Черная жемчужина императора - Солнцева Наталья (бесплатные книги полный формат txt) 📗
– Пустые суеверия, – недоверчиво хмыкнул Всеслав.
– Слушай дальше. В 1922 году в Лондоне произошло невероятное: на улицах среди людей возникла паника из-за того, что молодые привлекательные дамы вдруг стали терять волосы, – будто какие-то невидимые ножницы порхали в воздухе и отрезали их. Джентльмены пытались помочь своим спутницам, которые вопили от ужаса и возмущения… но тщетно. Вероятно, подобное случалось и в других местах.
Ева жарила блинчики, а Смирнов обдумывал сказанное. Горка блинчиков быстро росла.
– Ничего не понимаю! – воскликнул он. – Что за ерунда? Кто-то обрезает людям волосы… Бред. При чем тут Ермолаева, ее отчим и Красновская? Что все это значит? Злой дух, стригущий косички китайцев. Понятно, почему Лика не обращается в милицию. Ее на смех поднимут!
– Темная история, – саркастически произнесла Ева. – Ой, горит!
Она поспешно выключила плиту и села. Сыщик ходил по кухне из угла в угол.
– Надо бы поговорить с этой Красновской…
– Вспомнила! – перебила его Ева. – У моей приятельницы однажды обрезали косу, – прямо на улице, посреди бела дня. Подскочил мужчина, щелкнул ножницами, и волос как не бывало.
– Мужчина из плоти и крови?
– Да. Он убежал. Никто не стал догонять. Решили, что человек хочет немного заработать, сдав волосы в парикмахерскую. Там из них делают шиньоны. Приятельница ужасно расстроилась, – косу-то и за год не отрастишь.
Они ели блинчики, обдумывая ситуацию.
– Позвоню Красновской, – вернулся к своей идее сыщик. – Договорюсь о встрече.
Стефания Кондратьевна оказалась дома и охотно согласилась помочь.
– Лика дома? – спросил Смирнов. – Дайте ей трубочку.
– Она ушла. Кажется, ее пригласили на ужин.
– Кто?
– Дальняя родственница… Альбина Эрман. Лике нужна поддержка, забота, а я старею, уже в помощницы не гожусь, тем более в подруги.
– Могу я к вам сейчас подъехать?
– Окажите любезность.
Глава 6.
Ростовцев выбрал для ужина скромный ресторан «Триада». Название оправдывали три маленьких уютных зала, оформленных в стиле ар-деко, – изящная мебель, золотистые тона отделки, круглые столики на витых ножках. Каждый зал имел свои особенности: мраморный камин, внутренний фонтан, поющих птиц в золоченых клетках.
Альберт Юрьевич заказал столик в зале с фонтаном, – журчание воды предпочтительнее птичьего гама, – и собрался было ехать за дамами, как позвонила Эрман.
– Мы уже в такси, – предупредила она.
– Хорошо, я жду в «Триаде», у фонтана! – обрадовался Ростовцев.
Ему не хотелось вставать, идти вниз, к машине, садиться за руль. Не хотелось «развлекать» за столом незнакомую женщину, выслушивать разные нелепости. О чем они будут говорить? В отместку Альбине он кое-что придумал.
«Будь снисходительнее, – уговаривал себя Альберт, сидя за столиком. – Ты сам мог бы родиться в каком-нибудь Оленегорске. В конце концов откуда в тебе эта спесь, этот снобизм? Родители – самые обыкновенные железнодорожные инженеры, всю жизнь вкалывали и к твоему богатству до сих пор привыкнуть не могут. Что ты строишь из себя барина?»
Созерцая фонтан, – мраморную купальщицу в гроте, – он успокоился. Воспитанный человек всегда сумеет удержать ситуацию под контролем.
Когда в арке входа показались дамы, он галантно встал и двинулся им навстречу. Бог мой! Рядом с красавицей Альбиной стояла… прилизанная, прямая, как штык, девица в немыслимом платье «из бабушкиного сундука». Где она его выкопала? Ростовцев машинально потянул носом, – не разит ли от барышни нафталином?
Альбина чуть отвернулась, пряча улыбку.
– Мы только что купили это милое платьице в магазине на Кузнецком, – объяснила она. – Лика сама выбирала. Ей нравится ретро.
Альбина представила их друг другу, – Ростовцева приятно удивили мягкие, старомодные манеры новой знакомой. Никаких «таежных» замашек и вульгарных ужимок, никакой грубой, корявой речи. Во взгляде Лики – чистом и проницательном, которым она изучающе смерила Альберта, – не промелькнуло ни восхищения, ни интереса: обычная вежливость. Это заинтриговало.
«Кого она мне напоминает? – подумал он. – Бывшую балерину, пожалуй. А серьги в ушах, кажется, с природными изумрудами… сделаны как минимум полтора века назад. Никак фамильные драгоценности. Занятно!»
За столиком он подал женщинам меню. Альбина любила традиционную европейскую кухню, а Лика явно растерялась.
– Позвольте вам помочь? – великодушно предложил он. – Последуйте примеру Али и попробуйте ростбиф. Как насчет красного вина?
Себе Ростовцев заказал водки, черной икры, малосольных огурцов и стейк.
– Китайских блюд здесь не подают, – развел он руками. – Жаль!
– Я бы съела сладкое мясо с пряностями, жаренное на углях, – вдруг сказала Лика. – Мой… отчим увлекался китайской кухней. Любую подстреленную в тайге птицу он пытался приготовить как утку по-пекински. Говорил, что китайцы едят утку в три приема: сначала обжаренную корочку, потом тушеное мясо, а напоследок бульон из костей.
Альбина не могла скрыть удивления.
– Наверное, ты умеешь есть палочками?
– Представьте, да. Аркадий Николаевич сам выстругивал палочки из дерева и учил меня обращаться с ними. Надо же было чем-то развлекаться? Пользоваться палочками довольно просто.
Возникла пауза. Альбина притушила злой блеск в глазах, – интерес, с которым Ростовцев слушал эту недотепу, не на шутку взбесил ее. Китайская кухня! Кто бы мог подумать, что они найдут общий язык на почве еды? Быстрее бы официант принес заказ.
Словно вняв ее просьбе, явился молодой человек с подносом, расставил тарелки, открыл бутылку грузинского вина…
– Иди, любезный, – отослал его Альберт. – Я сам буду наливать.
Госпожа Эрман улыбалась через силу, ревниво следила за родственницей: сейчас та опозорится, – вряд ли она умеет свободно обращаться с ножом и вилкой.
Вопреки ожиданиям, Лика явно не в первый раз держала в руках столовые приборы. Ее движения были изящно непринужденны, легки.
Ростовцев из-под ресниц наблюдал за новой знакомой. Мелодичные колокольчики возвестили, что кто-то хочет поговорить с ним.
– Это мобильный телефон? – спросила Лика. – Можно взглянуть? Какой приятный звук… будто музыкальная шкатулка играет! У меня в детстве была.
«Ловко она прикидывается наивной дурочкой! – злилась Альбина. – Мобильника не видала, что ли? Вот змея! Детство вспомнила. Оригинальничает! Строит из себя этакую простушку. Альберт тоже хорош: просто соловьем заливается!»
Он принялся показывать Лике, как работает телефон, какие кнопочки нажимать, как включать видеокамеру и прочее.
Лика разрумянилась, заулыбалась. Еще бы!
Альбина проклинала тот миг, когда она уступила просьбам родителей и взяла с собой эту «лесную принцессу». Кто же мог подумать, что Ростовцев… Нет! Это немыслимо! Его забавляет такая неприкрытая глупость? Одно платье мадмуазель Лики чего стоит! Вырядилась монашкой, а кокетничает, будто ее только этому и учили.
Ростовцев поймал себя на мысли о музыкальной шкатулке. И помрачнел. Отчего-то настроение испортилось, хотя он не подавал виду. Однажды в юности он долго искал по всей Москве красивую музыкальную шкатулку, чтобы подарить ее Юле. Выбрал, наконец, черную, покрытую лаком и стилизованную под граммофон, – с китайской гравюрой на боку. Уже тогда ему нравилось все восточное. Деньги на подарок копил целый год… а вместо дня рождения пришлось идти на похороны. Он так и не заставил себя подойти к гробу, к открытой могиле, куда опустили Юлю. Наверное, от понимания, что ее здесь больше нет…
Горькое чувство вины пронзило Альберта. Юля, Юля! Он с тех пор ни разу не ходил на кладбище. Зачем? Она осталась в его сердце.
Слова Лики о шкатулке разбудили болезненные воспоминания. Любил ли он Юлю? Ростовцев не знал, но зато он не мог больше полюбить ни одну женщину. Или не позволял себе. Он словно держал клятву, о которой никто не просил его. Откуда же чувство вины? Ведь те отношения, что складывались между ним и любовницами, ублажали его тело, не затрагивая души.
