Можете на меня положиться - Устинов Сергей Львович (читать книги онлайн бесплатно полные версии .txt) 📗
Я еще постоял немного возле памятника, вспомнил, что скоро у великого поэта день рождения, и мысленно поздравил его с наступающим. Потом посмотрел на часы, демонстративно пожал плечами и побрел на стоянку. Краем глаза я подметил, что к седому тоже не пришли: он двинул прочь, прибавляя шагу. Ясное дело, ему ведь идти до машины дальше, чем мне.
Однако тронулись с места мы почти одновременно, видно, под конец бедняге пришлось бежать бегом. Я вырулил под стрелку, разрешающую поворот направо, на улицу Горького, они повторили мой маневр. Пропустив троллейбус, я повернул, они следом, но сразу остановились. В последний момент, бросив взгляд назад, я увидел, что седой выскочил из машины и забегал вокруг нее. Не теряя времени, я прибавил газу.
Но далеко уезжать я не собирался. Свернув направо в Настасьинский переулок, я заехал в глубокий двор рядом с новым зданием московской телефонной сети и там притулился в уголке. Теперь торопиться нужно было мне. Я скинул куртку и достал из “бардачка” кепку с длинным козырьком и темные очки, которые держал на случай неожиданного выезда на пляж. Я надеялся, что на большом расстоянии этот примитивный маскарад должен сработать. Потом я бегом бросился вниз, к улице Чехова и, обогнув “Известия”, снова оказался на площади Пушкина. Здесь, на углу возле кинотеатра “Россия”, стояла наша редакционная “Волга”. Я нырнул на заднее сиденье, за широкую спину Феликса. И увидел рядом с собой Лику.
– Странная у вас компания, – сказал я язвительно.
– Да вот, увязалась, – недовольно буркнул Громов. Витька, наш шофер, повернулся ко мне. Его круглая физиономия расплывалась от восхищения. Такая работа ему нравилась.
– Порядок? – спросил я Феликса.
Он протянул мне свой фотоаппарат с телеобъективом. Я увидел вблизи, как седой закручивает гайки на колесе, а кожаная куртка помогает ему, опуская домкрат. Лица у обоих потные и злые, а солнце играет на катафотах аварийного треугольника посреди дороги.
– Чем? – поинтересовался я.
– Шилом, – мрачно ответил Феликс. – Но прошу больше мне таких поручений не давать. Ты тут играешь в шпионов, а пятнадцать суток за хулиганство в общественном месте сидеть мне.
Седой швырнул спущенное колесо в багажник и захлопнул его.
– Поехали, – сказал я Витьке. – Только очень аккуратно.
Наша машина тронулась и почти сразу же остановилась.
– Ложись! – крикнул мне Феликс, и я упал на сиденье.
– Что случилось?
– Они разворачиваются, – объяснила Лика.
Я осторожно высунул голову. Зеленые “Жигули” проехали под самым нашим носом и повернули направо. Через несколько минут седой свернул с улицы Горького к Центральному телеграфу и ловко воткнул свою машину в узкую щель между двумя другими напротив главного входа. “Под глобусом”, – вспомнил я и сказал:
– Похоже, у них тут постоянное место встречи. Нам встать поблизости просто не нашлось места, пришлось проехать дальше. Но в телевик было видно, как оба, седой и кожаный, вышли из машины и пересели в другую, красную “шестерку”. Минут через десять они вылезли и оттуда. К ним подошел высокий худой парень с вытянутым лицом в спортивном адидасовском костюме, потом присоединился красавчик ален-делоновского типа, одетый в кремовые брюки и белый пиджак, из-под которого виднелась розовая рубашка с воротом апаш. Все они оживленно переговаривались, смеялись, изредка кто-то из них оборачивался, махал рукой знакомым. Я заметил, что каждый вертит в руках ключи – вероятно, от машины.
– Что у них, клуб здесь, что ли? – изумленно спросил Витька.
Феликс отнял у меня фотоаппарат и сделал несколько снимков.
– Фотообъектив обвиняет, – сказала насмешливо Лика.
– Ребята, – попросил я, – глядите в оба, нет ли тут где брюнета ростом метр восемьдесят в затемненных очках.
Но человека, похожего, по описанию Горелова, на Марата, не было.
Наконец наша парочка, как видно, наговорилась. Седой взглянул на электронные часы, установленные на фасаде телеграфа, и оба вдруг заторопились. Пять минут спустя мы цугом пересекли Большой Каменный мост и свернули налево по набережной в сторону Пятницкой. Вскоре фургон остановился возле входа в метро “Третьяковская”.
Тут произошло вот что. Молодой выскочил на улицу, но в метро спускаться не стал и вообще никуда не ушел, а покрутился вокруг, неожиданно встал позади стендов с газетами и, кажется, принялся усердно их читать. Седой спокойно сидел в машине, не проявляя никаких признаков нетерпения.
– Неужели они за этим сюда приехали? – спросила Лика.
– Подождем, – рассудительно сказал Феликс.
– Давайте, я пойду посмотрю, что он там читает! – азартно предложил Витька.
Но я был согласен с Феликсом.
Никто из нас не понял, откуда взялся парень, который сел в машину к седому на заднее сиденье. Мы даже не успели толком разглядеть его. Одна Лика утверждала, что заметила у него в руках предмет, запакованный в газету, вроде большой книги. Впрочем, немудрено. Кончался рабочий день, народу перед метро сновало тьма-тьмущая.
Даже с помощью телевика невозможно было понять, что они там делают; объектив все время заслоняли идущие мимо прохожие. Кажется, оба склонились над задним сиденьем и что-то рассматривали. Потом несколько минут они поговорили, и парень вылез. В руках у него действительно было что-то, запакованное в газету. Меня поразила его одежда; какие-то короткие, не по росту, стройотрядовские штаны цвета хаки, стертые резиновые полукеды и дешевая ковбойка. Странный наряд для человека, с которым имеет дело седой!
Все три последующих действия произошли одновременно, и поэтому я в первый момент растерялся.
Парень с пакетом двинулся вниз по ступеням метро-Зеленый фургон стал отъезжать от тротуара. А из-за стендов с газетами появился кожаный и бросился вслед за мелькавшей в толпе ковбойкой.
– Феликс, – почти крикнул я, – их двое, бери Лику – и за ними!
За что я люблю Громова – ему не пришлось повторять дважды. В этом смысле Лика оказалась ему подходящей парой. Они выскочили, и Витька с места рванул так, что у меня с головы слетела кепка.
С Большой Грузинской, куда мы благополучно проследовали за ним в толпе машин, седой свернул в один из переулков, покрутился немного дворами и остановился у четырехэтажного кирпичного дома. Здесь он поставил машину у среднего подъезда, закрыл ее и зашел в парадное.
Я прикинул, что лифта в таком здании быть по идее не должно, и, выждав несколько секунд, надвинул кепку поглубже на глаза и нырнул за ним следом. Его шаги раздавались уже где-то на площадке второго этажа. Стараясь попадать им в такт, я осторожно двигался следом. Сердце у меня колотилось, как будто я только что сошел с дистанции.
На третьем этаже он остановился. Я тоже замер. Послышался звук открываемой двери. Я на цыпочках взлетел еще на один пролет. Он не мог меня видеть, его квартира находилась справа, а мне были видны только его ноги. И вдруг открылась квартира слева, прямо над моей головой.
Думаю, у меня был совершенно идиотский вид. Я стоял на одной ноге, раскинув руки и, кажется, даже высунув язык. На площадку выплыла дама в длинном шелковом халате, драном и замызганном, с головой в редких розовых буклях. Я был перед ней как на ладони со своей перекошенной от напряжения физиономией, но она лишь скользнула по мне пренебрежительным взглядом.
– Александр Васильевич, – обратилась она к седому, – предупреждаю вас последний раз: если будете ставить машину у подъезда, мы вызовем милицию. Общественность...
Я начал потихоньку спускаться вниз.
– Уберу, уберу, сейчас уберу, – ответил ей седой. – Через пять минут.
Обе двери хлопнули. Я снова взлетел наверх. Его квартира была под номером 28. Сбежав вниз, я хотел уже выйти на улицу, когда в голову мне пришла одна идея. Я подошел к почтовым ящикам и заглянул в № 28. Там что-то белело. Ключ от почтового ящика Нининой квартиры, который все еще болтался на моей связке, хоть и не сразу, но подошел. Там лежали “Вечерка” и письмо с пометкой “служебное”, какие шлют с телефонного узла. На письме было написано размашистым почерком канцелярского служащего: “Старикову А. В.”. Я положил письмо и газету обратно в ящик и закрыл его.
