Хрустальная ловушка - Платова Виктория (первая книга TXT) 📗
Сам же Вася намертво приклеился к Звягинцеву: он жаждал невыдуманных историй из жизни преступников и их преступлений. В одну из первых встреч Пал Палыча попутал бес: ему так хотелось понравиться парню, похожему на его сына, что он вдруг сказал Васе, что всю жизнь прослужил в КГБ (голубая мечта беспорточной юности) и даже дослужился до майора (голубая мечта похмельной зрелости). Вася раззвонил об этом среди обслуги, но, как ни странно, это только прибавило Звягинцеву авторитета. И он даже не стремился развенчать этот миф.
Вчера шебутной Васька что-то пытался ему сказать через дверь" что-то очень важное, как утверждал он сам. Но Звягинцев, обессиленный радикулитом, послал его подальше и теперь мучился угрызениями совести. Нужно пойти к Василию, выяснить, чего тот хотел, и заодно узнать, как проходят поиски Кирилла Позднякова, 1967 года рождения, уроженца города Апатиты Мурманской области. За пять дней мучений с пропавшим лыжником Звягинцев выучил наизусть все его анкетные данные. Сейчас Поздняков проживал в Карелии и активно занимался лесным бизнесом.
Еще более активно он занимался женщинами: во всяком случае, в «Розе ветров». Этого не было в анкете, но сам Звягинцев имел счастье наблюдать за этим непосредственно.
Даже горничная Майя, обнаружившая пропажу несессера (будь он проклят, этот несессер, торчит, как кость в горле!), и то успела переспать с ним.
А за связь с клиентом можно легко вылететь с работы, это точно.
Но самой большой головной болью для Звягинцева была Наталья Владиленовна Запесоцкая, очкастая сорокатрехлетняя мымра из Москвы, насмерть зашибленная поздняковской мошонкой. Наталья Владиленовна, прилипшая к Звягинцеву как банный лист, донимала его никому не нужными показаниями по поводу исчезнувшего в лавине Кирилла, она требовала ускорить поиски (не по адресу обращаетесь, девушка) и привлечь к ним как можно большее число народу (это не моя компетенция, девушка). Первые несколько дней она активно увязывалась за спасателями, которые быстро охладили ее любовный пыл: такими вещами должны заниматься профессионалы.
По настоянию Запесоцкой Пал Палыч уже составил несколько протоколов и теперь бегал от нее как от огня. В какой-то степени радикулит, накрывший Звягинцева, был избавлением от нудной бабы, — за отдых от общения с ней Звягинцев готов был заплатить и большую цену.
Теперь ему предстояло выползти наружу, а значит, снова придется столкнуться с этой фурией. Звягинцев слабо надеялся, что Позднякова уже нашли, и тогда очкарица отстанет от него и полностью сосредоточится на оплакивании обледеневшего тела. А в том, что если Позднякова найдут, то найдут мертвым. Пал Палыч не сомневался: за два года безвылазного сидения в Приэльбрусье он уже привык к горам и знал, что они никогда не отдают свою добычу. Если уж ухватили. Но он знал и другое: поиски будут вестись, пока тело не будет найдено, — пусть даже и малыми силами.
Но в случае с Поздняковым происходило что-то странное — его тело не могли обнаружить ни приборы, ни собаки, хотя район поисков был предельно сужен и конкретен. Эту странность Пал Палыч относил к ритуальным жестам Приэльбрусья: горам всегда необходимо приносить кого-нибудь в жертву, чтобы они оставляли в покое всех остальных.
Языческая жестокость, но что поделаешь…
По утверждению Запесоцкой, которая якобы последней видела Позднякова, он, несмотря на предупреждение метеорологов, сшивался на трассе для фристайла. Это была заброшенная трасса, к западу от «Розы ветров» и много выше по склону. Ею вот уже год никто не пользовался. Эта трасса имела дурную славу — в прошлом году именно здесь под лавиной безвозвратно исчезли двое слаломистов муж и жена. Звягинцев хорошо помнил их. Милые люди, профессора то ли органической, то ли неорганической химии. Дома они оставили собаку — королевского пуделя, — к которой так и не вернулись. Теперь вот еще и Кирилл Поздняков, уроженец города Апатиты (Звягинцев был в Апатитах один раз в жизни, проездом, и так и не смог сказать о городе ни одного доброго слова).
Что потянуло туда Запесоцкую — понятно, она везде, как тень, бродила за своим ветреным молодым любовником. Но что заставило самого Кирилла выйти на нефункционирующую трассу, так и останется загадкой. Запесоцкая наблюдала за ним издали, чтобы лишний раз не нервировать возлюбленного, а когда пошла лавина, инстинктивно бросилась вниз и в сторону: трах трахом, а о собственной жизни тоже подумать не мешает. И когда Запесоцкая увидела вместо трассы девственно-чистый снег, она поняла, что спасти Кирилла может только немедленное вмешательство спасателей. Но следом за первой лавиной прошла вторая, и шансы Кирилла свелись к нулю. Науськиваемые Натальей Владиленовной спасатели проутюжили трассу вдоль и поперек, но так ничего и не нашли.
Очкастая дьяволица утверждала, что видела рядом с Кириллом какого-то лыжника, ной его тело обнаружено не было.
«Дохлый номер, — сказал сам себе Пал Палыч, — сливайте воду». Багаж Позднякова надо упаковывать и отправлять в Карелию, по последнему месту жительства.
Громко сморкаясь и тихо матерясь, Звягинцев натянул на себя мятый костюм, пристроил к подбородкам измочаленный галстук (секьюрити, что поделаешь, нужно соответствовать) и в который раз подумал, что его распирает, как на дрожжах: воротничок на шее не сходится и пуговицы на брюках застегиваются с трудом.
«Куда же меня тащит, мать твою, — в который раз подумал Звягинцев, с отвращением глядя в зеркало. — Прав Васька, нужно заняться этими гребаными лыжами, авось похудею…» Но это были только благие пожелания: за два года, проведенных на горнолыжном курорте, он даже близко к ним не подходил. А красивый спуск по слаломной трассе с отрогов виделся ему только в ночных кошмарах, приправленных радикулитом.
И, как обычно надев вместо горнолыжного костюма плащ-пальто на ватине и шляпу с заломленными полями (Вася считал ее неотъемлемым атрибутом частного детектива, и она приводила его в восторг), Звягинцев покинул свой номер.
В домике спасателей Звягинцеву долго не открывали.
Но чутье старого мента подсказывало ему, что за дверью кто-то схоронился. Пал Палыч даже догадывался, кто именно, — и это приводило его в ярость. Дверь сотрясалась под ударами его пудового кулака, явно намереваясь сорваться с петель.
— Открывайте, сволочи! — зычно кликнул Звягинцев.
Как будто послушавшись его призыва, дверь робко приотворилась, и в ней показалась разбойная физиономия Ахмета.
Звягинцев проворно сунул ногу в образовавшуюся щель.
— А… Это ты, Палыч! — Ахмет тщетно попытался изобразить на лице некое подобие радости встречи.
— Нет, это твоя девка из ресторана. — В свободное от остальных женщин время Ахмет активно шастал к одной из ресторанных официанток, напрочь лишенной груди и чувства ревности. — Ну и морда у тебя, Ахметка! Остается только кинжал в зубы и на стенд «Их разыскивает милиция».
— Завидуэш, старый черт! — беззлобно осклабился писаный черкесский красавец.
— Завидую, — сознался Звягинцев. Это относилось к поджарой, узкой, как каминная кочерга, фигуре спасателя.
— А я болэю, — непонятно зачем, добавил Ахмет. — Ангина, знаэш…
— Вижу, что болеешь, — промычал Звягинцев, оттесняя Ахмета от двери и просачиваясь в помещение.
Ахмет мягко отступал, с чисто восточным коварством сдавая позиции: он незаметно пододвинул низкую лавку, и Звягинцев, который не видел ничего, что находилось ниже его толстого живота, споткнулся о нее и едва не сломал себе шею.
Ахмет загоготал и скрылся за дверью, ведущей в большую комнату, служащую гостиной.
Звягинцев последовал за ним.
Ахмет быстро одевался. Он уже успел натянуть на себя брюки и теперь возился с рубашкой: торс Ахмета был покрыт невероятным количеством черных упругих волос, которые производили на женщин просто фантастическое впечатление.
Вот и теперь одна из них лежала на широкой низкой тахте, натянув простыню до подбородка. Ее одежда валялась на полу, рядом с тахтой. Звягинцев смерил ее скептическим взглядом: еще одна вырвавшаяся на свободу домохозяйка попалась на Ахметов крючок.
