в ботинки. Голова торговки была закутана пуховым платком до бровей, но из-под этого серо-коричневого бесформенного платка на него вдруг взглянули ясные, совершенно знакомые глаза.
— Что берем? — спросила торговка простуженным баском, и Павлуша даже слегка испугался. Голос был совершенно тещин, как и глаза. В остальном сходства имелось немного: женщина была старше Сабины Георгиевны, потрепаннее, под глазами у нее лежали темные морщинистые мешки. Продукт борьбы за существование… Это был его человек.
Романов наклонился к уху женщины и негромко произнес:
— Есть разговор. Поднимитесь, пожалуйста, со мной к выходу.
— Ox! — упавшим голосом пробормотала торговка. — Ну какой еще разговор?
Были ведь уже ваши с утра, сколько ж можно!..
— Не волнуйтесь, — сказал Павел Николаевич. — Это не милиция. Обычное деловое предложение. Всего пять минут.
Наверху они отошли под козырек «Дома книги» — торговка плелась сзади, шаркая большими, не по ноге, бутсами, — и Павлуша в трех словах изобразил ситуацию — в том виде, как ее должна была представлять эта посторонняя женщина.
