Крестная мать - Барабашов Валерий Михайлович (бесплатные версии книг TXT) 📗
— Таня, все ты правильно говоришь. Жизнь, тем более молодую, нужно отстаивать. Но вернись, пожалуйста, на землю. Мы все, кто присутствует, преступили закон. И самое время подумать о собственной судьбе. Я, например, никого из вас — да и себя тоже — не хотел бы видеть за решеткой. А возможность такая у нас есть.
— Слава, ну как ты не понимаешь? Нужно заставить правительство прекратить бойню в Чечне, нужно изменить внутреннюю политику…
— Да я все понимаю, Таня! — Тягунов опустил глаза, чтобы в них не увидели отчаяние: — Ну чего сейчас говорить о государственных проблемах, когда надо решать вполне конкретные! Что за абстрактная женская логика?! Но еще раз говорю: вернись на землю. Нам всем нужно найти какой-то выход. Так просто мы от мафии не уйдем. И мы должны решить: как поступим дальше.
— Надо было и тех мерзавцев, остальных, положить на их даче, да и все дела, — мрачно бросил Петушок. — Они же все равно не оставят вас в покое. Мне-то проще, я уеду, а вы тут остаетесь, с ними жить будете в одном городе…
— Ну, насчет «положить»… — Тягунов скривил рот. — Завтра этих мерзавцев станет в два раза больше» только и всего. Конечно, Татьяна Николаевна права: людей этих подняло время, экономическая ситуация и политика правительства. Но сейчас мы ничего не сможем изменить, ничего!.. В общем так, друзья, я принимаю следующее решение: я должен очень осторожно посоветоваться со своим непосредственным начальником, Косовым. Может, в две головы придумаем что-нибудь путное. Я ему доверяю. Он не продаст.
— Я попрошу Каменцева о работе для себя и Изольды, — сказала Татьяна. — И о компенсации за машину. И о том, чтобы они не трогали Игоря. А люди, которые убили Алексея… Бог им теперь судья, они все мертвы.
— Ну, а мне пора… — спокойно произнес Петушок, хотя все увидели, чего ему это стоило. — Надо, видно, к матери ехать… В полку объявляться? Какой смысл?! Дезертир он и есть дезертир. Трус, одним словом. Теперь этот крест буду нести. Куда денешься? А лучше бы, наверное, как ваш Ванечка, Татьяна Николаевна. Убили — и слава, и почет. И по телевизору, вон, показывают. В газетке бы написали…
— Да что ты говоришь, Андрей?! — возмутилась Татьяна. — Почему?
— А потому! — вышел из себя и Петушок. — Я хотел вам помочь с этими мерзавцами до конца расквитаться, всю эту вашу мафию под корень извести! А вы… «попрошу Каменцева о работе…», «компенсацию за машину»… Да это жулье просто давить надо и все! Уничтожать! Они же вас раздавили, на колени поставили! А вы…
— Андрей, остановись! — резко произнес Тягу-нов. — С твоим максимализмом мы знаешь куда заедем? И так уже заехали… «Умный гору обойдет» — слышал такую пословицу? Вот и нам нужно гору обойти. Я не знаю, что получится. Не знаю. Но я хочу, чтобы мы и живы остались, и потом — понимаешь, потом, позже! — что-нибудь сумели изменить. А перестрелять этих да в тюрьму сесть, под «вышку» попасть — ума много не надо. Успокойся и давай подумаем как нам…
Неожиданно в прихожей раздался звонок. Тягунов с опаской приблизился к двери, глянул в глазок. «Какие-то молодые люди», — сообщил он Татьяне. Она припала к глазку.
— Да это же ребята из ТЮЗа! — обрадовалась и распахнула дверь. — Проходите, молодежь, в самый раз, к чаю!.. Андрюша, ставь-ка чайник!
— Спасибо, Татьяна Николаевна, какой чай! — запротестовал Зайцев. — Мы по делу… Мы… о Марийке хотели поговорить.
— И что же? И поговорим за чашкой чая. Раздевайтесь. Все свои, стесняться особенно некого…
— Чаевничать особенно некогда…
— Ничего-ничего, успеете. В крайнем случае Игорь вас отвезет. Машина под окном. Девушки, вот тапочки, пожалуйста!.. Я вас и по именам, кажется, помню. Яна и Катя?
— У вас отличная память, Татьяна Николаевна! — восхитилась Яна. — Вы же видели нас один раз, на поминках Марийки.
— Видела — один раз, а слышала много. Мне Марийка и рассказывала… Проходите, проходите.
Расположились за столом, который Андрей с Вячеславом Егоровичем раздвинули и выдвинули на середину комнаты.
Разбуженная громкими голосами, проснулась наконец и Изольда, вышла из спальни несколько смущенная, заспанная.
— Ох, сколько гостей! — удивилась она. — Здравствуйте! Прошу меня извинить…
Через несколько минут чай был готов. Стол накрыт, чай разливали в яркие чашки, весело звенели ложечки о блюдца, на широком блюде в центре стола возвышалась горка сухариков и домашнего печенья, которое накануне успела приготовить Изольда.
— Ну вот, все в сборе. Моя новая и большая семья! — шутливо, но с затаенной какой-то мыслью начала Татьяна. — Можно открывать заседание комитета сопротивления. Кто первый?
Шутку восприняли достаточно серьезно. Разговор за столом пошел суровый и прямой. Саня Зайцев сообщил о решении идти в прокуратуру. Катя с Яной молча и одобрительно кивали.
У Татьяны даже слезы на глаза навернулись.
— Спасибо огромное, ребята. Душа Марийки все равно об этом узнает. И похвалит вас, попомните мои слова. Добрые дела добром и оборачиваются. И на сердце у вас будет спокойно. Молодцы! И я с вами пойду, если нужно. Мне Марийка тоже ведь кое-что рассказывала.
— Сначала сами сходим, Татьяна Николаевна. Сами. — Яна сидела напротив Татьяны, смотрела на нее влюбленными глазами. — А потом уже и вы, если будет нужда.
— Как же не будет?! — живо возразила Татьяна. — Городецкий при мне и при Андрюше миллионы свои поганые Марийке привозил. Мы его на главпочтамте ждали. А это ведь кое-что значит для следствия, а, Вячеслав Егорович?
— Еще бы! — отозвался Тягунов.
— Ну вот. А Марийка мне теперь не просто бывшая знакомая, которую я случайно в скверике встретила. Она мне как дочка стала. Смелее, ребята, прошу вас. Не бойтесь. За свои человеческие и гражданские права нужно бороться. Иначе подомнут окончательно, в быдло нас всех превратят. О Марийке нужно всю правду сказать. Чтобы весь город знал.
— Да и мы хотим, чтобы о Марийке хорошо говорили, — сказала Катя. — Она была нашей лучшей актрисой, теперь все это знают. И зрители, и критики, и мы, актеры, поняли, кого потеряли. А Захарьян всем, кто приходит в театр, одно и то же твердит: «С Полозовой произошел несчастный случай…»
— Я сама видела, как она за рубильник взялась, — вступила в разговор и Яна. — Какой там несчастный случай! Она не хотела перед детьми раздеваться, говорила об этом Михаилу Анатольевичу, а я рядом стояла, слышала все.
— А как мне быть, Вячеслав Егорович? — спросил Саня. — Мне перед прокурором района неудобно… Сначала одно говорил, потом отказался от показаний…
— Ничего страшного. Он человек умный, поймет. Скажи, как было. Но… чтобы признаться требуется мужество. — Тягунов смотрел на парня жесткими, немигающими глазами.
— Все сомнения позади, Вячеслав Егорович. Скажу, как было. Не хочу быть, извините за выражение, сволочью перед памятью Марийки. Ее вынудили покончить с собой, подтолкнули к этому шагу Городецкий со своим дружком-миллионером и с нашим главрежем. А я им помогал… Вы когда-нибудь слышали про этих людей, Татьяна Николаевна? Городецкий довольно известный в нашем городе человек. Он и в «Мечте» президент, и критические статейки пописывает.
— Слышала, как же! — усмехнулась Татьяна, переглянувшись с Тягуновым. — В «Мечте» я акционер, а статейки Городецкого, честно говоря, не читала. Старалась о театре иметь свое мнение. Пусть и не профессиональное. Ходила, вот, к вам в ТЮЗ, с Ванечкой, когда он школьником был. Марийку видели… да-а.
Она вздохнула. И все за столом примолкли. Что готовил им всем завтрашний день?
Никто этого не знал.
Но дружное чаепитие продолжалось…
Глава тридцать седьмая
Паша Сайкин тем временем вел свое расследование. Это было служебным нарушением, но у него созрели убедительные доводы. Во-первых, он нигде официально не заявлял, что будет работать один, без Тягунова. Тягунов дает конкретные задания, и он, Сайкин, их выполняет. Во-вторых, инициатива в сыске всегда приветствовалась. А победителей, как известно, не судят. В-третьих, почему бы ему, Паше, не выдвинуть, собственную версию преступления (убийство Алексея Морозова, а затем и Сергея Бородкина) и не расследовать ее?.. Конечно, он никому и ни при каких обстоятельствах не скажет, что решил проверить старшего по званию, руководителя группы. Но если окажется, что Тягунов работал недобросовестно, а тем более оказался заодно с преступниками…
