Wampum - Ланска Ева (лучшие книги .txt) 📗
Как только Наталья вышла, Андрей выбросил сигарету в окно, подошел к своей тумбочке и извлек оттуда красную массивную папку с надписью «На доклад». Эта чудо-папка досталась ему от друга, однокурсника, Сашки Белова, сына заслуженного советского разведчика. Внешне она не отличалась от тысячи других советских папок для важных бумаг, но внутри ее был встроен сложнейший сканирующий механизм. Андрей достал из принтера несколько страничек, положил их в папку и набрал по телефону внутренний номер приемной Краско.
— Але? Елена Павловна? Добрый день. Соболев беспокоит. Мне бы к Максиму Александровичу… Прекрасно. Иду.
Краско, как всегда, сидел за ворохом бумаг. Его стол был завален листками с печатным текстом и стопками с делами — некоторые из них были аккуратно уложены в новые переплеты, некоторые были до того старые, что, казалось, вот-вот развалятся.
Когда Андрей зашел в кабинет к руководителю, он первым делом стал отыскивать глазами старое дело Воробьева — потрепанную папку с множеством поблекших печатей, перевязанную дряхлой тесемочкой. В наблюдательности Андрею не было равных. В детстве бабушка называла его «глаз-алмаз», он мог вмиг отыскать затерянные в домашнем хаосе вещи. С годами это качество отточилось до совершенства. Краско еще не успел оторвать голову от бумаг, чтобы поприветствовать вошедшего, Андрей уже видел желанную папку — она лежала под свежим номером газеты «Почетъ».
— Здравствуйте, Максим Александрович, — Соболев положил свою красную папку поверх газеты и протянул руку для приветствия.
— Привет, Андрей, — Краско пожал подчиненному руку. — Что, как продвигаются дела?
— Великолепно, Максим Александрович. Вот принес вам отчет, — Андрей извлек из своей папки листы и протянул их Краско. Тот взял их и небрежно кинул на стол перед собой.
— С этим я ознакомлюсь позже. Я тебе вот что хотел сказать… — Краско с трудом поднялся со стула и по привычке подошел к окну. — София девушка недурная и не из робкого десятка. Она уже поняла, что отец ее не просто оставил семью. У нее хорошие связи в милиции, и она уже пронюхала о том, что в деле ее отца могли сыграть определенную роль спецслужбы. Испугаться она не испугается, я даже полагаю, что наоборот — это ее раззадорит, и она пойдет дальше. Она будет рыть своим журналистским рыльцем, пока не нароет логичного объяснения папочкиной пропажи. Будь осторожен. Она ко всем относится с недоверием. Особенно к мужчинам. Не дай себя скомпрометировать. И вот еще что… Чего не хотелось бы, так это того, чтобы эта проныра стала освещать результаты своей следовательской деятельности у себя в газете. Соня любит прогреметь очередным скандалом в своей колонке. Пока у нее мало доказательств. Да и работы сейчас на нее навалилось ого-го. Но имей в виду. Я хочу, чтобы время от времени ты проверял ее компьютер и скачивал подозрительные файлы. Все, что может иметь отношение к делу ее отца. Любые письменные выводы или умозаключения. Понял?
— Так точно.
— Свободен.
Андрей взял свою папку и вышел из кабинета начальника.
11
Соня медленно вела свой «мини» по свободной трассе, сопровождаемая возмущенными громкими сигналами обгоняющих ее машин. Дорога за город при свете дня выглядела по-другому, поэтому она боялась проехать нужный поворот.
Прошло меньше двенадцати часов с момента, когда она мчалась по этой дороге за рулем тонированного «Майбаха», «проскакивая» все посты ГАИ, тем самым проверяя неприкосновенность номеров.
А ведь она не хотела вчера ехать к Руслану. Как чувствовала. Непреодолимое желание повернуть часы вспять, переиграть заново вечер, обуревало Соню. Обратно во вчера. В свою квартиру. В ванную. В приятные мысли об отце. И сказать Руслану твердое «нет». В погоне за новостями и событиями она невольно стала главным действующим лицом криминальной драмы. На расследование истории своей семьи не оставалось ни времени, ни сил.
Соня редко оступалась, редко действовала на импульсе. Обычно она тщательно обдумывала каждый свой шаг, а потом принимала решение. Часто правильное. Это не было проявлением перфекционизма. Она не старалась прожить идеальную жизнь. Соня просто понимала, что случись что-нибудь — она у себя одна. Ни папа, ни мама, ни бабушка, ни дедушка, ни друзья родителей, ни дальние родственники не придут к ней на помощь. С детства Соня сама несла ответственность за свои поступки. Она привыкла к этому. Она не знала, как бывает иначе. Вот и сейчас она должна была «вырулить» из опасной ситуации, которую сама себе создала. Она сама была опасностью. Восстановив события прошлой ночи, Соня поняла, что могла совершить это преступление в порыве отчаяния. Теперь доказать свою невиновность ей будет крайне сложно. У нее никогда прежде не было ярких проявлений психической неуравновешенности. Она не числилась в клинике. Не была под наблюдением. Показания ее психоаналитика не будут иметь вес в суде, когда ее обвинят в убийстве. Да и что Петр Львович мог сказать, кроме того, что Соня преследуема страхами? Разве это уменьшает ее ответственность?
«Хорошо было бы совсем скрыть тот факт, что мы с Русланом были знакомы. Нет. Так нельзя. Может всплыть что угодно».
«А если все-таки найдут мои отпечатки пальцев в его доме? Я скажу, что была у него в гостях. Нет. Нельзя. Я наведу на себя подозрения».
Так ничего и не решив, Соня подъехала к знакомым воротам шикарного поселка. В этот раз навстречу ей вышел охранник.
— Здравствуйте. Вы к кому? — спросил плотный мужчина с усами. Соню передернуло. Она не любила такой тип мужчин.
— София Воробьева. Криминальный журналист издания «Почетъ». Следую на место преступления по адресу улица Лесная, дом 19. — Соня протянула свое удостоверение. Охранник взглянул на него и молча пошел в свою будку. Шлагбаум приподнялся.
На улице рядом с домом Руслана стояло несколько милицейских автомобилей и две машины «Скорой помощи». На бордюре сидела женщина лет пятидесяти и в голос рыдала. Соня вышла из машины, не чувствуя под собой ног. Глядя на женщину, она понимала, что если не встретит хоть одно знакомое лицо, то сядет рядом и тоже начнет плакать. Она достала мобильник и набрала номер Тульцева.
— Я на месте. Ты где?
— Сейчас выйду.
Соня смотрела на парадную дверь и не могла представить, как она пересечет порог этого дома. На крыльце появился Тульцев с неизменной сигаретой в зубах. Соня пошла к нему, но он остановил ее на ступеньках.
— Осторожно. Не наступи. Здесь звонок вмонтирован в пол. Там уже все охренели от постоянного звона.
Соня обошла кнопку стороной.
— Не знают, как уже изгалиться, буржуи хреновы, — проворчал Тульцев, пропуская знакомую в прихожую.
Соня старалась вести себя естественно, но давалось ей это с трудом, поэтому она не сразу поняла, о чем говорит следователь.
— Кто это? — Соня кивнула в сторону рыдающей женщины.
— Домработница. Она обнаружила труп.
— Что за картина маслом на этот раз?
— Повесился на галстуке прямо в кровати.
— Как повесился в кровати? — Соня «выдавила» из себя удивление.
— Удушение. Галстуком. Красным. — Тульцев усмехнулся. Такое циничное, местами черное чувство юмора свойственно людям, которые смотрят смерти в лицо чаще, чем в глаза своей матери.
Тульцев выплюнул сигарету на ровно подстриженный газон.
— Пойдем. Лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать, — Тульцев зашел в дом, Соня последовала за ним.
Несколько людей в белых перчатках аккуратно снимали отпечатки пальцев с мебели и посуды. Щелкал затвором фотоаппарат. Следователь Беличко допрашивал охранника, оба сидели на диване. Рядом на стуле сидел его ассистент-практикант и быстро записывал в тетрадь показания. Михаил Васильевич поприветствовал вошедшую Соню кивком головы. Охранник обернулся и тоже поздоровался с Соней.
Соня оторопела. Она узнала в нем одного из телохранителей Руслана, который учтиво открывал перед ней двери машины и ресторана. Она не успела предупредить коллег, что была знакома с убитым. Беличко явно напрягся. Он ждал реакции журналистки. Та спокойно произнесла охраннику «здравствуйте» и направилась к лестнице, ведущей на второй этаж.
