Ритуал последней брачной ночи - Платова Виктория (лучшие бесплатные книги TXT) 📗

— Сейчас…

Я присела перед сумкой и принялась рыться в ней. Вытаскивать наружу все по крохам собранные улики мне не хотелось.

— Ну, как? — поторопил меня Рейно. — Вы ее не потеряли?

— Не знаю… Не должна бы…

— Да вы вывалите все на пол. Так легче будет искать.

Он сказал это совершенно равнодушным голосом, но его изогнутые ноздри и подозрительно вытянувшийся нос не смогли обмануть меня: Рейно жаждал прикоснуться к каждой вещи, которая относится к делу.

Я промычала что-то типа «сейчас найду», но проклятые двадцать шиллингов не находились.

Через пять минут у Рейно лопнуло терпение: он поднял меня, как тряпичную куклу, вырвал сумку из рук (я даже не успела открыть рот) и высыпал ее содержимое на пол.

Чтобы спасти свои собственные (и такие беззащитные!) улики, я накрыла их телом и посмотрела на Рейно снизу верх.

— Дура, — резюмировал он. — Никто не собирается рыться в ваших трусах и прокладках… Это она?

Он уже держал в руках предательские двадцать шиллингов.

— Она, — отдуваясь, подтвердила я. — Но сначала — договор.

— Хорошо.

Рейно вышел в прихожую и вернулся с легендарной черной папкой. И, растянувшись на паркете, принялся было заполнять бумажки.

— Подождите… Это должен быть другой договор. Не между вами и мной, а между мной и вами. Я вправе продать вам все, что собрала. Иначе картина не будет полной. Вы согласны купить у меня улики?

Такой утонченной подлости Рейно явно не ожидал. Он почесал ручкой переносицу и уставился на меня.

— Разве это несправедливо? — развила наступление я.

— Но вы же клиент…

— Посудите сами. Вы собираете улики по определенному делу. Так?

— Допустим…

— И допускать не надо, У вас есть пункт, — я как будто воочию увидела этот растреклятый пункт, вбитый в договор Рейно. — Кажется, номер 5.1.2… Там говорится, что вы можете покупать недостающие вам сведения у третьих лиц и счета по оплате этих сведений вносить в графу «Непредвиденные расходы». Я права?

— Только это пункт 5.1.3, — упавшим голосом поправил меня Рейно.

— Один черт. Главное, что он есть. Ну что, согласны купить у меня сведения? Это очень важные сведения. Они бы вам пригодились. Согласны?

Рейно ничего не ответил. Он поднялся и бросился вон из комнаты. Через несколько минут я услышала звук спускаемой воды в унитазе.

— Vilets santazeerija! [41] — с ненавистью брякнул он, едва появившись на пороге. — Черт с вами. Я согласен…

— Вот и отлично.

— На нулевой вариант… Я больше не буду брать с вас денег… Я расследую убийство Кодриной бесплатно.

— Надо же, какие подвижки! И про бензин не забудьте, — я оттягивалась по полной программе. — Я не должна оплачивать вам бензин. И обеды в дорогих ресторанах. Кнедлики в салфетке, в душу гроба мать!..

Рейно сморщился.

А я смотрела на его подвижное, — как рыбья чешуя, как песчаная дюна, как ветка сосны, — лицо. И думала. Правильно ли я поступаю? Через минуту я отдам ему все (и Нож в том числе) и расскажу ему все. Все. Абсолютно все. Но ведь одной мне не разгрестись! А он — толковый парень. И даже не без авантюрной жилки. Наверняка он сможет многое сопоставить…

— Но эти кафе для среднего класса… Меня не устраивает качество пищи.

— Это ваши проблемы. Хотите жрать какого-нибудь гуся по-фламандски… или навороченного лобстера — жрите. Но только за свой счет. Кофе-экспрессо и бутерброд с сыром я еще потяну. Но все остальное — увольте. Я слишком бедна, чтобы оплачивать ваши прихоти.

Для пущего эффекта я взяла в руки двадцать шиллингов и скатала их в трубочку. И приложила ее к глазам в качестве импровизированной подзорной трубы.

— Ну как? По-прежнему согласны?

— Я согласен на все! — Его подбородок дрогнул. — Давайте сложим наши знания.

— Здорово! — Я все-таки не удержалась от восторженного отклика.

— Я делаю это даже не потому, что вы мне платите… И даже не ради Олева… У нас с ним были чисто деловые отношения.

— Ради самой загадки! — осенило меня.

— Да. Ради самой загадки… А что это у вас за прибор в футляре? — Натренированный глаз Рейно интуитивно цеплял все самое важное.

— Сначала вы. Что вы нашли на даче? И на кладбище… Рейно сел прямо передо мной и сложил ноги по-турецки. И вытащил из жилетного кармана целлофан с несколькими окурками, лупу, пинцет и еще один пакетик. Сквозь плотный пластик пакетика просматривались реб-ра какой-то измочаленной коробочки.

Поддев пинцетом окурок, Рейно приблизил к нему лупу.

— Сигареты «Петр Первый». Три окурка, причем два в более предпочтительном состоянии…

— Что значит — «в более предпочтительном состоянии»?

— Что один окурок был оставлен у могилы чуть раньше. Скорее всего — на несколько дней…

— Или месяцев, — я тоже попыталась внести свою лепту в ход рассуждений Рейно.

— Это вряд ли. Могила выглядит достаточно ухоженной. За ней наверняка присматривают. Убирают, протирают камни. Судя по ее состоянию — не реже одного раза в неделю.

— И кто?

— Кто-то из местных жителей, скорее всего.

— А во втором пакете? — Удовлетворившись таким немудреным объяснением, я перекинулась на картонную коробку. — Что там?

Рейно, как заправский фокусник, вынул ее из пакета. Даже невооруженным глазом было видно, что это упаковка от какого-то одеколона.

— Я нашел это в мастерской, — торжественно провозгласил он. — В ведре со стружками. Это «Byblos».

«Этот идиот отказывается от „Hugo Boss“. Носится с „Byblos“, как курица с яйцом».

Строчка из письма Аллы Кодриной замаячила у меня перед глазами. Кто бы мог подумать, что я в состоянии почти дословно помнить не только названия фирм верхней одежды и нижнего белья!

— Выглядит почти как новый… Только смятый.

— Я уже сказал… Упаковка лежала в ведре со стружками. Так что установить по внешнему виду, сколько она пролежала там, — невозможно. К тому же у нас нет ни оборудования, ни криминалистической лаборатории…

Я умоляюще посмотрела на Рейно. Вовлечение криминалистической лаборатории в орбиту нашего расследования будет означать для меня смертный приговор. Как ни странно, сам Рейно поддержал мои страхи.