Задержание - Корецкий Данил Аркадьевич (книга читать онлайн бесплатно без регистрации txt) 📗

— Приговор я читал. Давайте сразу к делу. — Сизов приготовил свои бумаги.

Лезвин набрал две цифры на диске старого телефонного аппарата, резко бросил в трубку:

— Батняцкого из второго отряда ко мне! — И, повернувшись к Сизову, другим тоном сказал:

— Разговоры у вас доверительные пойдут, так что я мешать не буду. Садитесь на мое место. Он вообще-то спокойный, но если что — здесь кнопка вызова наряда.

Сизов усмехнулся. Подождав, пока за Лезвиным закрылась дверь, он по-хозяйски занял место начальника и осмотрелся. Кабинет напоминал сельский клуб: просторная пустоватая комната, голые стены и окна без занавесок, вдоль стен — ряды допотопных стульев с лоснящимися дерматином сиденьями. Только сейф, шкаф картотеки и решетки на окнах выдавали специфическое назначение помещения.

В дверь тихо постучали, и порог переступил приземистый человек в черной засаленной на предплечьях робе.

— Осужденный Батняцкий, второй отряд, статья сто восьмая часть вторая, срок двенадцать лет, явился по приказанию начальника колонии. А где же он?

Вошедший, озираясь, завертел стриженой шишковатой головой на короткой шее.

— Садитесь, Батняцкий. Майор Лезвин вызвал вас по моей просьбе, — сказал Сизов, внимательно рассматривая осужденного. Невыразительное лицо, мясистые губы, маленькие прищуренные глазки.

Батняцкий сел, облокотился на стол и довольно улыбнулся, показав два ряда железных зубов.

— Чему радуешься?

— Ясно чему! Отряд на работу повели, а меня — сюда. Что лучше — лес валить или разговоры разговаривать? Вот и радуюсь. — Он оглянулся на дверь и потер руки. На каждом пальце был вытатуирован перстень, тыльную сторону ладони украшало традиционно восходящее солнце и надпись «Север».

— А о чем собрался разговаривать?

— Об чем спросите. У кого карты есть, кто чифир варит, кто пику имеет. Что вам интересно, про то и расскажу. А могу и написать, почерк у меня хороший, разборчивый.

Батняцкий замолчал, присматриваясь к собеседнику, и понимающе покивал головой.

— Сразу не распознал, хотя почуял: что-то не так. У наших рожи красные, загрубелые, глаза от ветра со снегом воспаленные… А вы издалече, никак из самой Москвы? Чифир вас, стало быть, не интересует… Ну да я про все в курсе, давно сижу, могу, если надо, и про начальство наше — как бдят они, как службу несут. Вы по званию кто будете?

— Я из Тиходонского уголовного розыска, майор Сизов.

Батняцкий дернулся как от удара.

— На понт? А книжку свою красную покажешь? Сизов извлек удостоверение, раскрыл, не выпуская из рук, протянул осужденному. Батняцкий приподнялся с места, долго вчитывался, потом плюхнулся на стул. Глаза его беспокойно бегали.

— Настоящее? — Видно было, что он брякнул первое, что пришло в голову, стараясь выиграть время.

— Я вижу, парень, ты совсем плохой. — Сизов спрятал документ. — Чего задергался? Привидение увидел?

Батняцкий почесал в затылке.

— Можно считать и так. Вчера про Сизова разговор с Изобретателем вели, а сегодня он на голову свалился. Самолично, через семь тысяч верст.

— А чего про меня говорить? Я же не председатель комиссии по помилованию.

— Болтали про сыскарей да следователей, он тебя и вспомнил. Механическая собака, говорит.

Сизов усмехнулся.

— Ну-ну. Любить ему меня не за что, да вроде и не обижался.

— Да вы не так поняли! — торопливо заговорил Батняцкий. — Он по-хорошему! В одной книжке вычитал: была механическая собака, ей запах человеческий дадут, пускают, и амба! — неделю рыщет, месяц, год, через реки, через горы, никуда от нее не денешься!

— Интересно. И где люди такие книжки находят?

— Да он штук сто прочел! — с гордостью сказал осужденный. — Знаете, как у парня котелок варит?

— Знаю. Только жаль — в одну сторону: сберкассы, сейфы.

Сизов выдержал паузу, внимательно глядя на Батняцкого.

— У тебя тоже неплохо сработало, как мне зубы заговорить да испуг спрятать. А у самого шестеренки крутятся — зачем по мою душу прибыл опер из Тиходонска?

Батняцкий пожал плечами.

— Да мне какое дело — откуда. И чего гадать, сами скажете.

— Чифир меня не интересует, да и другие тухлые твои истории. Это ты от небольшого ума: дескать, покантуюсь от работы, сдам оперу туфту всякую да еще посмеюсь над ним с дружками-приятелями. — В голосе оперативника лязгнул металл.

Батняцкий заерзал на стуле.

— Я ж сначала не врубился… Думал, кабинетный фофан с какой-то проверкой приехал. — Он изобразил смущение, но получилось довольно ненатурально.

— Ну теперь мы с тобой познакомились, и расскажи мне по порядку, да без финтов всяких, свое дело, — четко сказал майор, в упор глядя на Батняцкого. Тот отвернулся к окну.

— Эка вдруг… Полсрока отмотал, уже и забыл, за что сижу.

— Убийства не забываются. По ночам мучают, спать не дают, иной раз с ума сводят. А у тебя легко как-то — раз и забыл!

— Не убийство, а тяжкое ранение. Тут две большие разницы. Я ж не виноват, что он помер! — Батняцкий сел вполоборота и смотрел прямо перед собой.

— А кто виноват?

— Вы к словам не цепляйтесь. Я убивать не хотел. Так и в суде объяснил…

— Да ничего ты не объяснил. Ни как попал на дачу, ни как возвращался, ни почему убил… — Сизов говорил тихо и монотонно.

— По пьянке-то… разве вспомнишь! — перебил осужденный.

— Ни кто видел тебя до или после, ни откуда нож взял, ни куда дел его, — будто не услышав, продолжал майор.

— Пьяный был. Всю память отшибло, — повторил Батняцкий. — Какой с пьяного спрос?

Сизов медленно, со значением, принялся перебирать лежащие перед ним бумаги. Батняцкий напряженно следил за его руками.

— Чья пудреница на земле возле трупа валялась? — Вопрос прозвучал резко, как выстрел.

— Про это и вообще не знаю. Может, днем хозяева потеряли…

Сизов разложил на столе фотографии. Обычная финка, «лисичка», складной охотничий, пружинная «выкидуха».

— Взгляни-ка сюда.

Батняцкий встал, посмотрел, с недовольным видом вернулся на место.

— Какой похож? Хотя бы приблизительно? — Оперативник подобрался.

— Вы чего хотите? Признался, рассказал, показал, срок получил, сижу, чего еще надо? — жалобным голосом проныл допрашиваемый. — Чего нервы мотаете?

— Какой? Пусть ты его пьяным вынимал, но в карман-то трезвым клал?

Вот и покажи!

Батняцкий ткнул рукой в охотничий складень.

— Такой примерно, только ручка другая.

Сизов расслабился и собрал фотографии.

— Не в цвет, приятель.

Осужденный вскочил.

— Интересное кино! Семь лет назад что ни скажу — все в цвет, капитан Мишуев с ходу в протокол строчит! А теперь стали концы с концами сводить! Чего вдруг?

— А того, что твой нож сейчас опять объявился. Рядом с тремя трупами.

Двое — работники милиции.

Батняцкий испуганно отшатнулся, но тут же взял себя в руки.

— Чего я, за эту пику вечный ответчик? Выбросил — и дело с концом.

Откуда знаю, кто подобрал и что ею сделал?

Сизов недобро усмехнулся.

— Выбросил, говоришь? Ну-ну…

Он пристально смотрел на осужденного, пока тот не опустил глаза.

— Зачем чужое дело взял? Батняцкий молчал, оперативник ждал ответа. В кабинете наступила тишина. За окном гудел, разворачиваясь, лесовоз.

Наконец осужденный вышел из оцепенения.

— Пустые хлопоты, начальник, — глухо сказал он. — Все сказано и забыто. Зря через всю страну тащились. Могли приговор прочесть.

— Читал. Но хотел сам убедиться… — Сизов криво, пренебрежительно улыбался.

— В чем? — Батняцкий нервно дернул шеей и в очередной раз оглянулся на дверь.

— В том, что ты такой дурак, — равнодушно бросил майор.

— Конечно… Зэк всегда дурак…

— Не за здорово живешь в зону полез. Это ясно, был замазан по уши, но двенадцать лет мотать за дядю…

Батняцкий быстро глянул на майора и снова опустил голову.

Сизов продолжал размышлять вслух:

— «Мокр уху» взял для авторитета, вместо какой-нибудь пакости, за которую свои сразу же в «шестерки» определят… Со сто семнадцатой соскакивал скорей всего.