Охота на президента - Жуков Вячеслав Владимирович (первая книга TXT) 📗
Грек подскочил и сразу же пересел на один из деревянных стульев, стоящих возле окна. А старлей Ваняшин не упустил возможности, поддеть приятеля.
– Что, довертелся, космонавт хренов? – съязвил он.
В словарном запасе Грека нашлось бы, что ответить приятелю Лехе, но усатый капитан не успел. Дверь открылась, и в кабинет впорхнуло милое создание с улыбающейся мордашкой. Весило это создание, килограммов сто пятьдесят.
– Ой, – тихонько ойкнул Грек, вместе со стулом отодвигаясь в сторонку, чтобы создание ненароком не наступило ему на ногу. Так уж получилось, что к двери Грек сидел ближе всех.
– Тебе же такие нравятся, – шепнул ему на ухо Ваняшин, глянув в голубые глаза Любочки Томилиной.
– Это вы меня спрашивали? – спросила девушка, не пряча с лица обольстительную улыбку.
Глядя на нее, Грек почему-то решил, что не так давно Любочке Томилиной, скорее всего, сделали подтяжку лица. Что-то лишнее убрали. Что-то подтянули, вот теперь у нее рот и не закрывается.
Леха Ваняшин подумал, что Томилина принадлежит к отряду оптимистов, которые никогда не огорчаются не по какому поводу и как дети радуются самому малейшему пустяку.
Мысли майора Туманова сейчас были заняты делом. Раздумывать о дородных телесах толстушки ему было некогда, поэтому не теряя времени, майор сказал, указав на стул, стоящий напротив.
– Садитесь. И давайте сразу к делу.
Любочка Томилина села на предложенный стул, причем так близко к Туманову, что своими крупными коленками едва ли не уперлась в коленки майора. Короткий обтягивающий халатик задрался оголяя огромные ляжки, на которые Грек засмотрелся.
– Постарайтесь вспомнить, – майор назвал число и время, – вызов вы принимали. Мужчина с огнестрельным ранением, – напомнил Федор, хотя это и не требовалось. Заведующая станцией «скорой помощи» успела проинформировать толстушку Томилину, зачем по ее душу пришли оперативники.
– Да. Я, – кивнула диспетчер.
– И вы послали по адресу врача Макееева? – уточнил Туманов.
– Да. Макеева. И реаниматора Савельева. Он у нас на стажировке. А что произошло? Могу я узнать? – несколько забеспокоилась Любочка Томилина, но даже при этом не убрала улыбку с лица.
– Извините, но пока идет следствие, и мы вам ничего сказать не можем, – заявил майор Туманов, и призадумавшись, тут же попросил: – Лучше объясните нам такой момент…
– Пожалуйста. Все что хотите, – с готовностью проговорила Любочка и придвинулась к Туманову еще ближе, притеснив его.
Отодвигаться майору было некуда. Позади, за спиной, батарея и подоконник. Грек тихонько хихикнул по этому поводу. Ваняшин не обратил внимания, увлеченно записывал показания диспетчера Томилиной. Сам Федор мрачно глянул на усатого капитана, который таращился на огромные ляжки Любочки, и продолжил:
– Скажите, а почему вы по этому адресу послали Макеева, а не кого-то другого?
Улыбка на пухленькой мордашке Любочки Томилиной сделалась еще шире. Но в глазах появилось некоторое смущение, причина которого прояснилась чуть позднее.
– Можно, конечно, было послать кого-нибудь другого, – толстушка отвела взгляд в сторону. – Но этот Макеев… Понимаете, утром вызовов бывает мало. Ну одним словом, Макеев крутился тут у нас в диспетчерской…
– Рядом с вами? – уточнил Туманов, досказав то, чего как видно женщина не очень-то хотела выдавать. Но поставленная перед фактом, соврать не смогла. Призналась:
– Да. Рядом. И когда позвонили, он сам изъявил желание выехать.
– Скажите, а вас это не удивило? – вдруг спросил Грек.
Тамилина не поняла, что капитан имел в виду. Переспросила:
– А что должно было меня удивить?
– Ну хотя бы то, что вот он крутился возле вас, а потом позвонили, сообщили об огнестрельном ранении и он вдруг поехал, – настойчиво поинтересовался Грек, уставившись на пухленькую диспетчершу своими черными глазами.
Толстушка задумчиво пожала плечами.
– Не понимаю, почему это должно меня удивлять. Макеев врач опытный. Работает на «скорой» более десяти лет. И реаниматор с ним был. Тоже па-рень нормальный. Он у нас на стажировке.
– Надо бы нам с ним потолковать, – призадумавшись, сказал Грек. Причем, произнес это, не слишком-то надеясь, что именно так и получится. Ведь врачи «скорой помощи» работают посменно. Но видно уж сегодня день такой, благоприятный для оперативников.
Услыхав про то, что сыщики хотят повидать реаниматора Савельева, толстушка радостно подскочила со стула, слегка толкнув при этом майора Туманова, и тому пришлось еще теснее прижаться к спинке стула.
– Вы знаете, а Савельев как раз только что приехал. Он должен был дежурить с Макеевым. Но Макеев на сегодня отпросился. Какие-то дела у него. А Савельева могу позвать, если хотите?
– Хотим, – сказал майор, и толстушка ринулась к двери.
На этот раз Грек замешкался и не успел вовремя убрать свои ноги с узкого прохода. И произошло то, чего он так опасался. Любочка Томилина наступила ему на ногу.
– Ой, извините, – извинилась она.
– Да ничего, – терпя боль, скривился Грек в мучительной улыбке. – Мне даже приятно, – пошутил он.
Трудно сказать, как восприняла его шутку сама Любочка. Она вышла.
– Вот корова. Так палец отдавила, что сил нет терпеть. – Бесцеремонный Грек хотел стащить с ноги ботинок и растереть отдавленный толстушкой палец, но Федор Туманов убедил его не делать этого здесь в кабинете заведующей и потерпеть.
А через пару минут в кабинет заглянул парень в очках. И если у Любочки Томилиной рот не закрывался от улыбки, то этот великовозрастный краснощекий юноша выглядел мрачным и даже несколько угрюмым. Во всяком случаи, точно не разговорчивым. Это Туманов сразу понял.
Увидев его очкастую физиономию в двери, майор спросил:
– Вы – Савельев?
Юноша кивнул.
– Ну тогда давай, заходи, – раздраженно махнул рукой Грек, приглашая реаниматора войти. – Чего ты там застрял?
Савельев вошел, поочередно глянув на каждого из сыщиков. Больше всех его внимание привлек почему-то усатый Грек. Наверное потому, что он был похож на цыгана и меньше всего на опера. По крайней мере, в его представление опера должны выглядеть такими, как те двое других: высокими, крепкими, обладающими милицейской хваткой. А всего этого за Греком не замечалось.
– Садитесь, – сказал Туманов, кивнув на тот стул, который еще хранил тепло только что сидевшей на нем толстушки Томилиной. И когда реаниматор разместился на стуле, спросил: – Томилина вас ввела в курс дела? Вы знаете, зачем вас пригласили?
– Да, – довольно скупо ответил реаниматор. Но Федора Туманова такой ответ не устраивал. Нужны были подробности, и майор попросил Савельева все вспомнить до мельчайших деталей.
– Все, что вы нам скажите, это очень важно для следствия. Поэтому, постарайтесь ничего не упустить, – попросил Туманов.
Реаниматор, не мигая, уставился на Федора Туманова через очки.
– Да мне особенно и вспоминать-то нечего, – развел он руками, заранее зная, что опера будут его ответом огорчены. – Но чем могу, готов помочь.
– Вот и давай, помогай, – сказал Грек. Савельев покосился на него и сказал:
– Мы приехали на вызов. Вошли в квартиру. Женщина рыдает, заходится в истерике. А в комнате на полу лежит мужчина с раной в голове. Как мне показалось, без признаков жизни. Хотя я его не осматривал. Его осматривал Макеев. Женщина кричала, что он якобы еще жив. Но сам я это утверждать не стану. – Реаниматор замолчал, посчитав, что сказал все.
– Хорошо. Что было дальше? – спросил Туманов, записывая показания реаниматора Савельева на диктофон, который лежал у майора в кармане.
– Женщина мешала. Ругалась на Макеева за то, что он якобы медлит и не хочет оказывать помощь ее мужу.
– И тогда врач Макеев попросил вас увести ее в кухню? – вспоминая рассказанное им Людмилой Калугиной, подсказал Туманов, видя, что Савельев несколько мешкает с ответом.
Реаниматор кивнул, соглашаясь.
– Да. Так и было. Макеев попросил меня увести женщину в кухню, чтобы она не мешала произвести осмотр и не выпускать пока ее оттуда.
