Смерть на кончике хвоста - Платова Виктория (полная версия книги .txt) 📗
— Приму к сведению. — Метаморфоза, происшедшая с известным юбочником Шуриком Зайцевым, нисколько не удивила Наталью: Шурик подбивал клинья ко всем девушкам агентства, а особо отличившиеся в так любимых Шуриком позах «бобра», «уточек-мандаринок» и «тоскующей выпи» сразу же переводились на должность руководителей групп. Теперь пришел и ее, Натальин, черед.
— Только учти, Шурик, спать с тобой я не буду.
— Приму к сведению, — Шурик сразу погрустнел.
— Я вот по какому делу… Говорят, у тебя есть собака?
— А что? Хочешь взять щенков? Предупреждаю — у меня кобель.
— Какой породы?
— Доберман.
Наталья едва не выронила из рук сигарету.
— Что ты говоришь! У меня тоже доберман. Доберманиха. Девочка. Сучка.
— Это знак, — Шурик закатил глаза и расслабил узел на галстуке.
А вот здесь, Шурик Зайцев, старший менеджер, ты попал в точку.
— Собственно, это собака моей подруги. Близкой. — Почему она сказала это? — Подруга уехала, и собака осталась на мне.
— А от меня что требуется?
— Всего лишь несколько рекомендаций. Сколько гулять, чем кормить и так далее…
— А что, подруга не дала никаких указаний?
— Никаких, — честно призналась Наталья.
— Ну, гулять можно два раза, утром и вечером, вполне щадящий режим. Кормить лучше мясными обрезками, — с готовностью начал Шурик. — Ну и каши. Все крупы, кроме манки. Манка плохо усваивается. Овощи. Творог по большим праздникам. А лучше всего — купи книгу: «Доберман — собака для защиты». Их на развалах полно.
— Спасибо за консультацию, Шурик. Я пойду, пожалуй…
Шурик был так галантен, что проводил Наталью до дверей кабинета. И сунул ей в руки визитку.
— Это еще зачем? — удивилась Наталья.
— Мало ли… Там мой домашний телефон. Звони, если что.
— Если что?
— Ну, если она начнет тебя за ляжки хватать. Или вести себя неадекватно. Приеду — пристрелю, — осклабился Шурик и со значением поддержал Наталью за локоть.
— Может и такое случиться?
— Доберманы очень преданы хозяевам. Чужих людей терпят, но с трудом.
— А я думала, все собаки преданы хозяевам… Не только доберманы..
— Заблуждение. Все собаки преданы миске с едой и мозговой кости.
Наталья поморщилась. И как с такими взглядами на миропорядок Шурик Зайцев дослужился до должности старшего менеджера? Сегодня поставлена под сомнение верность собак, а завтра? Завтра будут распяты достижения сексуальной революции…
Без трех минут шесть Наталья уже входила в здание редакции «Pussy cat». Журнал для золотой клубной молодежи делил кров еще с тремя изданиями: прокомму-нистической газетенкой «Звезда Октября», музыкальным обозрением «Русская рулетка» и совсем уж двусмысленным гомоальманахом «Гей-славяне». Несмотря на разницу в идеологических платформах, издания вполне мирно уживались друг с другом и даже периодически — раз в квартал — устраивали совместные посиделки с выбором «Мисс Пресса» и «Мистера Пресса». В номинации «Мистер Пресса», как правило, лидировала «Звезда Октября». А в «Мисс Пресса» пальму первенства прочно удерживали «Гей-славяне».
Нинон, как правило, в конкурсах не участвовала, а заседала в жюри.
Она вообще любила заседать. Малоподвижный образ жизни, эклеры и две пачки сигарет в день были ее жизненным кредо.
Вот и теперь она сидела в своем маленьком прокуренном кабинете и набирала на компьютере очередную нетленку ко Дню святого Валентина: «Что вы знаете о французском поцелуе».
Наталью она не узнала.
— Вы ко мне, девушка? Подождите, я сейчас закончу….
Наталья присела на краешек гостевого кресла, забросила ногу на ногу и рассмеялась.
— Нинон!
— Простите? — Нинон оторвалась от компьютера и пристально взглянула на Наталью.
— Ну, ты даешь, старая корова. Это же я…
— Что-то припоминаю. — Лицо Нинон болезненно сморщилось, а щеки задрожали.
— Вот так всегда. Когда блудный сын возвращается домой, последними, кто его узнает, оказываются любящие родственники.
— Наташка?! Ты, что ли?
— Шесть часов! — Наталья кивнула подбородком на часы, висящие на стене. — Теряем время.
— Наташка? — Нинон все еще не могла прийти в себя от удивления.
— Ну да. Что, сильно изменилась?
— Нет… Но… С какого архара ты сняла эту шкуру?.. И вообще… Что происходит?
— Кое-какие перемены.
— Это что? — Нинон, кряхтя, поднялась с кресла, приблизилась к Наталье и со всех сторон обнюхала дубленку. — Таких вещей в твоем репертуаре не было никогда. Плата за ночь любви? Кто он?
— В некотором роде. Плата за ночь. Я все должна рассказать тебе. Ты обещала приличное кафе, если память мне не изменяет.
Спустя двадцать минут они уже сидели в любимой забегаловке Нинон. «Тридцать три лося» славились домашней выпечкой, ненавязчивыми джазовыми композициями и засильем коллег-журналистов. Нинон заказала скромный вечерний десерт и приготовилась слушать. Рассказа Натальи о ночи, проведенной в квартире Дарьи Литвиновой, хватило ровно на четыре эклера. Нинон деловито вытерла губы и откинулась на спинку кресла.
— По-моему, ты офигела, — задумчиво сказала она. — Заметь, крепких выражений я не употребляю. Это не в правилах нашего журнала.
— Я знаю. Ты думаешь, я идиотка?
— Ты авантюристка. Как оказалось. Вломилась в чужой дом, втиснулась в чужие вещи, да еще и выкрасила волосы чужой краской. Ты будешь гореть в аду.
— Ты думаешь?
— Или сидеть в каталажке…
— Послушай, Нинон, — Наталья поставила локти на стол. — Ничего криминального я не совершила. Я же не виновата, что собака прибилась ко мне. И потом, ты сама посоветовала отвезти ее по адресу.
— Что-то не припоминаю, чтобы я советовала тебе вторгаться на чужую территорию. Неприкосновенность жилища у нас пока гарантируется законом.
— А как бы ты поступила на моем месте?
— Во всяком случае, не стала бы влезать в чужой почтовый ящик. И вскрывать письмо, которое адресовано совсем не тебе.
— Разве? Какая же ты после этого журналистка?
— Сдаюсь… Но…
— Ты же отказалась приютить собаку. А у меня на Петроградке тоже ситуация аховая. Что было делать?
— Сдать собаку в приют, а ключ положить туда, где он лежал.
— Он лежал в совершенно беззащитном почтовом ящике, который открывается шпилькой. Его могли достать непорядочные люди.
— А порядочная девушка не нашла ничего лучше, как применить эту самую шпильку. И влезть в чужую квартиру.
— Это не чужая квартира. Это квартира Тумы.
— Это еще кто такая? — удивилась Нинон.
— Собака. Собаку зовут Тума… Разве я тебе не говорила?
— Но зачем ты взяла чужие вещи? Наталья перегнулась через стол и вцепилась в рукав Нинон.
— Невозможно было удержаться… Ты понимаешь? Там такие шмотки… Просто кровь в жилах стынет…
— А если хозяйка вернется?
— Хозяйка укатила в Ниццу.
— Ты и это успела выяснить? А если она вернется сегодня вечером? Если уже вернулась?
— Объясняю еще раз. В холодильнике стояло молоко. А на молоке стояла дата. Третье февраля. Третье. А сегодня девятое.
— Ты, я смотрю, не только авантюристка, но и частный детектив. Причем не очень хороший. А может, она отправилась в эту свою Ниццу на шесть дней, откуда ты знаешь?
— Нинон! — Наталья достала сигареты и закурила. — Я занимаюсь туристическим бизнесом уже четыре года. Шесть дней — не срок для тура. Есть неделя, есть две, есть десять дней.
— Плебейка! — Нинон саркастически затрясла пудовой грудью. — Возвращайся в свой Днепропетровск. Не думаю, что такая обеспеченная дамочка, как эта твоя Дарья Литвинова, будет бегать с группой от одной достопримечательности к другой. Может, она вообще в Монте-Карло отправилась, капиталы спускать. Или решила оттянуться с возлюбленным среди орхидей. Таким женщинам туры не нужны, они их унижают. Ясно выражаюсь?
— Куда уж яснее. — Наталья нахмурилась. Проницательная Нинон только озвучила ее мысли, не больше.
— И потом этот ее кекс… Как, ты говоришь, его зовут?
