Принцип карате - Корецкий Данил Аркадьевич (читать книги .TXT) 📗
— Еще не все. Такой человек выдвигается в лидеры одним своим присутствием. Он легко покоряет женщин и укрощает диких зверей. Сама судьба покровительствует ему, ибо он умеет любые события, даже неприятные, обращать себе на пользу.
— Вы серьезно? — изумился Савчук. — Не может быть!
— Понятно, здесь есть элементы метафоры, к тому же речь идет об идеальном варианте, который реально может быть и недостижим. Но рациональное зерно присутствует. Я сам убедился.
— Как? Очень интересно узнать!
Колпаков улыбнулся. Не рассказывать же ему всего!
— Например, Габаев физически сильней меня. И технику накатал до моего уровня. А умственным совершенствованием пренебрегает, считает ерундой. Но в сокрушении предметов явно отстает. Вот и думай.
Савчук действительно задумался.
— Как же достигнуть духовного совершенства?
Есть в мире светлый храм, Но не найти мне входа, Хоть тысячи дорог ведут к нему, Достойный в храм войдет И обретет свободу У неба и земли не будет он в плену.
Колпаков продекламировал и ощутил, что вышло театрально, как обычно такие штуки получались у Габаева. Ему стало неловко.
— Не удивляйся, что не понял, я тоже довольно слабо понимаю. В философско-мистических учениях Востока считается, что войти в храм высшего совершенства можно через узкую дверь, загвоздка состоит в том, чтобы ее найти. И суметь открыть. Мало кому это удается.
— А вы во все это верите? — Восторженность прошла, Савчук был явно растерян.
— Вообще-то такие вопросы задавать не принято, даже неприлично. Потому что путь к узкой двери предполагает безоговорочную веру и слепое следование…
— Догматизм — метод защиты ошибочных концепций, орудие мракобесия и малограмотной реакционности. Извините, Геннадий Валентинович, но тут вы меня не переубедите. И если Система, о которой вы рассказали, строится на догматах, то разве можно воспринимать ее всерьез?
Оперевшись на надежную платформу материалистической диалектики, Вася Савчук ощутил уверенность, и Колпаков не мог ему возразить.
— Не стоит толковать все буквально. Догматы заложены в основу Системы много веков назад, вполне понятно, что сейчас они могут казаться смешными. Тем более в условиях современной жизни. Но главное-то в другом! Даже если ты и не найдешь узкую дверь, то до преклонных лет сохранишь здоровье, силу и живость ума. Разве этого мало?
— Нет. Но тогда зачем мистический туман? Обычная система физического совершенствования. С маленькой буквы.
— Каждый волен понимать по-своему. Позанимаешься с годик — поговорим еще. Только запомни. — Колпаков подмигнул. — Я разбиваю три кирпича, а Габаев — два.
К первой тренировке, кроме записанных, собрались болельщики, просто любопытные и кандидаты, до которых весть об открытии секций дошла с опозданием. Возле ДФК опять бурлила толпа, и инструкторы вызывали свои группы по спискам.
— Надо будет выдать нашим пропуска, — сказал Габаев. — Не устраивать же каждый раз переклички на улице.
Его группа была самой малочисленной, но его это не смущало: все дальнейшие действия он тщательно продумал.
Выйдя на крыльцо, Габаев спросил, есть ли разрядники. Отведя двенадцать крепких парней на пустынную аллею примыкающего парка, он устроил блиц-испытание: по десять приседаний на каждой ноге, двадцать подтягивании, пятьдесят отжиманий. Через полчаса его группа пополнилась шестью новичками.
Когда Колпаков заглянул в зал, Григорий держал речь перед почтительно замершей шеренгой.
— …дают деревянный колышек, который надо голыми руками вбить в утоптанную землю. Тот, кто с этим справился, получает дощечку, пишет свое имя и вешает в зале на самый последний гвоздь. Он становится младшим учеником и должен беспрекословно выполнять распоряжения старших. Слово учителя — закон для всех. Теперь об этикете и правилах поведения в зале.
Колпаков обошел другие секции. У Окладова бегали по кругу, выбивая друг друга мячами, Зимин отрабатывал растяжки. Все правильно, первые занятия — общефизическая подготовка.
Он вернулся к себе, дал новое задание, сам поработал на мешке, сделал замечания тем, кто отвлекся на его удары, подозвал Савчука и сказал, чтобы присматривался к методике тренировки — пригодится. Затем дал упражнения на координацию движений, потом скомандовал расстелить маты и показал способы падения и защиты лежа.
Троица, записанная по просьбе Лены, не справлялась с заданиями, и он снизил им нагрузку. Колпаков отметил, что они в меру сил стараются. Толстяк Хомутов боялся падать, но потом все же преодолел себя и, не сгруппировавшись, гулко шлепнулся животом.
«Как бы не травмировались по протекции», — с досадой подумал Колпаков и посадил их на пятки отдыхать. Остальные ребята смотрели с недоумением, Колпаков разозлился и на Лену, и на себя.
«Выгоню к чертовой матери! Сегодня же! Нет, лучше со следующей недели…»
Он заметил, что дверь в зале приоткрыта, и послал Савчука прогнать любопытных, удивляясь, почему вахтер пропустил посторонних.
После завершающей пробежки Колпаков провел короткий разбор тренировки, дал домашнее задание.
— А вам особое внимание обратить на физическую подготовку. Каждое утро физкультура, бег, холодный душ.
— Ясно, сенсей.
Трое отстающих почтительно склонились в поклоне. Хоть этому выучились!
— А литература по карате у вас есть? — спросил Зверев, самый бойкий и уверенный. — Мы бы занимались дома…
Действительно, снабдить учеников самоучителями было бы неплохо. Но где их взять?
— Пока накачивайте силу, растягивайтесь, а потом посмотрим.
В зал опять кто-то заглянул.
— Закройте дверь! — не сдержался не выносивший нарушений порядка Колпаков.
Они остались с Савчуком: Геннадий хотел делом подкрепить рассказы о чрезвычайной эффективности Системы.
— Смотри внимательно!
До мешка было не меньше трех метров. Следовало предельно сконцентрироваться и представить, что это не тренировочный снаряд, а заклятый враг. В такие моменты Колпаков всегда представлял Алика Гарандина, и, хотя с годами злость прошла и образ получался все более размытым, рефлекс срабатывал. Сработал он и сейчас.
Поклон, длинный скользящий шаг, прыжок, прямой удар ребром стопы в лицо, приземление, хлестко подъемом — в левый бок и тут же пяткой — в правый, разворот по инерции и выход из него с двумя сокрушительными ударами в висок и сердце, поклон. Резкий выдох и успокаивающее йоговское дыхание.
— Эта связка имеет продолжение, но освоить его…
Прервавшись на полуслове. Колпаков молнией метнулся к двери, резко распахнул так, что стоящий за ней человек чуть не упал.
— Черт побери! Сколько можно заглядывать!
Гневная речь застряла в горле. Бледный, болезненно-худой парень с густой шапкой то ли белых, то ли седых волос с трудом удерживал равновесие на разъезжающихся костылях.
Колпаков поймал его под локоть.
— Простите…
Парень вырвал руку.
— Кого-нибудь ищете?
— Просто смотрю! Что, смотреть нельзя?
Он выпрямился, запрокинув голову, разглядывая Колпакова как бы сверху вниз, хотя был ниже. Враждебный тон, сверлящий злой взгляд.
— Я не думал…
Парень презрительно повернулся и, стуча костылями по кафельному полу, направился к выходу.
— Нервный какой-то… — заметил Савчук.
Колпаков дернул щекой.
— На его месте будешь нервным…
Явные физические недостатки оказывали на него угнетающее впечатление, увидев калеку, он всегда переходил на другую сторону улицы, поэтому голос прозвучал мрачно и настроение проповедовать преимущества Системы пропало.
По дороге в душевую он вспомнил, какое из запланированных на сегодня дел не успел сделать, и окликнул Савчука:
— У тебя на примете есть ребята, которым нужно изготовить чертежи к курсовым или дипломным проектам? По установленной таксе?
— Лентяи всегда находятся!
— Приводи ко мне — один приятель хочет подработать.
Мать никогда не чертила студентам, считала зазорным брать с них деньги и вредным приучать перекладывать трудности на чужие плечи. Даже Геннадию не чертила — мол, медвежья услуга, сам должен уметь Но помогала, учила и выучила — лучшие схемы в группе, круглые пятерки, победы на конкурсах…
