Месть (СИ) - Забокрицкий Олег Николаевич (книги онлайн полные версии .TXT) 📗
— Стас, все разговоры потом. Сначала на кухню, накроешь стол, пока я умываюсь. Надо же дорожную пыль смыть.
— Юра, ты извини, но деликатесов у меня нет, пенсия давно была, поиздержался. А ты, я смотрю, хорошо жить начал, на джипе ездишь.
Рудаков усмехнулся и зашел на кухню, следом заехал Стас. На плите стояла парящая кастрюля с вареной картошкой.
— А говоришь деликатесов нет. — Грустно улыбнулся Юрий и поставил пакет с продуктами на стол. — Давай хозяйничай, а я пока в ванную сгоняю.
— У нас воду горячую отключили, осталась только холодная.
— Не сахарный, не растаю.
Пока Юрий принимал душ, Стас накрыл стол. Чужой помощи, он не воспринимал органически. Единственное, ему изредка помогала соседка, за то что он разрешил ей пользоваться садом и огородом, фрукты и овощи с которых, она продавала на рынке. Часть отдавала Стасу. Изредка, когда тот получал пенсию, она ходила в магазин, покупала продукты. Стас, после смерти родителей, жил затворником. Все сбережения родителей, ушли на похороны и на покупку, самого мощного на тот момент, компьютера. С тех пор он жил в виртуальном мире, общаясь по интернету с такими же фанатиками. Настоящим праздником для него были, нечастые посещения боевых друзей. С ними он становился таким, каким был на войне, веселым и бесшабашным. Когда Юрий, одетый в спортивный костюм, купленный, тут же в поселке, зашел на кухню, стол уже был накрыт. Посреди, стояло блюдо, с вареной картошкой, бутылка водки, ликера, который любил Стас, мясные и рыбные нарезки. Отдельно лежали две коробки шоколадных конфет. Стас любил сладкое, и на войне, все свои небольшие солдатские деньги, тратил на конфеты.
— Юра, ты действительно разбогател? Такого, я даже в лучшие времена не пробовал.
— Ты, лучше не базарь, а разливай. Разговор у нас будет потом, и длинный.
Проговорили они действительно долго. Обсуждали предстоящую работу Стаса, Вспоминали ребят, которых раскидало по всей стране. Мало было тех, кто нашел себя на гражданке. Кто-то, как Юрий, пошел в милицию, кто-то в криминал, а кто-то чисто, тупо спился. Прошедшие военное пекло, горечь генеральского предательства, раненые и контуженые, награжденные орденами и медалями, они оказались не нужны этому государству. Так было и со Стасом. Собес выделил ему инвалидную коляску, и на этом все успокоились. Первые солнечные лучики заглянули в окно, когда они легли спать. После обеда нужно было решить с домом, а вечером в дорогу. Проснулись, когда солнце начало спускаться с небосклона. Умывшись, они перекусил оставшимися от пиршества продуктами. Юрий, по просьбе Стаса, сходил за соседкой. Та, не заставила себя долго ждать. Стас попросил ее присмотреть за домом и найти квартирантов, деньги от сдачи дома, она могла оставить себе. Пустые дома, как и люди, оставшиеся в одиночестве, умирают быстро. Пообещав, что за домом присмотрит, довольная соседка ушла. Юрий и Стас начали готовиться к поездке. Осмотрев пожитки Стаса, Рудаков сложил их в чемодан и вынес в чулан. Скатив коляску, в которой сидел Стас, по пандусу, он закрыл дом на навесной замок. Помог Стасу сесть на переднее сидение, а коляску забросил в багажник. Решив потерять пару часов, Юрий повел машину в сторону Питера. На въезде, возле одного из бутиков, он остановился, достал коляску и помог сесть в нее Стасу. Закатив коляску в бутик, Юрий подозвал администратора.
— Оденьте этого молодого человека, во все лучшее, что у вас есть, начиная с исподнего и кончая костюмом.
За прошедший час, пока его одевали, Стас преобразился, даже начал подшучивать над продавцами. Когда вернулись в автомашину, Стас попросил Юрия, прокатиться по Невскому. Когда еще получиться? Поездкой по городу, он остался доволен. После Ельцинских временщиков, город начал приходить в себя, как после длительной болезни. Была уже ночь, когда они выехали из города. Юрий повел машину по северной трассе, которая соединяла Питер с Екатеринбургом, минуя Москву. Москву, с ее напыщенными жителями, бывшими лимитчиками, возомнившими себя пупом земли, Юрий не любил. Через пятнадцать минут пребывания в московской толкатьне, у него начинали чесаться кулаки, хотелось заехать в глаз, какой ни будь оборзевшей роже. Рудакова всегда удивляло отношение москвичей к приезжим. Москва жила за счет провинций. Но ее жители считали, если у тебя нет московской прописки, то ты никто, пыль под ногами. Основная масса денег крутилась в столице, и на этот блеск золотой мишуры, со всей страны, как мотыльки, что бы опалить себе крылья, слетались провинциалы. Серая, грязная громада перемалывала, пережевывала и отрыгивала всю эту отработанную массу назад. Трасса была хуже московской, но машин было мало. Юрий со Стасом быстро удалялись от Питера. Увиденное, поразило их. Умирающие деревни, в которых жило по два-три старика, разваливающиеся дома, коровники, у которых провалилась крыша, поросшие бурьяном поля, пьяные мужчины и женщины, которые изредка встречались. В Сибири жилось, тяжело, трудно, но такой разрухи не было. Власть предержащие, неужели вы не понимаете одного, что за то, что вы угробите Россию, придется перед богом отвечать вам, вашим детям и внукам. Что бы восстановить то, что создавалось веками, и было разрушено за несколько беспредельных лет, потребуется много времени, если это еще удастся сделать. Отдохнуть они остановились у дома лесника, который накормил их отменной зайчатиной. К дому, где жил Юрий, они подъехали поздно. На небе, которое закрыли серо-свинцовые тучи, не светилась ни одна звездочка. Рядом с соседним подъездом стояла новенькая иномарка, за рулем которой сидел районный прокурор. Увидев вышедшего Юрия, у него перекосило рот, и начали трястись от бешенства губы. Резко включив передачу, он, с визгом колес, тронулся с места. Если бы Юрий вовремя не среагировал и не успел отпрыгнуть в сторону, то неминуемо попал бы под колеса. Стас, испугавшись за друга, попытался вылезти из автомашины.
— Стас, не волнуйся, все нормально. — Успокоил его Юрий. Взяв Стаса на руки, хотя тот пытался возражать, он занес его в квартиру и посадил в кресло, а сам спустился за коляской. Поужинали они молча, запасами из холодильника. Стас, хотя и старавшийся поддерживать себя в спортивной форме, очень устал. Юрий застелил ему диван, а сам лег на раскладушку. Стас уснул мгновенно, а Рудаков долго ворочался. Вспомнился последний разговор с Татьяной.
— Вот баран, позволил себе влюбиться, как пацан. Ведь знал же, что нельзя. — Ругал себя Юрий. Наконец-то Морфей взял свое, и он провалился в мир снов и грез. Утром, когда Рудаков проснулся, Стаса на диване не было. Тот на кухне готовил завтрак, катаясь на коляске от плиты к столу и насвистывая веселую мелодию. Увидев вошедшего Юрия, засмеялся.
— Ну, братишка, ты и спать. Как медведь, только что лапу не сосал во сне.
Рудаков давно не слышал, этого задорного, заразительного смеха. Сделав зарядку и приняв душ, Юрий зашел на кухню, где Стас уже накрыл стол. Подшучивая друг над другом, они быстро уничтожили приготовленный Стасом омлет.
— Стас, сейчас я на работу. Ты пока прикинь, что тебе надо из аппаратуры, а то я в этом деревянный по пояс. Не скучай, попробую пораньше вырваться. Если что, звони на сотовый.
Достав из сейфа пистолет, разрешение на который Юрию сделал Хряк, он засунул его в оперативку и вышел. Не было еще девяти, когда Рудаков был в офисе. Шеф еще не приехал. Остановившись возле вертушки, Юрий начал разговаривать с охранником, бывшим опером, ушедшим на пенсию. Охранник знал причину увольнения Рудакова и относился к нему с симпатией. Юрий уважал, этого пожилого мужчину, про которого милицейскому молодняку, рассказывали легенды.
— Юрий, ты Владимира, второго телохранителя, хорошо знаешь?
— Да, вроде неплохо.
— Учти, это человек с гнильцой. Что бы выслужиться, пойдет на любую подлость. Остерегайся его. Я, таких, за версту чую.
Открылась входная дверь, в холл вошли Ставров и Владимир. Юрий присоединился к ним и на генеральском лифте поднялись на последний этаж. Шеф, молча, кивнул Рудакову, что бы тот зашел с ним в кабинет. Сев в кресло, Ставров сказал.
