При невыясненных обстоятельствах (сборник) - Леонов Николай Иванович (читаем книги онлайн бесплатно .txt) 📗
Все правильно. Если Кавказец знает о его выигрышах в «Жемчуге», то в понимании Кавказца ему, Ираклию Кутателадзе, действительно ничего не стоит отдать двадцать тысяч. Кавказец чуть повернул пистолет.
— Давайте не будем, Ираклий Ясонович. Не нужно сердить друг друга. Разойдемся с миром. Вы отдаете деньги, я ухожу. И никогда больше на вашем горизонте не появлюсь. Здесь полная гарантия.
— Все же… двадцать тысяч. Может быть, я действительно мог бы их сейчас набрать. Но чуть меньше. Двадцать тысяч, честное слово, просто не наберу. Скажем, десять. Хорошо?
— Ираклий Ясонович, жадность — знаете, как она губит людей? Хорошо, я сейчас возьму десять тысяч. Но ведь я приду потом. Чтобы забрать остаток.
— Но в самом деле… Десять тысяч — все-таки реально. Ну хорошо, ни вашим, ни нашим. Пятнадцать тысяч. Идет?
Кажется, Кавказец клюнул. Теперь только бы не сбиться. Вести ту же линию. Все, как было разработано с Борисом.
— Может быть, пятнадцать хватит? Такая огромная сумма…
— Ну и жадюга же вы, Ираклий Ясонович. Что вам пять тысяч?
— Хорошо… Только… Как я попрошу такую сумму? Ведь просто так ее никто не даст. Скажут — зачем?
— Это не проблема. Скажите, заболел родственник. Нужны деньги на операцию. Вас же знают, Ираклий Ясонович. У вас авторитет.
— Ну хорошо… Хорошо… Просто не знаю… Я мог бы позвонить одному другу…
— Ну так звоните. — Кавказец развернул аппарат. — Подождите. Что это за друг?
— Один мой друг. У него… У него бывают деньги.
— Деньги — это хорошо. — Кавказец долго молчал. Повторил: — Деньги — это хорошо. Только откуда я знаю — может, вы собираетесь звонить в милицию?
— Почему в милицию? Я позвоню своему другу.
— Куда вы позвоните своему другу?
— На работу. Он сейчас на работе.
— Куда именно на работу? Где он работает?
— Он заведует пунктом стеклотары, межрайонным. Если вы не верите, можете позвонить в справочную. И спросить, как позвонить в Краснопресненский пункт сбора стеклотары.
— Как его зовут, вашего друга? Имя, отчество, фамилия?
— Чубиев. Баграт Элизбарович Чубиев.
Кажется, Кавказец знает Чубиева. Конечно, если знает его, Кутателадзе. В «Жемчуге» они с Борисом все время ходили вместе. Помедлив, Кавказец выдавил:
— Хорошо. Давайте-ка его телефон. Напишите на бумажке.
Оторвав листок календаря, Ираклий набросал телефон. Кавказец набрал «09».
— Пожалуйста, телефон межрайонного пункта сбора стеклотары. Стек-ло-тары. Краснопресненский район. Да.
Выслушав ответ, положил трубку. Тронул лоб.
— Ладно, звоните вашему другу. Только предупреждаю: без фокусов. Говорите коротко. Нужны деньги. И все. Деньги пусть привозит сюда. Для него я ваш родственник. Племянник. И пусть поторопится. Времени мало. — Помолчав, тронул телефонный аппарат: — Звоните.
Ираклий набрал номер. Гудки. Вот щелкнуло. Голос Бориса:
— Алло! Слушаю вас!
Только бы Борис его понял. Только бы понял.
— Багратик? Здравствуй, это я. Ираклий.
— Ираклий? — Голос Бориса чуть замешкался. — Ты… откуда?
— С работы. Понимаешь, Багратик, у меня большое несчастье. Какое, объясню потом. Мне срочно нужны деньги. Очень срочно.
— Сколько тебе нужно?
— Двадцать тысяч.
— Ого. Таких денег я могу не собрать. А… что случилось-то?
Ясно, Борис подстраховывается — на случай, если Кавказец слышит ответы.
— С мамой… несчастье.
Он нарочно чуть выделил «с мамой». Борис вздохнул:
— О… что с мамой? Что-нибудь серьезное? Она больна?
— Да, больна. Серьезно больна.
— Что, это недавно выяснилось? Я никогда не слышал, что она у тебя больна…
— Это выяснилось только сегодня. Баграт, умоляю, привези деньги. За мной не встанет, ты же знаешь.
— Н-ну… хорошо. Попробую.
— Не «попробую». Нужно везти деньги, срочно. И — до часа дня.
— Почему такая спешка? Что, поезд отходит?
— Багратик, дело не в поезде. Срочно вези деньги. Пойми, мама для меня дороже всего.
— Ладно, Ираклий… я это делаю только ради твоей мамы.
— Спасибо, Багратик. — «Я это делаю только ради твоей мамы». Судя по этим словам, Борис понял: с мамой Ираклия действительно что-то случилось. — Я знал, ты не подведешь.
— Подожди благодарить. Куда везти деньги? На комбинат?
— Да. Только я буду ждать не у себя в кабинете. У нас есть цех первичной обработки. Я сейчас там. В кабинете начальника цеха. Приходи прямо туда. С деньгами.
— Хорошо. Сейчас буду.
Тухлое мясо
О том, что Ираклий захвачен Кавказцем, Иванов понял сразу, как только услышал по телефону: «Багратик! Здравствуй, это я, Ираклий…» Не только из-за «Багратика». Голос Ираклия был совсем чужим. Сухим, хриплым. Как только Иванов все это понял, в голове сразу же заметалось: «Где Линяев и Хорин?» Почему Ираклий звонит ему… Ведь они договорились: оказавшись вне кабинета, Ираклий в случае опасности должен звонить в опергруппу, Линяеву или Хорину. Ведь они рядом, на комбинате. Специально для таких случаев им выделен «подставной» телефон. Впрочем, тут же он понял: времени на метания и раздумья не остается. Без всякой паузы он должен решить, как говорить. Исходить ли из того, что Кавказец прижал ухо к мембране и слышит все, что ему говорит сейчас Ираклий? Или нет? Хотя в любом случае он обязан говорить так, будто Кавказец все слышит. Выбора нет. Сам разговор занял не больше двух минут. В общем-то, все в этом разговоре было разложено по полочкам. Вывод: Ираклий забыл предупредить о выходе из кабинета. Кавказец, пройдя на территорию комбината, поинтересовался, где директор. Узнав, что директор в цехе, прошел туда и легко захватил Ираклия. Линяев и Хорин, скорее всего, об этом захвате могут только подозревать. Но не знают, иначе бы они ему позвонили. Единственное, что смущало, — интонация, с которой Ираклий сообщил о матери. Что-то здесь было не то. Поэтому, положив трубку, Иванов тут же набрал номер Мананы:
— Мананочка, это Боря. Не могу долго говорить, извини. Что с Верой Северьяновной? Она, часом, не заболела?
— Почему заболела?.. Она в Москве. Прилетела сегодня утром. Я с ней только что разговаривала… А… что случилось, Боря?
— Ничего. Надеюсь, мама разместилась в квартире Ираклия?
— Конечно. У нее свой ключ. Да объясни, в чем дело? Я уже два раза звонила Ираклию. Конечно, найти его невозможно. Он же никогда не сидит на месте.
— Мананочка, ты не волнуйся. Просто у меня небольшое дело к Вере Северьяновне. Да, ты давно с ней разговаривала?
— С полчаса.
— Она, конечно, сейчас там? На Тимирязевке?
— Конечно. Мы же оба на работе. Она будет нас ждать.
Ударив по рычагу, нажал кнопку вызова опергруппы и тут же набрал домашний номер Ираклия. Сразу узнал голос Веры Северьяновны. По интонации с ней пока ничего не случилось. Она даже ответила по-тбилисски — не «Алло!», а «Батоно?».
— С приездом, Вера Северьяновна. Это Боря Иванов.
— Боречка? Тысячу лет! Ой, Боречка, вай ме! Как я рада! Понимаешь, я в Москве…
— Вера Северьяновна, простите, ради бога, я сейчас не могу особенно долго разговаривать. Я к вам обязательно сегодня приеду, мы увидимся, поговорим. Вы давно в квартире?
— Только утром прилетела. Первым рейсом.
— То есть около одиннадцати вы уже были в квартире?
— Примерно… А что это тебя интересует?
— Да… к Ираклию должны были в это время зайти или позвонить. Никто не заходил?
— Никто.
— И не звонил?
— Нет. Хотя подожди… Звонил. Как раз когда я вошла. Мужской голос. Спросил Ираклия. Я сказала, он на работе.
— Больше он ничего не спрашивал? Может, что-то передавал?
— Ничего не передавал. Спросил только: «Вы его мама?» Я говорю: «Да, мама». Он сказал, он друг Ираклия. Мы очень мило поговорили. Потом звонил Ираклий. Но как-то странно. Трубку положил.
— Вера Северьяновна, можно к вам сейчас заедут два наших друга? Моих и Ираклия? Мы договорились встретиться на квартире Ираклия, им пока некуда деться. А мы с Ираклием подъедем позже.