Антология советского детектива-38. Компиляция. Книги 1-20 (СИ) - Азольский Анатолий (книги регистрация онлайн бесплатно txt) 📗
Редко вспоминают, особенно в произведениях, посвященных периоду «холодной войны», что до второй половины 40-х годов ФБР никогда не концентрировалось на проблеме советской опасности. Во время второй мировой войны оно защищало США от шпионажа и саботажа, осуществлявшихся странами оси Рим — Берлин — Токио, и практически весь потенциал и личный состав ФБР был ориентирован на решение этой задачи. В 1944 году, к примеру, личный состав ФБР насчитывал 7 тысяч агентов, причем более тысячи человек было приписано к бюро в Нью-Йорке, наиболее важному и активному. Из всех этих тысяч только пятьдесят или шестьдесят человек входили в состав подразделения, занимавшегося проблемами советского шпионажа. Все остальные сотрудники были нацелены на розыск авторов «федеральных преступлений» или фашистских агентов. Охота, объявленная за нацистским шпионом Эрихом Гимкелем, которая описана в моей книге, дает некоторое представление о распределении сил.
В 30-е и в начале 40-х годов контрразведывательные акции, направленные против операций советских служб, были для ФБР делом десятым. Изучая материалы бюро, чтобы войти в курс, я был потрясен столь малой активностью ФБР в этой области. Полученные нами от советского перебежчика Виктора Кравченко в 1944 году предупреждения по поводу враждебных действий СССР и двойной игры, которую вел Сталин, стали для меня откровением. В дальнейшем на основании личного многолетнего опыта я убедился, что он был более чем прав. Все средства оказались хороши для нашего «великого союзника» времен отечественной войны и для «храброго дяди Джо» — так американская пресса любила называть Сталина, — чтобы внедряться в правительственные учреждения США и осуществлять разведку в области программы создания атомного оружия. Все, что творили русские разведчики, должно быть отнесено на счет их ловкости, но и в не меньшей степени в целом на счет их секретных служб, действительно очень компетентных. Потому НКВД — КГБ всегда было на голову выше и опережало ФБР.
Советское внедрение в американские правительственные органы началось в 30-е годы, когда резидент московского разведцентра Гайк Овакимян сумел туда проникнуть при помощи функционера компартии Джакоба Голоса. ФБР взяло Овакимяна на крючок в 1941 году, и Министерство юстиции уже было готово выдвинуть обвинение против него, но в дело вмешался госдепартамент, благодаря чему ему было позволено вернуться в Россию. Объяснялось это тем, что на Советский Союз только что напала фашистская Германия и с политической точки зрения было признано «некорректным» выдвигать обвинения против одного из главных советских шпионов в Америке. По возвращении в Москву крупный специалист по США Овакимян возглавил подразделение, специализировавшееся на проведении антиамериканских операций. Читатель настоящего произведения встретится с Овакимяном и другими офицерами НКВД — КГБ, такими, как Василий Зарубин (он же Зубилин), Анатолий Яцков (он же Яковлев), Вильям Фишер (он же Рудольф Абель), другими советскими разведчиками, известными нашему ФБР. Читатель в равной степени узнает и об ученом-физике, работавшем в Лос-Аламосе, человеке, который наконец-то установлен и который поставлял секретную информацию Советам. Его псевдоним был Персей.
Лишь спустя несколько лет, уже после того как Лос-Аламос был нашпигован советской агентурой, я узнал об операциях, которые НКВД проводил в Америке во время войны. В 1948 году я работал вместе с блестящим дешифровальщиком по имени Мередит Гарднер, которого я снабжал необходимыми ему материалами и информацией. Я восхищался той ловкостью, с которой он расшифровывал шифры НКВД, действовавшие с 1944 до весны 1945 года. Расшифровка советских секретных посланий — это мечта любого контрразведчика, поскольку, даже если эти послания относятся к прошлому периоду, их расшифровка имеет огромное практическое значение. Наша работа позволила идентифицировать более двухсот людей, вовлеченных в советские шпионские операции […].
Расшифрованные послания позволили нам выяснить, каким образом Москва осуществляла руководство операциями в Америке, как в Москве решались вопросы методики, вербовки, и отдельные детали, связанные с определением места встречи с агентом и паролей нью-йоркских явок. Все это убеждает нас в том, что советские разведчики не действовали на свой страх и риск; они поддерживали постоянную, порой ежедневную связь со своим руководством на Лубянке. Книга Владимира Чикова, основанная на документальных материалах дела КГБ № 13 676, рисует широкую картину этой деятельности и постоянного согласования между советскими агентами в Нью-Йорке и центральным аппаратом в Москве.
Вместе с тем расшифрованные сообщения, которые приводит полковник Чиков, не совсем соответствуют, как я припоминаю, тем сообщениям, которые мы читали вместе с Гарднером. В рукописи Чикова они сильно отредактированы. Телеграммы из Нью-Йорка, которые мы расшифровывали, были написаны телеграфным языком […]. Версию автора я понимаю так: Чиков решил переписать на свой манер все шифротелеграммы для того, чтобы придать им более литературный вид, или для того, чтобы не было полного сходства с оригиналами, в результате чего нами могли бы быть раскрыты другие шифры. Я тем не менее полагаю, что для большей красноречивости стоило бы сохранить стиль советских посланий: это придало бы книге больше правдивости.
После этого замечания есть смысл вновь вернуться в прошлое и благодаря книге Владимира Чикова побродить по знакомым улицам Нью-Йорка, в котором человек в длиннополом пальто оставляет на стене шпионскую метку мелом или втыкает сигнальную кнопку на скамейке в сквере, а может быть, и случайно услышать вежливое обращение к кому-то с вопросом-паролем: «Не встречались ли мы в прошлом году в Мадриде?» Узнать новые сведения о мэтре советского шпионажа Анатолии Яцкове, которого я знал как вице-консула СССР Яковлева и за которым мне приходилось даже вести наблюдение. Вновь встретиться с Моррисом и Лоной Коэн, которых я никогда лично не знал, но которые, и в этом я абсолютно уверен, осуществляли связь между полковником Рудольфом Абелем и Джулиусом и Этель Розенбергами. Узнать детали о контактах четы Коэнов с «атомным» шпионом, который, как утверждает Владимир Чиков, всегда проживал в Америке, испытывая гордость за свои подвиги в информировании русских о создании атомной бомбы, и который по-прежнему находится в тени, не будучи идентифицирован. Этого загадочного персонажа, стоящего в центре повествования, как я уже говорил, называли Персей […].
То, что кличка этого ценного для советской разведки шпиона позаимствована из греческой мифологии, само по себе небезынтересно. В посланиях КГБ, которые мы расшифровывали, встречалось много псевдонимов, взятых из того же источника. Наиболее важным из них был Гомер. Этот псевдоним присвоен британскому изменнику Дональду Маклину, члену знаменитой «кембриджской пятерки». В своей книге «Моя тайная война» другой член этой шпионской сети, Ким Филби, повествует о попытках ФБР установить Гомера. Я всегда считал, что этот раздел его книги был чем-то вроде намека, адресованного Западу, чтобы дать понять, что он передал КГБ сведения о разгадке их шифра. Следующее кодовое название, взятое из античности, было Тир — так обозначался Нью-Йорк. У меня сложилось вполне определенное мнение, что кто-то в аппарате НКВД — КГБ имел явную слабость к греческой мифологии.
Упоминая в рукописи Розенбергов, Владимир Чиков говорит о них совсем немного. Являясь полковником КГБ, он доводит до нас именно официальную версию своих секретных служб в отношении этой супружеской пары, то есть версию, в соответствии с которой спустя сорок пять лет по-прежнему не признается, что они были советскими «атомными» шпионами.
Это отрицание противоречит высказываниям Никиты Хрущева, который утверждал, что был свидетелем разговора Сталина с министром иностранных дел Молотовым, во время которого отмечалось, что Розенберги передали СССР очень ценную информацию. В равной степени оно противоречит мемуарам бывшего разведчика Павла Судоплатова, писавшего, что Овакимян завербовал Розенбергов, которые, однако, выполняли лишь второстепенную роль в качестве агентов-связников. Этот тезис опровергается и тем, что в 1995 году ЦРУ обнародовало сорок девять перехваченных советских шифротелеграмм, которые доказывают, что Розенберги были вовлечены в сферу «атомного» шпионажа. Обнародованные сообщения являются частью кипы документов, расшифрованных Мередитом Гарднером, а опубликование двух тысяч других документов той же серии предусмотрено в перспективе. С другой стороны, автор книги дает детализированный портрет четы Коэнов.
