Антология советского детектива-38. Компиляция. Книги 1-20 (СИ) - Азольский Анатолий (книги регистрация онлайн бесплатно txt) 📗
Вышла опять на площадку.
Никого.
Когда проходила мимо уборной, оттуда вышел офицер.
Увидав красивую, стройную пассажирку, военный приклонился.
— Значит, в уборной его нет!
И Берте стало страшно:
— Неужели Фридрих сошел, не зная, что поезд стоит лишь одну минуту!.. Неужели он не успел вскочить и остался один там, на полустанке!.. Такой осторожный человек и такая неосторожность!
Что теперь делать ей одной? Следующий поезд идет через десять часов.
Значит, Фридрих приедет в Варшаву на десять часов позднее ее!..
Берта сидела в своем купе, слушала храп Таубе и, ломая руки, думала:
— От Таубе надо непременно отделаться… Мне попадаться на глаза кондуктору нельзя, он изумится, куда девалась старуха и как я очутилась на ее месте.
Дать телеграмму на тот полустанок — нельзя. У Фридриха три паспорта, — два зашиты, а один на руках, — который на руках, — не знаю. Как бы его не подвести! Как отделаться от Таубе?.. Самый лучший способ придумал Фридрих — слезть на следующей станции и подождать следующего поезда…
Блестящая мысль!.. Я слезу на следующей станции… Таким образом я и отделаюсь от Таубе и, наверное, встречу на следующем поезде Фридриха!.. Ах, как он обрадуется и как похвалит меня за догадливость.
Могла ли она допустить, что Фридрих сам нарочно спрыгнул на полустанке, чтобы бежать от чар Берты?
Могла ли она догадаться, что Фридрих в это время на встречном поезде возвращался в Двинск, чтобы оттуда направиться в Ригу?
Он ехал, он бежал.
И вместе с ним ехала тоска, — он уже тосковал о Берте, которую потерял навсегда!
Как сможет он ее разыскать?
Ведь у нее три паспорта!
Под которым она будет жить?
Где она будет жить?
А главное: ведь он оставил ее вдвоем с негодяем Таубе. Удастся ли ей отделаться от него?
Не поработит ли он ее воли, не вырвет ли из ее сердца память его, ее Фридриха.
Фридрих ехал и думал:
— Что я наделал! Что я наделал!
И в мерном стуке колес ему мерещилось:
— Берта! Берта! Берта!..
XIII. КОНЕЦ
Читатель, конечно, бросит автору упрек:
— Роман кончен. Но почему же добродетель не торжествует?
Из романа «Дьяволица» читатель мой убедился, что автор не останавливается ни перед чем, лишь бы закончить роман полным торжеством добродетели.
Но в том-то и дело, что роман Берты Берс еще далек до окончания.
Окончание ее приключений и заслуженная кара, понесенная злокозненной авантюристкой, изложены в особом романе, который называется «Торжество добродетели».
Там же получает заслуженное возмездие и коварный Фридрих Гроссмихель и подлый гипнотизер Таубе.
ОБ АВТОРЕ
Николай Георгиевич Шебуев — автор замечательных романов-пародий «Дьяволица» и «Берта Берс» — родился в 1874 г. в семье профессора математики. Он окончил юридический факультет Казанского университета и с 18 лет начал печататься.
Уже в 1892-95 гг. вышли стихотворные сборники Шебуева «Бенгальские огоньки» и «Веселые мелодии». С тех пор произведения его шли неостановимым потоком: Шебуев публиковал фельетоны и сатирические рассказы и стихотворения, драматические сочинения, юмористические календари, составлял альманахи и театральные справочники, выпускал небольшие монографии о кумирах начала века: А. Чехове, М. Горьком, Ф. Шаляпине, О. Бердслее. Печатался под десятками псевдонимов — «Граф Бенгальский», «Маркиз Санкюлот», «Петя Таксебешин», «Энге» и т. д.
В 1905–1906 гг. несколькими выпусками было опубликовано первое собрание сочинений Шебуева. В эти годы Шебуев издавал популярный и остро-сатирический журнал «Пулемет», резко критиковавший царское правительство. В первом (и немедленно конфискованном) номере «Пулемета», вышедшем в ноябре 1905 г., была напечатана самая знаменитая карикатура эпохи «Первой русской революции» — текст октябрьского манифеста Николая II с отпечатком кровавой пятерни и подписью: «К сему листу свиты его величества генерал-майор Трепов руку приложил».
За «оскорбление Величества» и «дерзостное неуважение к верховной власти» Шебуев был приговорен к годичному заключению в крепости, но и в одиночном заключении продолжал работать над журналом, тексты для которого писал сам.
Выйдя на свободу, Шебуев начал издавать собственную «Газету Шебуева» (1907–1908) гг., а с 1908 по 1914 г. издавал, с перерывом, журнал «Весна».
«Несколько десятков авторов в номере, несколько сот стихотворений» — вспоминал Г. Иванов. «Идея, пришедшая Шебуеву, была не лишена остроумия — объединить графоманов. Из тысяч “непризнанных талантов”, во все времена осаждающих редакции, Шебуев без труда выбирал стихи, которые можно было печатать без особого “позора”. Естественно, журнал “пошел”. Поэты, которых он печатал, подписывались на журнал, распространяли его и раскупали десятки номеров “про запас”. Другие, менее счастливые, тоже подписывались, не теряя надежды быть напечатанными по “исправлении погрешностей размера и рифмы”, как им советовал “Почтовый ящик «Весны»”. Самые неопытные и робкие, не мечтающие еще о “самостоятельном выступлении”, - таких тоже было много — раскупали “Весну” в свою очередь. Для них главный интерес сосредоточивался на отделе “Как писать стихи”. Вел его, понятно, сам Шебуев. Под его руководством восторженные и терпеливые ученики перелагали “Чуден Днепр при тихой погоде” последовательно в ямб, хорей, дактиль, потом в рондо, газеллу, сонет. Все это печаталось, обсуждалось, премировалось, и число “наших друзей-подписчи-ков” неуклонно росло. Анкеты “Весны” о “Наготе в искусстве” и т. п. тоже привлекали многих. Набор и скверная бумага стоили недорого, гонорара, конечно, никому не полагалось.
Но вряд ли Шебуевым руководил денежный расчет. Я думаю, он ничуть не притворялся, изливаясь на страницах “Весны”, как дорога ему пестрая аудитория его “весенних” (так он их звал) поэтов и художников. Стоило поглядеть на его фигуру в рыжем пальто и цилиндре, на его квартиру, полную ужасных “Nu” и японских жардиньерок, прочесть какую-нибудь его “поэму в прозе” или выслушать из его уст очередную сентенцию о “красоте порока”, чтобы понять, что в этом море пошлости и графомании он не самозванец, а законный суверен».
Впрочем, публиковались в журнале Шебуева и маститые авторы (А. Аверченко, Л. Андреев, К. Бальмонт, Н. Гумилев, А. Куприн и др.). Примечателен журнал и той ролью, которую он сыграл в истории русского литературного авангарда: некоторое время в «Весне» редакторствовал В. Каменский, здесь впервые начали печататься футуристы (Каменский, И. Северянин, В. Хлебников, Н. Асеев).
После революции 1917 г. Шебуев, до закрытия издания, работал в газете «Петроградский листок». Неуемная энергия не изменила ему и в советские годы: он редактировал периодические издания, выпустил несколько поэтических книг («Троица», «Гладиатор», «Первый крик» и др.), мемуары об издании «Пулемета», писал о детских рисунках («Детские глаза», 1922), составлял альманахи «безбожников» («Москва безбожная», 1930). О быте Шебуева в 1920-е гг. вспоминает Э. Миндлин:
«…Шебуев редактировал то один, то другой новый журнал. Из-здательство “Книгопечатник” пригласило Шебуева редактировать большой и довольно толстый еженедельник “Всемирная иллюстрация”. Этот журнал продержался дольше других. Редакция помещалась в Китай-городе в здании у белой Китайгородской стены, ныне не существующей. Но Шебуев предпочитал принимать авторов у себя дома и о редакционных делах разговаривал с ними за чашкой чая с лимоном.
“С цитроном”, как он говорил, неизменно и упрямо произнося вместо “лимон” — цитрон.
Квартиры Шебуева бывали всегда в самых неожиданных местах. Жил он с молоденькой женой и ребенком и в одной из бывших келий Новодевичьего монастыря и здесь же в келье принимал авторов, монтировал иллюстрации. Но, пожалуй, самым удивительным жилищем Шебуева была комната с окнами в Московский ботанический сад. Если авторы заставали Николая Георгиевича занятым срочным делом, он предлагал им, пока освободится, погулять в Ботаническом саду.
