Леди Феникс - Полякова Татьяна Викторовна (лучшие книги .TXT) 📗

Татьяна Полякова

Леди Феникс

Паренька было жаль. Он голосил так отчаянно, с такой обидой смотрел на мир, что мог разжалобить более жестокосердное существо, нежели я. Тут выяснилось, что подобных существ немного: похоже, никто, кроме меня, не обратил внимания на бедственное положение мальчишки. Народ сновал по площади туда-сюда, занятый своими проблемами и, казалось, вообще ничего не замечал вокруг.

Десять минут назад я влилась в толпу, оставив свою машину в переулке. У меня была назначена встреча в кафе на Дворянской, а эта улица с некоторых пор стала пешеходной зоной, так что попасть туда я могла только на своих двоих. С унылым видом, глядя на себе подобных, я шла через площадь, когда там появилась компания подростков на роликах. Они быстро двигались, рассекая толпу, траектории их сходились, расходились и вновь соединялись, а по толпе прошел ропот недовольства, потому что ребята на роликах кружили по площади не просто так, а с целью, которую правоохранительные органы охарактеризовали бы как мелкое хулиганство: кого-то толкнут, с кого-то сорвут бейсболку, а вот у вопящего паренька вырвали из рук мобильный. Он шел неподалеку от меня и болтал по телефону, когда рядом возник тип на роликах, в свитере с большим воротом, натянутым на нос, и в бейсболке, прикрывавшей верхнюю часть лица, так что разглядеть физиономию парня было невозможно, вырвал трубку из рук мальчишки и через мгновение скрылся с глаз, оставив в душе недавнего обладателя мобильного обиду на судьбу и попранное чувство справедливости. Пареньку на вид было лет десять, и впереди его ждала долгая жизнь, в которой обидам места хватит, и мне ничто не мешало двигать дальше, посетовав на уличное безобразие, но я подошла к нему и со вздохом спросила:

– Ну и чего ты вопишь?

Он закрыл рот и взглянул на меня с откровенной надеждой, готовясь переложить на мои плечи свои проблемы, размазал по щекам слезы и ответил:

– Мобильный украли.

– Вижу, что украли, – опять вздохнула я и кивнула. – Идем.

– Куда?

– В милицию, конечно.

– В милицию? – растерялся он. – Зачем?

– Заявление писать.

Отделение милиции располагалось в переулке неподалеку. По дороге паренек, которого звали Ваней, торопливо и довольно бестолково поведал мне историю утраты мобильного телефона. Если учесть, что я была свидетелем данного события, история особого впечатления не произвела.

В отделении мы долго сновали от одного кабинета к другому, пока какой-то милиционер вдруг меня не узнал.

– Что случилось-то? – поинтересовался он с печалью в голосе, мое присутствие в коридорах родного отделения счастливее его отнюдь не сделало.

– У Ваньки мобильный украли. Вырвал из рук парень на роликах на площади.

– А-а… – кивнул он. – Опять эти роллеры.

– Что, очень досаждают? – спросила я. Он пожал плечами.

– Да не то чтобы очень, но бывает. Три заявления уже есть, каждый раз одно и то же: выхватывают из рук мобильный – и деру.

– Но если три заявления уже есть, пора бы принять меры, – без особой уверенности произнесла я. Слуга закона опять пожал плечами.

– Пора, конечно, только разве их поймаешь? Они то в одном конце города возникнут, то в другом… На площади детни на роликах всегда полно, отличить грабителей от тех, кто просто катается, невозможно. Если установить здесь пост, то конечно… но это сколько людей надо, а у нас полно дел посерьезнее, чем всякую шпану ловить.

– Ясно, – кивнула я. – Заявление примете?

– Конечно, – порадовал он, разведя руками.

Минут десять ушло на заявление. Ванька, который поначалу оживился и смотрел по сторонам с интересом, свято веря, что взрослые дяди и тети, в большом количестве проходящие мимо, моментально бросятся искать его телефон, понемногу сник, сообразив, что особо никто не пошевелится. Когда заявление было написано и мы покинули кабинет, он с грустью спросил:

– И что теперь? – взгляд его был суров, хоть и обращен не по адресу. А мне вдруг стало стыдно, хотя ловить шпану на улицах в мои обязанности никогда не входило.

– Если парня отыщут… – начала я и замолчала.

– И ничего сделать нельзя? – с душевной болью поинтересовался он.

– Видишь ли…

– Мне отец телефон подарил, – он не сдержался и заревел, отворачиваясь от меня.

– Понимаю. Объяснишь ему, в чем дело.

– Не объясню, – вытерев слезы кулаком, буркнул парнишка. – Его убили.

– Кто? – растерялась я.

– Пьяный дядька на машине. Сбил и уехал. Отца спасти можно было, так мама сказала, но его только утром нашли.

– Да, – вздохнула я. – История. Дядьку пьяного отыскали?

Он кивнул и вновь отвернулся.

– Ладно, найду я твой телефон, – сказала я. Теперь он смотрел внимательно, но все еще с сомнением.

– Найдете?

– Найду.

– Вы что, в милиции работаете?

– Вроде того. Будут новости – позвоню. До дома доберешься или подвезти?

– Доберусь.

– Тогда до встречи.

Я пошла по коридору, но он окликнул меня.

– А вас как зовут?

– Ольга, – ответила я, оборачиваясь. – Ольга Рязанцева.

Проще всего было отправиться в ближайший магазин и купить телефон той же модели. Немного корпус покарябать, чтобы Ванька с уверенностью не мог сказать, его вещь или нет, и, сделав доброе дело, спать себе спокойно в надежде, что оно где-то там зачтется. Но… Дед бы наверняка сказал, что мне просто нечем себя занять. Должно быть, так и есть, потому что я твердо вознамерилась найти телефон, тот самый, который Ваньке подарил погибший отец.

Покинув отделение, я пересекла площадь и вышла на Дворянскую, безнадежно опоздав на встречу. Впрочем, не очень-то это меня беспокоило. Еще находясь в милиции, я предупредила пресс-секретаря фирмы «Лорен», что звезды воспрепятствовали нашему свиданию, и получила заверения, что он все прекрасно понимает и встретится со мной в любое удобное для меня время. В этом я не сомневалась. Хозяева фирмы «Лорен» в решении своих проблем очень рассчитывали на поддержку Деда (отнюдь не безвозмездную, надо сказать), а пока довольно усердно «окучивали» меня. Весть о том, что любящие сердца соединились и мы теперь с Дедом живем одним домом, быстро распространилась среди тех, кто считал необходимым знать такие вещи, и мой личный рейтинг взлетел в заоблачные выси. Будь я чуть глупей, могла бы возгордиться.

Дед в наших краях являлся единовластным хозяином, а слыл ловеласом, что в глазах избирателей по неведомой причине было скорее достоинством. В конце концов, мог себе позволить, раз давно ходит во вдовцах. О его победах рассказывали с хитрой улыбкой и с дурацким подмигиванием, присочиняя на ходу, а иногда откровенно фантазируя. Но даже самым безупречным фантазиям было далековато до реального положения дел: все особи женского пола, хоть чем-то выделяющиеся из серой массы, были Дедом замечены и обласканы, и с каждой он умудрялся расстаться так, что дамы и через год, и через два, и даже через десяток лет готовы были примчаться к нему по первому зову и совершить в его честь что-нибудь глупое и героическое.

Вот таков был наш Дед, уже довольно давно облюбовавший дом с колоннами и, судя по всему, не собиравшийся его покидать. Злые языки утверждали, что он умрет на боевом посту как генсеки в незапамятные времена. Сам Дед о такой перспективе говорил туманно и без охоты, но планов у него было громадье, а здоровье отменное, так что, возможно, злопыхатели правы. С Дедом (это прозвище прочно утвердилось за ним еще с тех пор, когда он не был первым человеком в наших краях, а являлся успешным предпринимателем) нас связывали давние и весьма непростые отношения. Когда-то я была влюблена в него, потом вроде бы ненавидела. Теперь он был единственным близким мне человеком, хотя еще несколько месяцев назад я подумывала связать свою судьбу с Тимуром Тагаевым, несмотря на то, что наше совместное существование особо радостным назвать было трудно.