«Портрет» Эль Греко - Самбук Ростислав Феодосьевич (книги регистрация онлайн бесплатно TXT) 📗

Козюренко показал удостоверение старшего автоинспектора.

— Вы — Юлиан Евгенович Боринский? — спросил сурово.

Домработница всплеснула руками, увидев такое непочтение к его милости. Хотела уже вмешаться и проучить нахалов, но каноник остановил ее.

— Ступайте в кухню, Настя, — велел он и пригласил уважаемых гостей в комнату.

Козюренко вынул из планшета бумажку, заглянул в нее.

— Вы — владелец автомобиля «Москвич»? — спросил официальным тоном и назвал номер машины.

Его милость сложил на груди пухлые руки, пошевелил пальцами.

— Да, это моя машина, — ответил он с достоинством.

— Двухцветная, сине-белая? — уточнил Козюренко.

— Да, будьте любезны, сине-белая, — подтвердил каноник.

— Мы расследуем автомобильную аварию, — посмотрел на него Козюренко, — и проверяем все двухцветные сине-белые «Москвичи».

Отец Юлиан сокрушенно покачал головой, как бы сочувствуя работникам инспекции, которым приходится возиться с таким нудным делом.

— Но я же не попадал ни в какую аварию, — развел он руками.

Козюренко не обратил внимания на это возражение. Спросил:

— Вы выезжали из гаража восемнадцатого мая?

Отец Юлиан опустил глаза вниз. Снова сложил руки на груди, пошевелил пальцами. Наконец отвел взгляд от пола, словно прочитал там ответ. Спокойно объяснил:

— Восемнадцатого мая я не мог выезжать, ибо заболел и пролежал целых три дня.

— И у вас есть документ, который засвидетельствовал бы это? — поинтересовался Козюренко.

Каноник поднял глаза к потолку и ответил:

— Разве гражданин инспектор не знает, что мы не берем в поликлинике бюллетеней?

— Но вас же навещал какой-нибудь врач?

— Обыкновенная простуда, — пожал плечами отец Юлиан. — Зачем же беспокоить врача? Я лежал у сестры. Настя как раз уехала домой. Живет она за городом, в Подгайцах, — счел нужным объяснить. — Так что мне и пришлось полежать у сестры.

— И она может это подтвердить?

— Разумеется.

— Ее адрес?

— Вот, будьте любезны, — сладко улыбнулся каноник, — тут рядом. Через два дома над оврагом.

— Может быть, вы проводите нас?

— Ну, конечно. Прошу только немного подождать, пока оденусь.

Через несколько минут они вместе с каноником поднялись на третий этаж старого дома в конце Парковой улицы, упирающейся в Кайзервальд — полупарк-полулес на холмах под Львовом. Сестра отца Юлиана была совсем не похожа на каноника. Сухая, сморщенная женщина лет шестидесяти, с недобрым, пронизывающим взглядом. Она примостилась на диване рядом со старушкой, значительно старше ее.

Козюренко сел на предложенный стул, откашлялся и начал грубовато:

— Находился ли в вашей квартире с восемнадцатого по двадцатое мая ваш брат Боринский Юлиан Евгенович?

Женщина с удивлением посмотрела на каноника.

Козюренко уставился на него — не подаст ли какойнибудь знак?

Но священник даже не смотрел на сестру.

— Да, — ответила та, — Юлиан хворал и три дня пролежал у нас. Вот в этой комнате, — показала она на дверь справа.

— Значит, вы утверждаете, что гражданин Боринский с восемнадцатого по двадцатое мая неотлучно находился в вашей квартире? — переспросил Козюренко.

— Да.

— Кто еще может подтвердить это?

— Я, — кивнула старушка и чуть приподнялась с дивана. — Хворали они и из комнаты не выходили.

— Кто вы такая? — приготовился записывать Козюренко.

— Пелагея Степановна Бондарчук, — охотно пояснила старушка. — Живу я здесь вместе с Катериной Евгеновной.

— Из села она, — вмешалась сестра каноника, — и прописана у меня.

Козюренко, предупредив женщин, что они будут нести ответственность за ложные показания, дал им расписаться под протоколом. Подумал: любопытное алиби. Но надо хотя бы ради формальности осмотреть автомобиль.

Спросил у каноника:

— Где ваш гараж?

— Тут, рядом, прошу, машина на месте.

— Пойдемте!

Неподалеку за домом тесно прижались друг к другу с полдесятка каменных гаражей. Автомобиль каноника стоял чистенький, поблескивая никелированными деталями.

Козюренко обошел вокруг «Москвича», зачем-то заглянул под кузов. Открыл дверцы, залез на переднее сиденье. Нажал на тормоз: берет хорошо. Внимательно осмотрел салон — чисто; видно, кто-то пылесосит попу машину. Заглянул под сиденье — какая-то скомканная бумажка застряла между полозьями, — посмотрел и положил в карман.

— Машина в порядке, — обтер руки платком. — Можете запирать гараж, отче.

Каноник закрыл железную дверь. Искоса взглянул на Козюренко.

— А что это за авария, которую вы расследуете? — спросил он. — Если не секрет, конечно?

— Да не авария это... — Козюренко махнул рукой с досады. — Значительно серьезнее — убийство!

— Что? — отец Юлиан повернулся всем туловищем. — Какое убийство?

— Не волнуйтесь, отче, — сказал Козюренко. — У вас все в порядке — полное алиби.

— А я и не волнуюсь. — Каноник запер большой замок на двери гаража. — Сбили кого-то машиной? — полюбопытствовал он.

— Да нет, топором зарубили...

— Как — топором? — Кожа на лбу у каноника покрылась морщинами. — При чем тут автомобиль?

— Поблизости от дома убитого видели «Москвич».

Как раз двухцветный, сине-белый. Вот мы и проверяем...

— Надеюсь, я не похож на убийцу, — улыбнулся отец Юлиан.

— Разумеется, — подтвердил Козюренко. — Не так ли, сержант? — обернулся он к Владову.

Тот смотрел широко открытыми глазами.

— Порядок... — наконец выдавил он.

— И кого же убили? — поинтересовался каноник.

— Да не во Львове... в райцентре — Желехове... — Козюренко говорил небрежно, словно это дело надоело ему и вообще гроша ломаного не стоит. — Какого-то заготовителя или вроде этого... Как его? — Cпросил у Владова, не сводя глаз с каноника. — Ага, вспомнил, Прусь Василь Корнеевич.

— Что? — отец Юлиан выронил ключ. — Как вы сказали?

— Прусь Василь Корнеевич... А вы знали его?

— Василь Корнеевич... Не может быть, — растерянно пробормотал отец Юлиан.

— Отвечайте, вы знали Пруся? — схватил его за руку Козюренко.

— Да, конечно.

— Тогда... — Козюренко поднял ключ. — Придется вам, гражданин Боринский, поехать с нами в управление.

— Это какое-то недоразумение! — запротестовал отец Юлиан. — Дикое стечение обстоятельств.

— Там выяснят, — сурово произнес Козюренко. — И прошу вас, гражданин, без эксцессов. Сержант, подгоните машину.

Они привезли каноника в городскую милицию и оставили под присмотром дежурного. Козюренко зашел в кабинет начальника, вызвал следователя. Они быстро договорились относительно процедуры допроса, и дежурный привел отца Юлиана.

Козюренко сел так, чтобы видеть лицо каноника.

Откинулся на спинку стула и всей своей позой подчеркивал формальность этого допроса.

А следователь вел допрос по всем правилам: фамилия, имя, отчество, дата и место рождения и еще много подобных вопросов, предшествующих одному-двум основным, ради которых эта вся процедура фактически и ведется.

Каноник отвечал не спеша, обстоятельно и ясно, подчеркивал свое почтение к закону и в данном конкретном случае — к его конкретным представителям.

Узнав основные вехи биографии отца Юлиана, следователь поинтересовался, где и при каких обстоятельствах каноник познакомился с Василем Корнеевичем Прусем. Тот ответил, что настоящий пастырь душ человеческих всегда находится в близких отношениях со своей паствой — вот он и знает не только Василя Корнеевича Пруся, а также его отца и мать, как и многих иных прихожан. Встречались ли они во время войны?

Конечно, жить в одном селе и не встречаться! Правда, потом Прусь, — отец Юлиан намекнул, что не без его тайного благословения, — вступил в отряд народных мстителей, и до прихода Советской Армии в селе не появлялся. Сам отец Юлиан не смог установить контактов с партизанами. Но ведь, счел он нужным заметить, один воюет с оружием в руках, другой словом...

Следователь сурово оборвал его: