Профессионалы - Блок Лоуренс (книга бесплатный формат TXT) 📗

Выглядела она милашкой. «Видать, ей прописали хорошее лекарство», — подумал он. И дело тут не в сексе, иначе каждый мог бы считать себя мистером Америка. Причина крылась в романтичности. Уважительное обхождение, чувства, заботливость, благодаря им и раскрылась ее женственность.

— На следующем перекрестке направо. Как мне не хочется ехать домой. В этот дом! С радостью осталась бы с тобой на ночь. Ой, да что я такое говорю!.. Словно какая-то шлюха.

— Только не ты. Только не моя Патриция.

— Мне нравится, как ты произносишь мое имя. Оно звучит так, словно я королева.

— Я... тебе понравилось?

— Господи, да. Я не должна так говорить...

— И не говори.

— Сейчас направо, потом налево.

— Я знаю.

Она положила голову ему на плечо, закрыла глаза. Для него наступил тяжелый момент, потому что предстояло изменить привычный порядок. Обычно он старался остудить чувства женщины, подготовить ее к тому, чтобы она не изумлялась, если он ей больше не позвонит. А Патриции, если бы они встретились случайно, он бы больше и не позвонил. Сомнений тут быть не могло. В постели она особого впечатления не производила. Страсти, конечно, хватало с избытком, а вот мастерством она похвастать не могла. Впрочем, он знал, что со временем она прибавит и в мастерстве, да только он потеряет к ней всяческий интерес. Ее семейная жизнь сексуальным разнообразием не отличалась, он полагал, что вскорости она расскажет ему об этом; после развода она раз пять-шесть встречалась с мужчинами, безо всякой любви, а потому не получала и удовлетворения.

Мужчины глупы, думал он. Они читают книги, учатся каким-то приемам, изучают схему эрогенных зон, словно штурманы, прокладывающие курс корабля. Они думают, что главное — возбудить женщину, разжечь, а затем запрыгивать на нее. Это долгий путь, далеко не всегда приводящий к цели.

Но нужно-то другое: пробудить в женщине любовь к себе. Не поцелуями или ласками, а словами, интонациями, выражением лица.

Как только они влюбляются, считай, ты на коне. Влюбившись, она сами возбуждаются, разжигают себя.

Вот и ее дом. Джордано притормозил, Патриция шевельнулась, открыла глаза. Он нежно поцеловал ее в губы.

— До завтра...

Во время

Этот темно-бордовый шелковый халат Платт заказал в Италии. С монограммой AJP. Второго имени у Платта не было, но что это за монограмма АР? То ли информационное агентство, то ли торговая компания, магазины которой разбросаны по всей Америке [8].

Платт затянул пояс, сунул ноги в шлепанцы, повернулся и сверху вниз посмотрел на Марлен. Глаза закрыты, дыхание ровное, как во сне, но он прекрасно знал, что жена не спит. Она всегда притворялась спящей после выполнения своих супружеских обязанностей. До их выполнения, если у него возникало желание, он всегда мог разбудить ее, шлепнув по заднице: раз жена, значит, должна. А потом, сходив в ванную, чтобы смыть его сперму, уже по пути к кровати она словно впадала в коматозное состояние. Лишь бы не общаться с ним.

Обычно его это не волновало, он засыпал до ее возвращения из ванной. А вот сегодня и в другие редкие вечера, когда он не мог заснуть, просто бесило.

Он все еще смотрел на нее. Наклонился, сдернул простыню. Пробежался взглядом по очертаниям ее спины и ягодиц, прикрытых ночной рубашкой. Марлен не шевельнулась. Платт вновь накрыл ее простыней.

Даже во сне или в имитации сна чувствовалась порода. Густые черные волосы, белая кожа, классические черты лица. Именно эта породистость побудила его жениться на ней вскоре после смерти Лобстера, когда дела у него шли особенно хорошо и он решил обзавестись хорошим домом и достойной хозяйкой. Именно ее породистость мешала ему дать ей хорошего пинка под круглый задок и вышвырнуть вон. И эта же породистость заставляла его ненавидеть деть жену. Она не имела права так держаться, черт побери! Она же никто, какая-то Марлен Пивник с Ошен-Паркуэй, а какой, к черту, породистости можно набраться на Ошен-Паркуэй?

Платт вновь посмотрел на жену.

— Доброго тебе сна, сучка, — пробормотал он и оставил ее одну.

В халате и шлепанцах спустился вниз, вышел из дома, обогнул угол. И тут же ему в лицо ударил луч мощного фонаря.

— Отведи фонарь. Это я.

— Извините, мистер Платт. Не признал.

— Не за что тебе извиняться, парень. Это твоя работа — быть начеку.

Он двинулся дальше, даже не посмотрев, кто из четверки ночных охранников наткнулся на него. Ему нравилось, что дом и поместье охраняются круглосуточно. Лонгостини, который первым завел такой порядок, терпеть не мог присутствия охранников. Говорил, будто они как бы подчеркивают, что он постоянно живет под дамокловым мечом. «А ведь все живут под таким мечом», — думал Платт. Без единого исключения. Если ты что-то из себя представляешь, если ты чего-то добился, будь любезен принять определенные меры предосторожности. Охранники так охранники. Он воображал себя президентом с собственной, хотя и небольшой, секретной службой.

Платт направился к тому месту, где несколько часов назад сняли прямоугольник дерна, чтобы затем положить его обратно. Ни могильного камня, ни гроба — ничего. Только тело Бадди Райса, забросанное землей. Брошенное на съедение червям. Да и зачем мертвому могильные камни и гробы?..

Когда убивают твоего человека, ты не вызываешь полицию, не звонишь в газеты. Ты тайком хоронишь его, пока тело еще не успело остыть.

Платт покачал головой, вспоминая события вечера. Этот глупый мальчишка не мог замочить Бадди, никак не мог. Этот кретин клялся, что Бадди оглушил его, чему Платт поверить не мог, да и ножа поблизости не нашли. Бадди же убили ножом, а ножи ходить не умеют.

И началась вся эта суета. Сначала ему пришлось искать машину, чтобы развезти по домам девок. Потому-то ему и пришлось трахать Марлен. А ведь он намеревался позабавиться сразу с двумя блондинками, потому что Кохлер уже вышел в тираж, думал только о смерти, и толку от него было не больше, чем от дивана. К тому же он едва не умер, увидев убитого Бадди. Короче, Платт отправил домой и Кохлера, а затем вызвал машину с двумя крепкими парнями, чтобы отвезти Бадди в поместье и упрятать его в землю до того, как в это дело сунется полиция. Платт достал из кармана сигару, развернул, засунул целлофан обратно в карман, щелкнул зажигалкой и раскурил сигару. Дерн положен так аккуратно, что не сразу и найдешь место, где его снимали. Если уходишь, то уходишь навсегда, и нечего требовать, чтобы о тебе вспоминали. Сколько лет пробыл с ним Бадди? Много, и десять последних он был его личным телохранителем. Но едва могилу, закопали, к Платту подошел один из парней. В глазах его светилась надежда.

— Мистер Платт, Бадди был моим другом, но вам нужен человек, чтобы водить автомобиль и все такое.

— Ты хороший водитель?

— И механик, мистер Платт. Я починил «линкольн» на стоянке у ресторана. Управился меньше чем за три минуты.

— Ты Глисон, так?

— Лестер Глисон, мистер Платт.

— У тебя кто-нибудь есть? Жена, дети, постоянная подружка?

— Нет, сэр.

— Мать, отец, тетушка, которую ты должен навещать каждую третью среду?

— Никого у меня нет.

— Бадди Глисон.

— Лестер, мистер Платт. Или Лес, иди...

— Бадди Глисон. Так?

— Да, сэр, мистер Платт. Бадди.

— Комната на первом этаже. Из вещей Бадди возьми те, что приглянутся, остальные выброси. Сегодня ночуешь здесь.

— Да, сэр.

Десять лет Бадди Райс был рядом, и вот сколько времени потребовалось, чтобы найти ему замену. Этот Глисон, этот Бадди Глисон... Справится ли он? Выяснить это не составит труда. Возможно, он ездит слишком быстро. Эта ошибка свойственна многим. Стараются показать, какие они классные водители, и едут быстрее, чем тебе того хочется. А может, он не так уж ловко управляется с пистолетом либо не сумеет держать язык за зубами в компании шлюх или деловых партнеров. Вот с этим у Бадди, другого Бадди, все было в порядке. Он знал, когда надо молчать, и неплохо смотрелся в костюме. Во всяком случае, не напоминал гориллу.