Венчание со страхом - Степанова Татьяна Юрьевна (читать полностью книгу без регистрации txt) 📗
По возвращении ему пришлось долго стучать в запертые ворота, наконец его впустил лаборант Женя.
– Спите вы, что ли? – заворчал Никита. – Начальник ваш на месте?
– Нет, он в Москве. Звонил – в музее работы полно. И Званцев до вечера к нему уехал. Там коллекция палеонтологическая и…
– А ветеринара вашего можно повидать? – перебил его Никита.
– Пожалуйста, Зоя Петровна в первом секторе.
Колосов уверенно направился к обезьяннику.
– Не туда, – лаборант ехидно ухмыльнулся. – В серпентарии она. Там питон в линьке. Трещины какие-то у него на коже. Зоя вместе с Венедиктом Васильичем его в марганцовке купают.
– Венедикт Васильич – это кто такой будет?
– Это завсектором по змеям.
– Ясно.
В серпентарий Колосов шел бодро. Он чувствовал спиной взгляд лаборанта. И… и как только ему эта бодрость давалась!
На территории базы стояла все та же тишь. Он невольно прислушивался: не раздается ли из-за подстриженных кустов уханье здоровяка Хамфри, однако – нет. Дальние предки на этот раз о себе не заявляли.
– Женя, вы не знаете, Серафима Павловна или ее родственники не держали у себя собаку? – спросил он, обернувшись.
– Что? Собаку? – лаборант пожал плечами. – Не знаю. А что?
– Просто хотел уточнить. – Колосов остановился перед металлической дверью того самого строения, похожего на большую теплицу, набрал в грудь побольше воздуха и, более не колеблясь, перешагнул порог: Цезарь, форсирующий Рубикон.
Огляделся. Итак, каковы первые впечатления от царства змей? Жарко и влажно. Сумрачно. И снова тихо. Точно в гробу. Мягкий желтый свет струится с потолка. Никита оказался как бы внутри гигантского аквариума, разгороженного на сектора и разделенного посредине проходом.
Серпентарий, значит. Ну ладно, сейчас мы тебя разъясним. Он шел мимо толстых стекол, за которыми в вольерах, посыпанных желтым речным песком, под электрическими солнцами нежились змеи. Черт побери, сколько тут этих тварей!
К счастью, пытка кончилась: в дальнем конце прохода он заметил людей в белых халатах – Зою Иванову и седенького старичка в очках. Старичок закрывал стеклянную створку одного из вольеров. Никита быстро подошел к ним.
– День добрый. А вы, Зоя Петровна, отважная женщина, оказывается. Мне тут сказали, что с питонами у вас ну прямо никаких проблем!
Зоя Иванова – приземистая коротконогая и широкобедрая блондинка (кубышечка – так ее еще в прошлый раз оценил Соловьев, считавший себя знатоком женской красоты) с густыми длинными волосами, перетянутыми на затылке резинкой, матово-нежной кожей и спокойными серыми, слегка навыкате глазами – улыбнулась ему:
– Здравствуйте. Снова вы к нам?
– Вот привела путь-дорожка. Так как поживает питон?
– Сетчатый питон, молодой человек, – старичок строго кашлянул и поправил очки. – Учтите – сетчатый! Редчайший экземпляр. Красавец. Вы только взгляните.
Колосов взглянул. В вольере в небольшом углублении – этаком корытце, вделанном в пол, свернулась кольцами толстенная полосатая змеища, смахивающая на автомобильную покрышку.
– Да-а, ну и работка у вас, – Колосов поежился. – Укольчик такому Великому Каа впороть не слабо. Не каждый мужик отважится. А мы могли бы переговорить с вами в менее экзотическом месте, чем клетка с удавом?
– Идемте в ветпункт, – предложила Зоя.
Они шли мимо вольеров.
– Я слышал, у вас тут не только питоны, но и ядовитые товарищи имеются, – Никита смотрел сквозь стекло на потрясающе красивую змею – алую с черными кольцами и сапфировой приплюснутой головкой.
– Да. Вон, кстати, та, которой вы сейчас любуетесь. Коралловый аспид.
– Аспид? Да-а…
– А вот гремучник – или змея Клеопатры, – Зоя указала на другой вольер. – От ее укуса смерть наступает через две с половиной минуты. Ну, если сыворотку не ввести. А вон очковая кобра.
– Наг и Нагайна. – Никита постучал по стеклу, за которым на высохшем суку раскачивались две золотистые змеи. – А вон та, что за чудо-юдо? Точно носорог?
– Это рогатая гадюка, – Зоя небрежно кивнула на вольер с бурой змеей, украшенной рогом-наростом. – Тоже весьма ядовита.
– Вы и таких лечите? – полюбопытствовал Никита.
– И таких тоже.
– А как? Усыпляете? Под наркозом?
Она только улыбнулась.
– А в ловле беглецов участия не принимали? – не унимался он.
– Каких беглецов?
– Ну, они ведь тут расползлись как-то раз. Было такое дело?
– Ах это, – она остановилась. – Нет, тогда Венедикт Васильевич сам с ними справился. Из помещения только полозы ушли да сетчатый питон. Их у забора поймали. Ольгин, кажется, собственноручно.
– А почему это произошло? Террорист, что ли, к вам пробрался – змей поотпускал?
– Нет, это не террорист. Это проделки Чарли.
– Чарли?
– Шимпанзе Ольгина.
– Так, значит, обезьяны у вас не только в клетках сидят, но и на воле разгуливают?
Иванова, казалось, не слышала его вопроса. Колосова это удивило. И он пока решил не настаивать.
– Вон мой домик, – сказала Иванова. – Кофе хотите?
– Спасибо.
– Спасибо – да?
– Спасибо – нет.
Они поднялись по дощатым ступенькам в уютный и чистенький «вагончик», притаившийся в кустах сирени за серпентарием. Пахло здесь так, как обычно пахнет во врачебном кабинете. И чистота была стерильная: смотровой стол, застеленный накрахмаленной простыней, над ним – круглая лампа-прожектор. Какие-то приборы с дисплеем, раковина за ширмами и стеклянный шкафчик с лекарствами.
Иванова пригласила его в смежную со смотровой комнату – жилую. Тут стояли стол, накрытый клетчатой клеенкой, софа под узорным пледом, плитка на подоконнике. В стену был вделан шкаф с раздвижными дверцами.
– Зря кофе не хотите. – Она вымыла руки и села на софу. Колосову достался стул с продавленным сиденьем. – Вы что, именно ко мне в такую даль из Москвы ехали?
– К вам и к Ольгину.
– А его сейчас проще поймать в Москве. Он в институте и музее по горло занят.
– Слышал уже. И Званцева вот нет, смотрю. А кто же за питомцами ходит? – Никита откинулся на спинку стула, наблюдая из-под полуопущенных век за собеседницей. Пышка она, сдобная, аппетитная. Так что же пышка одна в такой глуши делает? Ноги у нее точно точеные столбики. Молочно-белые, в старых босоножках-шлепках на пробковой подошве. Пятки – круглые, как репки. Вкусные пятки. Чья же ты подружка, Зоенька? Званцева, Жени или этого неуловимого Ольгина? Вечно занятого и отсутствующего? Кто твое одиночество на этой софе скрашивает? – Да, как же с питомцами-то? Ведь и Калязиной теперь нет… – продолжил он.
– Баба Сима последнее время к питомцам близко не подходила. Всю работу Ольгин и Званцев делали, – ответила Иванова.
– Но их же сейчас нет. Кто, например, сегодня бедных голодных мартышек кормить будет?
– Утром Званцев кормил, а вечером, если он припоздает вернуться, – Женя.
– А вы?
– А я нет. Ольгин считает, что женщине там сейчас делать нечего.
– Где? – не понял Колосов.
– Возле клеток с шимпанзе, – она усмехнулась. – Ведь вы про них все меня расспрашиваете.
– А что тут удивительного? Да я живую обезьяну, может, впервые в жизни вблизи увидел! Такие мордашки! Как они у вас тут не померзнут только. Климат-то далеко не африканский. Они и зимой тут обитают?
– Нет, зимой их перевозят в институт. Обезьяны живут здесь только до октября. Здесь есть теплые вольеры. Ничего, обходятся. И преотлично себя чувствуют. Даже простуды редки.
– А привозят их когда?
– Весной.
– Точнее?
– В начале апреля.
– В начале апреля… Ну, Бог с ними, с мартышками, со змеями… Я вот что хотел у вас спросить. В прошлый раз вы так расстроены были – не смог я. Насчет Калязиной мои вопросы будут. В то утро вы ведь с ней о чем-то говорили перед самым ее уходом. Ну, у ворот, не помните?
СТОП. А вот это уже интересно. Он насторожился, хотя в лице его ничего не изменилось. Зато что-то изменилось в Ивановой. Она вздрогнула и опустила глаза.
