Королева Юга - Перес-Реверте Артуро (книги бесплатно полные версии TXT) 📗
Прошло чуть меньше полугода с того вечера, когда Тереса разговаривала с доном Эпифанио Варгасом в часовне святого Мальверде в Кульякане, штат Синалоа; с того дня, когда зазвонил телефон и она бросилась бежать — и не переставала бежать, пока не оказалась в городе, названия которого прежде не слышала никогда.
Но об этом она вспоминала, лишь заглядывая в календарь. В Мелилье время — во всяком случае, большая его часть — словно застыло для нее. Может, прошло шесть месяцев, а может, шесть лет. Так было предначертано ей (как, впрочем, могло быть предначертано и что угодно другое), когда только что прилетев в Мадрид с одной небольшой сумкой в руках — весь ее багаж — и остановившись в пансионе на площади Аточи, она встретилась с человеком, имя которого ей назвал дон Эпифанио Варгас. К разочарованию Тересы, ей ничего не могли предложить там, в Мадриде. Если она хочет попасть в тихое место, подальше от неприятных встреч, и получить работу, чтобы как-то прожить, пока не выправит бумаги касательно своего двойного гражданства — наличие отца-испанца, которого она едва знала, впервые в жизни должно было сослужить ей службу, — ей придется ехать дальше. Человек, с которым она встретилась в кофейне «Небраска» на Гран-Виа, молодой, торопливый и немногословный, предоставил ей всего две возможности выбора — Галисию и юг Испании. Орел или решка, да или нет. Тереса спросила, часто ли идет дождь в Галисии, и молодой человек, слегка улыбнувшись — совсем чуть-чуть, ровно столько, сколько заслуживал этот вопрос, ответил, что да. Там просто ливмя льет, сказал он. Тогда Тереса решила, что поедет на юг; молодой человек достал мобильный телефон, ушел к другому столику и несколько минут с кем-то разговаривал. Потом вернулся и записал на бумажной салфетке имя, номер телефона и название города. Туда есть прямые авиарейсы из Мадрида, пояснил он, отдавая ей салфетку. Или из Малаги. До нее можно добраться поездом или автобусом. Из Малаги и Альмерии также есть пароходы. И заметив во взгляде Тересы недоумение (почему пароходы, почему самолеты?), улыбнулся во второй — и последний — раз и объяснил, что место, куда направляется она, — тоже Испания, но находится на севере Африки, в шестидесяти или семидесяти километрах от побережья Андалусии, недалеко от Гибралтарского пролива. Сеута и Мелилья, сказал он, — испанские города на марокканском побережье. Потом положил на стол конверт с деньгами, заплатил по счету, встал и пожелал ей удачи. Так он и сказал: удачи. А когда он уже уходил и Тереса в порыве благодарности решила назвать ему свое имя, он перебил ее, сказав, что не хочет его знать и ему совершенно все равно, как ее зовут. Помогая ей, он просто оказывает услугу своим друзьям в Мексике, которым кое-чем обязан. А еще пожелал, чтобы оставленные им деньги пошли ей на пользу. А когда они кончатся и ей понадобится еще, прибавил он вполне нейтрально, без всякого видимого намерения обидеть, она всегда может воспользоваться тем, что ей дала природа. Это, сказал он вместо прощания — и казалось, он жалеет, что природа не дала и ему того же самого, — ваше большое женское преимущество.
— Она не представляла из себя ничего особенного, — сказал Дрис Ларби. — Ни красавица, ни уродина. Ни слишком умна, ни слишком глупа. Но насчет цифр соображала хорошо… Я это быстро понял и поставил ее на кассу… — И, вспомнив заданный мною вопрос, мотнул головой: — А проституткой она не была никогда. Во всяком случае, у меня. Она приехала по рекомендации друзей, так что я предоставил ей возможность выбирать. Сама, сказал, решай, где хочешь быть — по ту или по эту сторону стойки… Она предпочла остаться по эту — сначала как официантка. Конечно, зарабатывала поменьше, но ей было хорошо.
Мы прогуливались между кварталом, прилегающим к ипподрому, и кварталом Реаль, по ведущим к морю прямым улицам с колониальными особняками. Вечер был мягким, нежарким, цветы на окнах приятно пахли.
— Ну, может, только изредка. Всего пару раз или чуть больше. Я не знаю. — Дрис Ларби пожал плечами. — Она это решала сама. Вы меня понимаете?.. Иногда бывала с кем-то, с кем сама хотела, но не за деньги.
— А как же вечеринки? — спросил Сеспедес.
Риф неловко отвел глаза в сторону. Затем повернулся ко мне, прежде снова взглянув на Сеспедеса с выражением человека, сожалеющего о том, что нечто сугубо свое разглашается в присутствии постороннего. Однако Сеспедесу было все равно.
— Вечеринки, — настойчиво повторил он.
Дрис Ларби вновь посмотрел на меня, теребя бороду.
— Это совсем другое дело, — поразмыслив с минуту, сказал он наконец. — Иногда я устраивал вечеринки по ту сторону границы…
Сеспедес лукаво усмехнулся;
— Твои знаменитые вечеринки…
— Ну да. Вы же знаете. — Риф пристально посмотрел на него, будто пытаясь вспомнить, что на самом деле может быть известно этому человеку, потом опять неловко отвел взгляд, — Люди оттуда.
— Оттуда — это из Марокко, — пояснил мне Сеспедес. — Он имеет в виду важных людей — политиков или полицейских начальников. — Его лисья усмешка стала еще хитрее. — Мой друг Дрис всегда имеет дело с хорошими партнерами.
Риф неохотно улыбнулся, закуривая очень легкую сигарету, А я подумал: интересно, сколько компромата на него и его партнеров покоится в секретных архивах Сеспедеса? Видимо, достаточно, раз он удостаивает нас привилегии беседовать.
— Она бывала на этих вечеринках? — спросил я.
Ларби сделал жест, который можно было истолковать двояко.
— Не знаю. Возможно, бывала на некоторых. И… Ей лучше знать. — Искоса глядя на Сеспедеса, он, похоже, поразмыслил над чем-то и в конце концов кивнул: — Ну, в общем-то, под конец она участвовала пару раз. Я в это не вмешивался — дело там было не в том, чтобы зарабатывать деньги на девочках: речь шла о другом. А девочки — это уж просто в дополнение. Что-то вроде подарка. Но я никогда не приказывал Тересе бывать там… Она бывала потому, что сама хотела. Даже просила об этом.
— Почему?
— Понятия не имею. Я же вам сказал: ей лучше знать.
— Она тогда уже появлялась с тем галисийцем? — спросил Сеспедес.
— Да.
— Говорят, хлопотала за него.
Дрис Ларби посмотрел на него. Потом на меня. Потом снова на него. За что вы так со мной, говорили его глаза.
— Не знаю, о чем вы говорите, дон Мануэль.
Бывший правительственный уполномоченный злорадно посмеивался, подняв брови. С видом человека, который откровенно забавляется происходящим.
— Абделькадер Чаиб, — уточнил он. — Полковник. Королевская жандармерия… Это тебе говорит о чем-нибудь?
— Нет, клянусь вам. Я не знаю его.
— Не знаешь?.. Перестань, Дрис. Я же сказал: этот сеньор — мой друг.
Мы прошли несколько шагов молча; я мысленно переписывал набело услышанное. Риф курил, как будто не слишком довольный тем, как он рассказал нам это.
— Пока она была у меня, она не вмешивалась ни во что, — сказал он вдруг. — И у меня с ней ничего не было. То есть, я с ней не спал.
И движением подбородка указал на Сеспедеса, как бы призывая его в свидетели. Всем известно, что он никогда не путается с девушками, которых нанимает. И потом, он уже сказал: Тереса замечательно умела вести счета. Остальные девушки уважали ее. Мексиканка — так они ее называли. Мексиканка то, Мексиканка се.
Видно было, что у нее хороший характер; хоть и без всякого образования, благодаря своей речи — это вообще свойственно латиноамериканцам с их богатым словарным запасом, бесконечными «вы» и «пожалуйста», отчего все они кажутся чуть ли не академиками филологии, — она выглядела человеком воспитанным.
Правда, весьма скрытным во всем, что касалось ее дел и ее жизни. Дрис Ларби знал, что на родине у нее были проблемы, но какие, он никогда не спрашивал. К чему?
В свою очередь, Тереса тоже не заводила разговоров о Мексике; когда кто-нибудь затрагивал тему, она отвечала парой слов — первое, что приходило в голову, — и уклонялась от нее. Серьезно относилась к работе, жила одна и никогда не давала клиентам повода усомниться в предъявляемых счетах. Подруг у нее тоже не было.
