Лунный камень - Коллинз Уильям Уилки (смотреть онлайн бесплатно книга .TXT) 📗

— Все, что вы объяснили мне, — сказал я, — я понял прекрасно. Но признаюсь, кое-что приводит меня в недоумение.

— Что именно?

— Я не понимаю действия опиума на меня. Я не понимаю, как я шел с лестницы и по коридорам, отворял и затворял ящики в шкафу и опять вернулся в свою комнату. Все это поступки активные. Я думал, что опиум приводит сначала в отупение, а потом нагоняет сон!

— Всеобщее заблуждение относительно опиума, мистер Блэк! В эту минуту я изощряю свой ум под влиянием приема лауданума, который в десять раз сильнее дозы, данной вам мистером Канди. Но не полагайтесь на мой авторитет даже тогда, когда я говорю на основании личного опыта. Я предвидел возражение, сделанное вами, и опять заручился свидетельством, которое будет иметь вес и в ваших глазах и в глазах ваших друзей.

Он подал мне вторую из двух книг, лежавших возле него на столе.

— Вот, — сказал он, — знаменитые «Признания англичанина, принимавшего опиум». Возьмите с собой эту книгу и прочтите ее. В отрывке, отмеченном мной, говорится, что, когда де Кушки принимал огромную дозу опиума, он или отправлялся в оперу наслаждаться музыкой, или бродил по лондонским рынкам в субботу вечером и с интересом наблюдал старания бедняков добыть себе воскресный обед. Таким образом, человек, находящийся под влиянием опиума, может совершать активные поступки и переходить с места на место.

— Вы мне ответили, — сказал я, — но не совсем: вы еще не разъяснили мне действия, произведенного опиумом на меня.

— Я постараюсь ответить вам в нескольких словах, — сказал Эзра Дженнингс. — Действие опиума бывает в большинстве случаев двояким: сначала возбуждающим, потом успокаивающим. При возбуждающем действии самые последние и наиболее яркие впечатления, оставленные в вашем сознании, — а именно впечатления, относившиеся к алмазу, — наверное, при болезненно-чувствительном нервном состоянии вашем подчинили себе ваш рассудок и вашу волю подобно тому, как подчиняет себе ваш рассудок и вашу волю обыкновенный сон. Мало-помалу под этим влиянием все опасения за целость алмаза, которые вы могли испытывать днем, должны были перейти из состояния сомнения в состояние уверенности, должны были побудить вас к практическому намерению уберечь алмаз, направить ваши шаги с этой целью в ту комнату, в которую вы вошли, и руководить вашей рукой до тех пор, пока вы не нашли в шкафчике тот ящик, в котором лежал камень. Вы сделали все опьяненный опиумом. Позднее, когда успокаивающее действие начало преобладать над действием возбуждающим, вы постепенно становились все более вялым и наконец впали в оцепенение. За этим последовал глубокий сон. Когда настало утро и действие опиума окончилось, вы проснулись в таком совершенном неведении относительно того, что делали ночью, как будто свалились с луны. Ясно ли вам все это?

— До такой степени ясно, — ответил я, — что я желаю, чтобы вы шли далее. Вы показали мне, как я вошел в комнату и как взял алмаз. Но мисс Вериндер видела, как я снова вышел из комнаты с алмазом в руке. Можете вы проследить за моими поступками с этой минуты? Можете вы угадать, что я сделал потом?

— Я перехожу именно к этому пункту, — ответил он. — Я надеюсь, что опыт, предлагаемый мной, не только докажет вашу невиновность, но также поможет найти пропавший алмаз. Когда вы вышли из гостиной мисс Вериндер с алмазом в руке, вы, по всей вероятности, вернулись в вашу комнату…

— Да! И что же тогда?

— Возможно, мистер Блэк, — не берусь утверждать наверное, — что ваша мысль уберечь алмаз привела естественным образом к намерению спрятать алмаз и что вы спрятали его где-нибудь в своей спальне. В таком случае, с вами может произойти то же, что и с ирландским носильщиком. После второго приема опиума вы, может быть, вспомните то место, куда вы спрятали алмаз под влиянием первой дозы.

Тут пришла моя очередь сообщить Эзре Дженнингсу кое-что новое. Я остановил его, прежде чем он успел продолжить свою речь:

— Последнее невозможно: алмаз находится в эту минуту в Лондоне.

Он посмотрел на меня с большим удивлением:

— В Лондоне? — повторил он. — Как он попал в Лондон из дома леди Вериндер?

— Этого не знает никто.

— Вы его вынесли своими собственными руками из комнаты мисс Вериндер. Как он был взят от вас?

— Не имею ни малейшего понятия об этом.

— Вы видели его, когда проснулись утром?

— Нет.

— Был он опять возвращен мисс Вериндер?

— Нет.

— Мистер Блэк! Тут есть кое-что, требующее разъяснения. Могу я спросить, каким образом вам известно, что алмаз находится в эту минуту в Лондоне?

Я задал тот же вопрос мистеру Бреффу, когда расспрашивал его о Лунном камне по возвращении в Лондон. Отвечая Эзре Дженнингсу, я повторил то, что сам слышал от стряпчего и что уже известно читателям этих страниц. Он ясно показал, что мой ответ его не удовлетворяет.

— При всем уважении к вам и вашему стряпчему, — сказал он, — я держусь моего первого мнения. Мне хорошо известно, что основывается оно только на предположении. Но простите, если я напомню вам, что и ваше мнение основано лишь на предположении.

Его точка зрения была совершенно нова для меня. Я ждал с беспокойством, как он будет защищать его.

— Я предполагаю, — продолжал Эзра Дженнингс, — что под влиянием опиума вы взяли алмаз, чтобы спрятать его в безопасном месте; под этим же влиянием вы могли спрятать его где-нибудь в вашей комнате. Вы предполагаете, что индусы не могли ошибиться. Они отправились в дом Люкера за алмазом — следовательно, алмаз должен находиться у мистера Люкера. Имеете вы какие-нибудь доказательства, что Лунный камень был отвезен в Лондон? Вы ведь не в силах даже угадать, как и кто увез его из дома леди Вериндер. Имеете вы улики, что алмаз был заложен Люкеру? Он уверяет, что никогда не слыхал о Лунном камне, а в расписке его банкира упоминается только о драгоценности. Индусы предполагают, что мистер Люкер лжет, — и вы опять-таки предполагаете, что индусы правы. Могу сказать в защиту своего мнения только то, что оно возможно. Что же вы, мистер Блэк, рассуждая логически или юридически, можете сказать в защиту вашего?

Сказано было резко, но нельзя было отрицать, что сказано было справедливо.

— Признаюсь, вы поколебали меня, — отвечал я. — Вы разрешаете мне написать мистеру Бреффу о том, что я услышал от вас?

— Наоборот, я буду рад, если вы напишете мистеру Бреффу. Посоветовавшись со столь опытным человеком, мы, может быть, увидим это дело в новом свете. Пока же вернемся к нашему опыту с опиумом. Решено, что вы бросаете курить тотчас же?

— Тотчас же.

— Это первый шаг. Следующий шаг должен состоять в том, чтобы воспроизвести, насколько возможно точно, обстановку, окружавшую вас в прошлом году.

Как это можно было сделать? Леди Вериндер умерла. Рэчел и я, пока на мне лежало подозрение в воровстве, были разлучены безвозвратно. Годфри Эблуайт путешествовал по континенту. Просто невозможно было собрать людей, находившихся в доме, когда я ночевал в нем последний раз.

Эти возражения не смутили Эзру Дженнингса. Он сказал, что приписывает весьма мало значения тому, чтобы собрать тех же самых людей, так как было бы напрасно ожидать, чтобы они заняли то же положение относительно меня, какое занимали тогда.

С другой стороны, он считал необходимым для успеха опыта, чтобы я видел те же самые предметы около себя, которые окружали меня, когда я последний раз был в доме.

— А важнее всего, — прибавил он, — чтобы вы спали в той же комнате, в которой спали в ночь после дня рождения, и меблирована она должна быть точно таким же образом. Лестницы, коридоры и гостиная мисс Вериндер также должны быть восстановлены в том виде, в каком вы видели их последний раз. Решительно необходимо, мистер Блэк, поставить мебель на те же места в этой части дома, откуда, может быть, теперь ее вынесли. Вам незачем будет жертвовать вашими сигарами, если мы не получим позволения мисс Вериндер произвести соответствующую перестановку в ее доме.