Антология советского детектива-36. Компиляция. Книги 1-15 (СИ) - Ваксберг Аркадий Иосифович (лучшие книги читать онлайн .TXT) 📗
— Точно, друг детства! — охотно и весело подтвердил милицейский капитан. — Звони, Толя!
Помахав ручищей, он поспешил к входу в зал — уже надрывался третий звонок.
Прощаясь у подъезда дома (они шли пешком через старый мост за Нескучным садом), Светлана спросила:
— А когда следующая игра?
— Скоро, — поспешил сообщить Анатолий. — Во вторник на той неделе. «ЦСКА» — «Трактор». Пойдем?
Но на эту игру Анатолий и Светлана пойти не смогли. Кочергин, извинившись, сказал, что не смог достать билетов. На самом деле он был занят, очень занят...
По логике событий очередного связника из-за кордона вряд ли следовало ожидать раньше, чем месяца через три после встречи Корицкого с неизвестным возле Провиантских складов. Но Ермолин не исключал, что кто-либо из людей Лоренца, постоянно работающий в Москве, взял Михаила Семеновича под свое наблюдение. А посему ученому следовало держаться так, чтобы ничто в его поведении не вызвало подозрения возможного «опекуна».
Кочергин разъяснил Корицкому, что он не должен менять своих привычек, распорядка дня, отказываться от обычных посещений знакомых, театра, кино, библиотеки.
— А главное, если снова случится неожиданная встреча, не проявляйте нервозности, не пытайтесь немедленно связаться с нами, — объяснял Анатолий Михаилу Семеновичу. — Гость может заметить, что сразу, после встречи с ним вы зашли в ближайшую телефонную будку, это вызовет у него подозрения. Когда будете договариваться о передаче, исходите из того, что все материалы вы, конечно, держите только на работе. На вынос их из института вам потребуется время. Так что один день, минимум, мы всегда выиграем, а больше и не требуется. Мы уже и сейчас готовы к визиту...
Связник явился через три месяца и четыре дня. Он заговорил с Михаилом Семеновичем на станции метро «Парк культуры», когда Корицкий отходил от газетного автомата с только что купленной «вечеркой». Назвав пароль и получив отзыв, ничем внешне не примечательный человек шепнул:
— Завтра в семь вечера жду вас на остановке автобуса в Покровском-Стрешневе. С материалами.
Пока Корицкий приходил в себя, человек уже исчез в потоке пассажиров.
Михаил Семенович так никогда и не узнал, сколько человек на следующий день незримо присутствовали при его встрече с гостем «оттуда» в сравнительно тихом загородном ресторанчике, где они провели немногим более часа.
Человек, назвавшийся Василием Савельевичем, говорил по-русски без малейшего акцента. Он и был русским, правда, только по происхождению. Начал Василий Савельевич с того, что задал собеседнику несколько быстрых вопросов, не имеющих к делу решительно никакого отношения. Корицкий к этому был готов. Анатолий предупредил его о такой возможности:
— Вас могут спрашивать о чем угодно, чтобы на чем-то проверить и поймать, если вы ведете двойную игру.
Видимо, Михаил Семенович успешно справился с этой частью беседы, потому что Василий Савельевич так же внезапно прекратил свой словесный обстрел, как и начал.
— Теперь к делу, — сказал он, — давайте материалы.
Корицкий молча передал ему конверт, в котором лежало несколько листков бумаги и две отснятые кассеты.
Василий Савельевич спрятал конверт в карман и в свою очередь подвинул Корицкому другой конверт, куда более пухлый.
— Это вам просил передать ваш друг, Деньги и «липучка» с двадцатью золотыми царскими десятками. И это тоже вам. — Михаил Семенович почувствовал, что на колени ему положили второй пакет, небольшой, но плотный.
— Здесь «минольта», микрофотокамера с кассетами и пленками. Инструкция приложена. Это очень просто... Вашим аппаратом больше не пользуйтесь.
Василий Савельевич примолк — к их столику направлялась официантка. Когда они снова оказались вдвоем, связник продолжал:
— Личных контактов с вами больше поддерживать не будут. Вы получите по почте открытку с изображением какого-нибудь цветка. Текст значения не имеет, только дата ниже подписи. Это сигнал... Нужные материалы переснимите, кассету вложите в футлярчик, он у вас в свертке, и оставите в условленном месте...
Далее последовал подробный инструктаж о том, как поддерживать бесконтактную связь посредством тайников. Один такой тайник был обусловлен в Москве, второй под Ленинградом.
Из ресторана вышли вместе. На улице Василий Савельевич проводил Корицкого до трамвая, идущего к станции метро «Сокол», сам же зашагал в сторону электрички. «Всего!» — только и буркнул он на прощание.
...Телефонный звонок раздался минут через десять после того, как Корицкий вернулся домой.
— Добрый вечер, Михаил Семенович, — послышался в трубке голос Кочергина. — Все прошло как надо.
— Правда? — неожиданно обрадовался Корицкий.
— Сущая правда, — подтвердил Анатолий.
— Что мне делать дальше?
— Пока ничего, ведите себя так, словно ничего не произошло. Посылку пока спрячьте дома. Как если бы прятали ее на самом деле.
— Понял, — упавшим голосом произнес Корицкий. Слова «на самом деле» напомнили ему, что такое с ним и впрямь могло случиться.
Кочергин на другом конце провода словно угадал его мысли.
— Вы действительно были сегодня молодцом! — сказал он дружелюбно. — А теперь спокойной ночи!
— Спокойной ночи!
Корицкий медленно положил трубку на рычаг.
Глава 20
Еще полгода, то есть шесть месяцев, или двадцать шесть недель, шла напряженная, весьма трудоемкая и кропотливая работа большой группы чекистов. Кроме тех сотрудников, чьи имена уже известны читателю, в ней принимало участие много других, чьи имена называть ни к чему, поскольку встретиться с ними читателю не придется. Не увидит читатель и двух гостей «с той стороны» — связников Лоренца, приезжавших за это время под благовидными предлогами в Советский Союз. За несколько дней до каждого такого визита Михаил Семенович Корицкий получал открытку со словами привета, опущенную, разумеется, уже в Москве. Этих нескольким банальных слов было достаточно, чтобы привести в движение четко отлаженный чекистский механизм.
«Посылки» готовились тщательно. Материалы составлялись по заранее составленному плану, но с учетом и конкретных запросов Лоренца. Что запросит Лоренц, было известно заранее благодаря регулярным и точным сообщениям Доброжелателя.
Чекисты учитывали тысячи мелочей. Так, документам придавался вид, свойственный бумагам именно данного института или другого учреждения. Выдерживался даже стиль изложения, присущий тому или иному научному работнику, не говоря уже о самом Корицком, если на документе должна была присутствовать его подпись, проставлялись нужные печати, штемпеля, входящие и исходящие отметки. Если требовалось, бумага очень естественно «старилась». Фотосъемки новенькой «минольтой» всегда совершались именно в тех условиях, при которых их только и мог сделать Михаил Семенович. Эта крохотная, свободно умещающаяся в ладони японская камера обеспечивала достаточно высокое качество изображения.
Переснятые предельно достоверные документы отправлялись, естественно, в «дело» за соответствующим номером, а пленки упаковывались в специальный миниатюрный контейнер.
Затем, в полном соответствии с полученными инструкциями, Корицкий ехал в условленное место. Один раз — под Ленинград, другой — на подмосковную станцию Перово, давно, впрочем, уже включенную в территорию разросшейся столицы. Соблюдая все меры предосторожности, Михаил Семенович оставлял контейнер в тайнике, потом ставил в другом обусловленном месте сигнал, означающий, что тайник заложен, и возвращался домой. Корицкий понимал, что эти поездки он совершал не один, но ни разу не заметил никого, в ком мог бы угадать коллегу Анатолия Дмитриевича. Никогда не примечал он и уже знакомых ему по первым двум встречам людей «оттуда».
Странное чувство испытывал Корицкий в этих поездках. Иногда ему казалось, что он как бы шагнул из зрительного зала кинотеатра прямо в экран, на котором развертывалось действие приключенческого фильма, иногда — что он, словно перенесенный машиной времени в прошлое, участвует в какой-то ребячьей игре. Но это не было ни сопереживанием кинофильма, ни тем более детской игрой.
