Мент поганый (сборник) - Леонов Николай Иванович (онлайн книги бесплатно полные .txt) 📗
Денис выныривал из небытия, снова в него опускался и снова выныривал. Окончательно он пришел в себя от знакомого запаха нашатыря и, взглянув на медсестру, ясным голосом сказал:
— Сколько лет, сколько зим!
— Мы незнакомы, — растерянно пробормотала девушка.
Денис отобрал у нее смоченную нашатырным спиртом ватку, сел на покрытом клеенкой диване, понюхал ватку, словно ароматный цветок.
— Нашатырь! Моя молодость!
— Лежите, вам нельзя…
— Девочка, — перебил Денис, осторожно поглаживая забинтованную голову, — ты понятия не имеешь, что мне можно, чего нельзя. — Увидев Веселова, блаженно, несколько придурковато улыбнулся: — И ты здесь. Может, все вернулось? Я засадился на матче?
— Ты засадился не на матче, и ничего не вернулось, — ответил, улыбаясь, Веселов. — Тебе за сорок, ты давно отыгрался. Приляг!
Денис поднялся с койки, ухватился за Олега и сказал:
— Скажи девочке спасибо и до свидания, — и пошел к дверям.
— Вы с ума сошли! — крикнула медсестра.
— Здоровяк, — сказал появившийся в дверях врач. — Дома отлежится, — и пожал Веселову руку.
Когда спортсмены вышли, сестра возмущенно сказала:
— Как же вы его отпустили? У него же сотрясение…
— А у кого сейчас не сотрясение? И куда я его положу? В коридор? — пробормотал доктор и продолжал в полный голос и нецензурно.
Веселов усадил Дениса в машину, начал уговаривать:
— Хорошо, ты не хочешь оставаться в этом приюте, понимаю. Давай я тебя отвезу в ЦИТО. Ты — Денис Сергачев! По старой памяти примут.
Денис вялой рукой потрогал голову.
— А где ты меня… — медленно проговорил он, — подобрал?
— В переулке, между Воровского и проспектом Калинина, — ответил Веселов. — Ты лежишь, а добрые люди тебя обходят, боятся споткнуться. Кто же тебя так?
— У меня там машина. Надо забрать, — не отвечая на вопрос, сказал Денис и подумал: «Гуров сказал бы, что я вышел в цвет. Правда, другие слова он бы тоже употребил. Надо срочно позвонить…»
К дверям поликлиники подъехала «Скорая». Два санитара выскочили из машины. Один закурил, другой глянул на «Жигули», подошел, открыл дверцу, спросил:
— Помочь?
— Спасибо, нет проблем, — ответил Веселов.
Санитар смотрел на Дениса и не уходил.
— Как же его такого выпустили?
— Так ведь за бесплатно, — огрызнулся Веселов. — Брали бы деньги — не выпустили бы. Мне еще руку пожали, что забрал.
— Не пойдет, — санитар открыл заднюю дверь, — давай назад.
— Приятель, ты свободен. Убирайся, иначе я тебя здесь устрою так, что тебя долго не выпишут.
Санитар сплюнул и отошел, Веселов захлопнул дверцы.
— Олежка, поедем на Воровского, я тебе покажу, где стоит моя тачка, — Денис с каждой минутой прибавлял в силе, оживал. — Затем ты отвезешь меня домой, потом пригонишь тачку. Годится?
Так все и сделали. Когда Веселов привез его домой и уехал за машиной, Денис тут же позвонил Гурову и рассказал все.
— Лев Иванович, критику ты пропусти, переходи сразу к наставлениям. Олег парень свой в доску, возьмем его в команду.
Гуров помолчал, продумывая ситуацию, затем, тщательно подбирая слова, стараясь не обидеть Дениса, начал медленно говорить:
— Лечись, ты должен максимально быстро встать на ноги. Твой приятель уже из команды, только из команды противника. Ты должен верить мне на слово, но я тебе объясню. Если он ехал на машине, увидел лежащего на тротуаре человека, то узнать тебя не мог. Ты что, когда за рулем, у каждого пьяного тормозишь?
— Я дурак?
— Ты просто новичок на чужом стадионе, — ответил Гуров. — Ты даже не знаешь правил игры. Выздоравливай. Он будет расспрашивать обо мне, так ты в последний раз меня видел прошлым летом, в кафе. У тебя материальные сложности, займи у него денег. Ты ни за кем не следил. Ты пошел переулком, где живет твоя знакомая, машину оставил — женщина замужняя, а машина твоя в ее семье известна. Все понял?
— Кажется.
— Не хочу пугать, лишь констатирую факт. Если они узнают, что ты был со мной на Алтуфьевском в роще, убьют.
Положив трубку, Гуров начал бесцельно разгуливать по квартире. Ольга была в школе, жена на работе, делать совершенно нечего. Со дня возвращения девочек прошло два дня. Гуров ждал звонка. Так история закончиться не может, в этом он не сомневался. Чем дольше он думал и сопоставлял, тем вернее убеждался, что семью ему вернули не потому, что испугались угрозы, и генерал никак не мог быть центральной фигурой Корпорации. «Мой кавалерийский налет, конечно, оказался неожиданным, — рассуждал Гуров, — но не определяющим. Они изменили тактику, поэтому вернули девочек. Какую они преследуют цель и зачем я им нужен? Как информатор? Прежде чем за меня взяться, на подполковника Гурова собрали досье. Я живу скромно, не пью, никогда не шел на компромиссы с преступниками, скорее наоборот, известен как максималист, человек упрямый и несговорчивый. Доносчики у Корпорации есть, незачем им затевать рискованную дорогостоящую операцию ради приобретения еще одного стукача». Складывалась обычная история, когда вопросов значительно больше, чем ответов. Лишь в одном он не сомневался, что не сегодня, так завтра раздастся телефонный звонок и подполковника милиции преступники пригласят на переговоры. И он на переговоры пойдет, так как ему нужен не Потапов, а человек, который отдает команды, принимает решения. Роль Лебедева в Корпорации ясна — министр финансов. Возможно, не единственный финансист, наверняка есть и другие. Однако ясно: Лебедев — не глава, а как до него добраться?
Глава 4
В ресторане международного аэропорта Шереметьево-2 обстановка для каждого была знакомая. Бесчисленное количество столиков было сервировано, кого-то ожидали, а непрошеных посетителей, которые почему-то хотят поесть, у стеклянных дверей встречал монументальный швейцар. Точнее, он никого не встречал, а молча покуривал у закрытых изнутри на скобу дверей и лишь на очень нахальный стук лениво поворачивался и тыкал пальцем в картонную табличку с распространенным словосочетанием «мест нет». В принципе наши объявления очень лаконичны и однообразны по содержанию: «Не входить», «Не стучать», «Не сорить». Есть вариант второй, он же последний: «Закрыто», «Учет», «Ремонт». Со свойственной нам любовью к рационализации мы предлагаем нашему населению одномиллионным тиражом красиво написанное слово «нет». А руководителям с повышенным чувством юмора можно разрешить некоторое разнообразие. Например: «Пошел на…» или «Пошел в…».
Но наши герои обладали властью и деньгами, никакие объявления к ним отношения не имели, и за отдельно стоявшим у огромного окна столиком сидели четверо мужчин. Генерала Потапова Сергея Михайловича и персонального пенсионера Лебедева Юрия Петровича представлять явно не требуется, а вот о двух других мужчинах следует сказать несколько слов.
Роговой Константин Васильевич, которого в узком кругу звали Патрон, видимо, был потомком Гаргантюа, ростом под два метра, весом около полутора центнеров, при бороде, с голосом выпивающего дьякона. Он был задумчив и молчалив. Сидел он, отодвинувшись от стола, в кресле помещался с трудом, рюмку в его руке разглядеть было невозможно, потому казалось, что пьет Патрон непосредственно из ладони.
Константин Васильевич являлся главой Корпорации, и именно его пытался найти подполковник Гуров. Сыщик и Патрон встречались уже дважды. Но в монументальной, величественной фигуре с депутатским значком на лацкане пиджака определить главу преступного клана мог лишь господь, а Гуров, как известно, был лишь человек.
Рядом с Патроном, немного сдвинувшись в сторону, так как места не хватало, сидел Волин Руслан Алексеевич, среди своих его звали Референт. Ему было сорок с небольшим, одевался он на английский манер, носил дымчатые очки, курил трубку, голос имел тихий, интеллигентный, и, когда начинал говорить, присутствующие замолкали, слушали затаив дыхание, то есть вели себя разумно, как ведут себя все смертные, когда говорит Референт или Помощник — ведь известно, что судьбой смертных распоряжаются они, а не Сам Лично, у которого забот и без мелочовки хватает. Референт открывал рот редко, лишь по указанию Самого Лично, был внимателен, умен, прекрасно слушал и обладал незаурядной памятью.
