Антология советского детектива-36. Компиляция. Книги 1-15 (СИ) - Ваксберг Аркадий Иосифович (лучшие книги читать онлайн .TXT) 📗
Была и другая категория петербургских немцев — давно обрусевших «карлов иванычей»: врачей, аптекарей, гимназических преподавателей, университетских профессоров. Эти жили обычной жизнью российских интеллигентов. От русских коллег их отличало только пользование в семье немецким языком, повышенная любовь к пиву, иногда — принадлежность к лютеранской церкви.
Была еще более многочисленная группа ремесленников: булочников, сапожников, настройщиков, часовых мастеров, отличавшихся еще большей приверженностью к пенистому напитку из ячменя и необычайной профессиональной добросовестностью...
— Знаете, — воспользовавшись паузой в рассказе собеседника, с улыбкой вставил Ермолин, — еще в начале тридцатых годов ленинградцы постарше вместо «столовая» часто говорили «кухмистерская».
— Да ну? — удивился профессор. — Не знал...
Отдаленные предки Артура Визена принадлежали именно к третьей категории. Но дед сумел получить образование, поступить на государственную службу и добраться на ней до чина надворного советника, который давал права российского дворянства. Сына своего Отто господин подполковник (весьма миролюбивый надворный советник любил, чтобы его титуловали по-военному) определил по окончании гимназии с золотой медалью в недавно учрежденную Петербургскую военно-медицинскую академию.
Отто Визен с детства отличался тягой к естественным наукам и непостижимой легкостью в изучении языков. Кроме родных русского и немецкого, освоенных в гимназии латыни, древнегреческого и французского он самостоятельно изучил из-за любви к операм Верди итальянский, из-за преклонения перед Шекспиром и Блейком — английский. За два лета, проведенных на даче в Териоках, мальчик вполне освоил разговорный финский и отчасти шведский.
Стены военно-медицинской академии отгораживали Отто Визена от бурной жизни тогдашнего студенческого Петербурга, но не могли помешать зародившемуся еще в детстве увлечению литературой. Читал он много и с хорошим выбором. Гоголь, Достоевский, Толстой, позднее Чехов открыли ему ту Россию, которую он, выходец из столичного выслужного дворянства, иным путем узнать бы и не мог.
Последующая служба военным врачом в одном из армейских полков Петербургского военного округа дала ему возможность достаточно хорошо изучить жизнь, познакомиться с простыми русскими людьми — вчерашними крестьянами и мастеровыми, одетыми, правда, в серые солдатские шинели. С русско-японской войны Отто Визен привез «Владимира» с мечами, ранение в ногу и глубокое сомнение в незыблемости и разумности государственного устройства великой Российской империи. Увы, революционную бурю 1905 года Отто Визен не понял, воспринял только ее трагическую сторону. Однако, разочарование, охватившее буржуазную российскую интеллигенцию в последующие годы реакции и столыпинского террора, не коснулось трезвого и уравновешенного капитана. Всяческая «метафизика», а тем более мистика и прямая чертовщина были ему просто чужды. Боевой офицер, военная косточка, он видел свой высший долг в служении России. Но России — великой стране, а не вотчине дома Романовых.
Деловые качества Отто Визена, в том числе и прекрасное знание иностранных языков, были замечены теми, к сожалению, немногими «их превосходительствами» в Генеральном штабе, которые понимали отчаянное положение, в каком оказалась русская армия после поражения в бесславной дальневосточной авантюре. Служебные обязанности Отто Густавовича радикальнейшим образом изменились.
На фронте Визен познакомился, а затем и сдружился с артиллерийским штабс-капитаном Виктором Александровичем Вечтамовым, сыном не то чтобы очень крупного, но весьма энергичного петербургского финансиста, тесно связанного с французскими деловыми кругами. Под Дальним штабс-капитан был тяжело ранен в голову шимозой, и Визен буквально спас его отчаянно рискованной по тем временам операцией в совершенно не приспособленной для этого китайской фанзе. Естественно, что по возвращении в Петербург Вечтамов ввел друга и спасителя в дом и познакомил с семьей. Результатом этого знакомства случилась вскорости женитьба Отто Визена на Ольге Александровне, сестре Виктора Вечтамова, девушке привлекательной, начитанной, правда, несколько болезненной и отчасти поэтому набожной.
Через год у Визенов родился сын Артур, еще через год — дочь Наташа, умершая в младенчестве от скарлатины. После смерти дочери Ольга Александровна совершенно забросила все светские развлечения, к которым, впрочем, и раньше была довольно равнодушна, и целиком предалась воспитанию единственного сына.
По роду службы Отто Визену теперь приходилось регулярно бывать за границей, чаще во Франции. Эти командировки он использовал также для выполнения отдельных поручение тестя и поддержания своей лекарской квалификации.
Законы Третьей Республики запрещали заниматься врачебной деятельностью медикам, не имевшим французского диплома. Используя крупные связи тестя, а также сугубо дипломатическую, разумеется, временную снисходительность французских властей к русским (дело с очевидностью шло к войне с Германией), Визен успешно выдержал положенные экзамены и получил французский диплом. Он, конечно, не мог и подозревать, что этим шагом обеспечил на многие годы материальное и моральное положение семьи.
Артур рос ребенком опекаемым, но не балованным. Несмотря на достаточные средства, Визены вели скромный образ жизни. Большой сторонник идей профессора Лесгафта, Отто Густавович воспитывал сына в духе почти спартанском. Никакие излишества в еде не допускались. Плавать Артур научился раньше, чем твердо стоять на ногах. Отец постоянно брал мальчика и на рыбную ловлю, и в долгие пешие прогулки, и в офицерский манеж.
Мать со своей стороны ревностно заботилась о том, что сейчас принято называть эстетическим воспитанием. В доме была прекрасная библиотека из книг русских и зарубежных классиков и — редкость по тем временам — большая коллекция граммофонных пластинок с записями лучших певцов и музыкантов. Наконец, и мать, и отец заботились о том, чтобы мальчик с детства приучился к иностранным языкам.
Когда началась первая мировая война, Визен добился от начальства, чтобы его послали в действующую армию, и стал очевидцем трагедии в Мазурских болотах. Под рождество он был ранен, несколько месяцев лечился в петроградском госпитале, где его трогательно и заботливо выхаживала жена, а после выздоровления получил новое назначение: летом 1915 года полковник Визен был со специальной миссией командирован во Францию. Вскоре к нему приехала и семья.
Ольга Александровна располагала собственным состоянием, полученным в качестве приданого и депонированным по совету отца в одном из солидных французских банков. На особый счет Вечтамов-старший положил довольно солидную сумму и при рождении внука — первого и, как оказалось, единственного (Виктор Вечтамов погиб в самом начале войны, так и оставшись холостяком).
Ольга Александровна рассудила, что, чем снимать дорогую квартиру или номер в отеле, дешевле купить в Париже собственный небольшой дом. Найти в военное время за сходную цену подходящий особнячок оказалось делом несложным.
Командировка полковника Визена длилась до самой Октябрьской революции. Свержение самодержавия Отто Густавович принял как должное, разделял он и политику Временного правительства «Война до победного конца!», полагая, что выход России из войны при других условиях приведет к национальной и европейской катастрофе. Однако, не признав правительства Советов, он резко осудил развязывание гражданской войны в России и, тем более, интервенцию бывших союзников. Истинные мотивы, по которым правительства Англии, Франции, США, а также и Германии послали свои войска в Россию и поддержали белое движение, ему, работавшему долгое время за границей, были совершенно ясны.
Осужденный, а точнее, отвергнутый почти всеми своими бывшими сослуживцами, лишенный возможности вернуться на родину, Отто Густавович Визен повел во Франции жизнь частного лица. В последующем не пожелал он иметь никакого дела и с эмигрантскими организациями, что множились во Франции в двадцатые годы как грибы. Правда, поддерживал материально и связями сильно бедствовавших на чужбине русских врачей, не имевших возможности заниматься лекарской деятельностью.
