Наемники - Уэстлейк Дональд Эдвин (читать книги онлайн бесплатно полностью .txt) 📗
— Анонимный звонок, так-так!
Похоже было, что действовал не такой уж солидный и порядочный гражданин, а сукин сын, который подставил Билли-Билли вместо себя. Заскочил в телефонную будку, вызвал полицию, надеясь, что они приедут раньше, нежели Билли-Билли очнется. Если бы убийце это удалось, сейчас я бы не сидел без сна и не выслушивал купленного копа.
— Дай мне знать, если они схватят Кэнтела.
— Конечно, Клей. Это не составит труда: его скоро заметут. Дело срочное, поэтому им занимается отдел по расследованию убийств, — сообщил он. — Кто-то наверху поднял крик, и наши засуетились.
— Почему?
— Не понимаю, Клей. Не сумел узнать почему.
— Держи меня в курсе! — попросил я и сделал еще один срочный звонок — Арчи Фрейхоферу, отделение “Девушки для сопровождения”, который тоже работает на Эда Га-нолезе.
Он ответил на звонок после шести гудков, и его голос звучал очень мягко. Он всегда так разговаривает.
— Имя Мейвис Сент-Пол что-нибудь значит для тебя? Он помолчал немного, потом сказал:
— Извини, мне жаль, но нет. А я должен ее знать?
— Кто-то же должен. Она жила на Восточной Шестьдесят третьей улице. Профессия — модель. Он фыркнул.
— Можешь выяснить, кто платит за квартиру, Арчи?
— Я поспрашиваю тут кое-кого. Назови имя еще раз.
— Мейвис Сент-Пол.
— Мейвис? — Он снова фыркнул. — Значит, я буду искать девку, которую зовут Милдред и которая приехала из Сент-Пола.
— Звони мне домой, как что-то выяснишь, до девяти, — сказал я. — После девяти я буду в конторе Клэнси Маршалла.
— Добро, Клей.
— Поторопись, ладно? Это важно.
— Часа через три я буду знать все, даже где у нее родинки.
— Где у нее были родинки, — поправил я его. — Она умерла. Так что будь осторожен.
— Постараюсь.
— Молодец!
Я повесил трубку и заставил себя подняться. Мутная свинцовая усталость тяжелела с каждой минутой. Мне нужен здоровый сон, восемь часов минимум, а тут меня на целую ночь вышибли из графика.
Прошел через всю квартиру в спальню и крайне удивился, увидев, что Элла глаз не сомкнула, а сидит в постели и читает книгу.
— Почему ты не спишь? — спросил я. Она захлопнула книгу и небрежно уронила ее на пол возле кровати.
— Я пыталась, но не получилось. Попыталась читать и тоже не смогла.
— Что-то не так, Элла? — спросил я, хотя уже все знал и понимал.
— Я тут много думала, Клей.
Выражение ее лица и голос сказали мне, о чем она думала — о том деле с организацией несчастного случая.
— Подожди, пока я вылезу из пиджака и галстука, — попросил я, желая оттянуть разговор.
Повесил пиджак в шкаф, галстук на вешалку на двери гардероба, с отвращением стащил мокрую от пота рубашку и швырнул ее в угол. Сбросив туфли, присел на край кровати:
— На улице дышать нечем!
— У тебя весь лоб мокрый. Ложись сюда. Я лег, положив ей голову на колени, а она взяла уголок пододеяльника и нежно протерла мой лоб.
— У тебя усталый вид, Клей, — заметила она.
— Еще бы. А прилечь даже на часок некогда. Я должен быть на той встрече в девять.
— Почему? — спросила она; ее пальцы массировали мне голову мягко, нежно, успокаивающе.
— Как хорошо! — пробормотал я.
Глаза закрылись, и я почувствовал, что засыпаю, так что пришлось встряхнуться и заставить их смотреть. Мы молчали те несколько минут, что Элла снимала умелым массажем усталость и напряжение. Чуть слышно вздохнув, она сказала:
— Нам пора серьезно поговорить, Клей.
— Начинай.
Я долго пытался избежать этого разговора, понимая, что веду себя глупо. Рано или поздно нам придется пройти через это, преодолеть и покончить с ним раз и навсегда. Что ж, можно и сейчас. И мне не надо будет больше беспокоиться и таиться.
— Это насчет твоей работы...
— Я знаю.
— Клей, я хочу, чтобы ты меня правильно понял. Суть не в моем потрясении, не в том, что ты оказался большим обманщиком, и тому подобных глупостях. Просто ты иногда бываешь таким... таким чужим, что мне кажется — не уживаются ли в тебе два разных человека?
— Не будь...
— Клей, не надо говорить мне, чтобы я не была дурочкой. Я знаю! Я вижу, тебе хорошо со мной, ты милый парень, и нам так славно вместе. Но ты можешь вдруг перемениться, и стать таким хладнокровным, и спокойно обсуждать и соглашаться на то, что нужно подстроить кому-то несчастный случай. Понятно ведь, что это означает, — ты выйдешь из дому и расчетливо совершишь убийство. И похоже, для тебя это вещь обычная. Никаких чувств, никаких эмоций. Это пугает меня. Клей. А когда ты со мной, ты хороший, ласковый. Один в двух лицах, и какое же из них настоящее? Меня пугает, что твое истинное лицо не то, которое ты показываешь мне.
— Такая у меня работа. Нельзя испытывать жалость к тому, кого ты собираешься убить, Элла. Или ты не сумеешь сделать, что тебе поручено.
— А ты хотел бы... иногда чувствовать жалость?
— Я не могу, поверь. Не могу. Не смею.
— Ты не должен убивать, Клей.
— Я делаю то, что мне велят. Я человек Эда Ганолезе. Он мой босс. Он говорит: “Сделай!” — и я не имею права отказаться.
— Но почему? Клей, ты же умный человек, ты не должен быть его слепым орудием. Ты можешь служить кому угодно. Ты можешь служить самому себе, если на то пошло.
— Я не хочу служить самому себе.
— Кто для тебя Эд? — спросила она.
Я долго лежал молча, моя голова у нее на коленях, и ее нежные пальцы успокаивающе гладят мои виски. Кто для меня Эд?
— Ладно, — сказал я. — Я расскажу тебе одну историю.
— Правдивую историю?
— Да, правдивую. Я три года учился в колледже. Я говорил тебе. Захудалый колледж в провинциальном городишке на севере штата. Однажды мы с приятелем накачивались пивом на какой-то вечеринке. Шум, галдеж, как обычно. Почему-то разгорелся спор, а потом стали держать пари, что нам с ним слабо угнать машину. Дурацкое пари на десять долларов или около того. Мы заявили, что сможем. Мой напарник серьезно занимался наукой, а кроме того, сам собирал автомобили, разыскивая детали на свалке. Мы с ним вышли, нашли подходящую, на наш взгляд, машину, на ней был, помню, номер с буквами “MD”. Как раз то, что нам нужно. Полиция не останавливает машины врачей, потому что они могут спешить на срочный вызов. Ключей не было, но парень переставил и соединил какие-то провода, и мы укатили. Ясное дело, мы оба были сильно под градусом.
