Знают ответ орхидеи - Стаут Рекс (библиотека электронных книг .TXT) 📗
– Мне кажется, нам следует все хорошенько обсудить, – решительно заявил Фрейер.
Вулф кивнул.
– Согласен с вами. Я только хотел, чтобы мистер Гудвин высказал свое отношение к этому делу. – Он покосился в мою сторону. – Или, может, ты предпочитаешь сообщить мистеру Хэролду, что мы отказываемся от работы?
– Если нет другого выбора, то да. Клиент, можно сказать, умер. То есть, он практически труп. Я не намерен обшаривать трупы даже в случае, если буду умирать с голоду. Вы, надеюсь, тоже.
– Твое сравнение весьма и весьма приблизительно, – заметил Вулф. – Никакого воровства, зато есть другие возможности. Решение, разумеется, останется за мной. Мистер Хэролд поручил найти своего сына мне, поэтому мне решать, стоит или нет извещать его, что работа выполнена.
Он замолк и поднес к губам стакан с пивом.
– Я, как защитник его сына, тоже имею право голоса, – сказал Фрейер.
Вулф поставил стакан на поднос и облизнул губы.
– Нет, сэр. Только не в данном случае. Хоть у вас и нет права голоса, у вас есть интерес, что тоже не следует сбрасывать со счетов. Ладно, поживем – увидим. Итак, обозначим две возможности: известить клиента, что его сын найден или сообщить, что я отказываюсь от работы – А и Б. Если мы остановимся на А, то вам, полагаю, конец. Он приедет повидаться с сыном, изучит на месте ситуацию и примет решение о том, стоит ли тратить деньги на апелляцию. Если он решит, что не стоит, то тогда вообще всему конец. Если же решит, что все-таки стоит, он, вероятно, захочет взять другого адвоката, так как вы провалили дело. Что скажешь, Арчи?
– Вы гениальны, шеф, – сказал я.
– Если мы остановимся на Б, вы окажетесь в том же самом положении, в котором находитесь сейчас. Во что обойдется апелляция?
– Смотря как за нее взяться. Потребуется уйма дополнительных расследований. Обойдется, как минимум, в двадцать тысяч долларов. Если же использовать все возможности, то гораздо больше.
– Вашему клиенту это по карману?
– Нет.
– А вам?
– Тоже нет.
– В таком случае Б для вас не подходит, как и А. Ну, а как обстоит дело со мной? Вариант А прост и денежен: я проделал работу и получаю за нее гонорар. Хотя в мои обязанности входит не только исправно платить налоги, но еще и поддерживать в себе чувство собственного достоинства. Этот человек, ваш клиент, был уязвлен в самое сердце, и надо быть последним подлецом, чтобы ковырять его рану. Нет, я так не смогу. Если даже мне придется вступить в спор с королем философии Рочефоколдом, который утверждает, будто мы всего лишь должны делать вид, что сострадаем ближнему, а на самом деле сострадания нужно избегать всеми силами.
Вулф взял свой стакан, опустошил его одним долгим глотком и поставил на место.
– Может, выпьете пива? Или, например, виски?
– Нет, благодарю вас. Я не пью до вечера.
– Кофе? Молоко? Вода?
– Нет, спасибо.
– Очень хорошо. Что касается возможности Б, то подобный план мне не по карману. Я сделал свою работу и рассчитываю получить за все гонорар. К тому же у меня есть еще одна причина отвергнуть Б: проклятое Б помешало бы мне заниматься этим делом в дальнейшем, а оно весьма любопытное. Не далее как вчера вы сказали, что убеждены в невиновности вашего клиента. Не могу сказать, что тоже в этом убежден, однако, здорово подозреваю, что вы правы. И не без оснований.
Он замолк, потому что и я, и Фрейер уставились на него, а он не любит, когда на него вот так смотрят.
– Не без оснований? – переспросил Фрейер. – Какие же у вас основания?
Вулф был доволен произведенным эффектом.
– Когда вчера днем мистер Гудвин выходил из дома, намереваясь взглянуть на вашего клиента, за ним увязался шпик. С чего бы вдруг? Конечно, можно допустить, что у кого-то на нас зуб в связи с предыдущей нашей деятельностью, но это уж слишком притянуто за уши. Спрашивается: чего вдруг обиженный на нас человек будет выслеживать мистера Гудвина у дверей его дома? Скорее всего это связано с нашей теперешней деятельностью. У нас же в данный момент один единственный клиент – мистер Хэролд. Тогда, может, за нами следят по заданию мистера Хэролда? Абсурд. Скорей всего, сработало мое объявление. Очень многие – газетчики, полиция и даже вы решили, что оно было обращено к Питеру Хейзу. Почему бы кому-то еще так не решить? Итак, некто, назовем его Икс, желает уяснить себе, что это я вдруг беру на себя смелость утверждать, будто Питер Хейз не виновен, и он в силу тех либо иных причин не желает звонить или являться сюда лично. Следовательно, он пытается выяснить, какие действия я предпринимаю. Не знаю, как он будет вести себя в дальнейшем, по всей вероятности либо придет сам, либо кого-нибудь пришлет, либо поставит возле моего дома охрану.
– Чем можно объяснить столь сильное, притом тайное любопытство? – продолжал Вулф. – Если Питера Хейза судят за то, что он якобы совершил, а именно за заурядное убийство на почве любовной страсти, зачем кому-то проявлять столь жгучий интерес, к тому же тайно? Выходит, все обстоит не столь уж и заурядно. Вчера вы сказали, что убеждены – клиент стал жертвой дьявольского заговора. Предположим, вы попали в точку, значит, не надо удивляться, что кто-то начинает следить за моим домом после моего объявления в газетах, появившегося в самый последний день процесса, в котором я заявляю, что невиновность Хейза установлена. Следовательно, я не без оснований подозреваю, что кому-то в моем объявлении почудилась угроза. Нет, я не вижу здесь доказательств, что клиент не виновен, однако перед нами поставили вопрос, на который необходимо найти ответ.
– Кто за вами следил? – спросил у меня Фрейер.
Я сказал ему, что не знаю, и описал наружность шпика.
Фрейеру она ни о чем не говорила и он снова переключил свое внимание на Вулфа.
– Итак, возможности А и Б мы с вами отвергаем. Тогда, выходит, у нас есть возможность В?
– Полагаю, что да, – заявил Вулф. – Вы собираетесь подать апелляцию. Вы могли бы подготовить ее в течение тридцати дней, не влезая в значительные расходы?
– Да. Спокойно.
– Замечательно. Итак, вы хотите подать апелляцию, а я хочу получить причитающийся мне гонорар. Я предупредил клиента, что на поиски может уйти не один месяц. Я буду говорить ему, что работаю над его заданием, что, между прочим, так и будет. Вы будете поставлять мне добытую информацию, всю до капельки, а я буду ее обрабатывать. В течение этих тридцати дней, надеюсь, даже значительно раньше, я буду знать, как обстоят дела. Если все окажется безнадежно, нам придется склониться к варианту А или Б, но мы всегда успеем это сделать. Пока есть надежда, будем двигаться вперед. Как только у нас в руках окажутся доказательства невиновности этого парня, мой клиент будет поставлен в известность и оплатит счет. Быть может, вашему парню такой расклад не по нутру, но ему придется смириться. К тому же я очень сомневаюсь, что он предпочтет свиданию с родителем казнь на электрическом стуле, тем более, что к тому времени с него будет снято обвинение в воровстве и убийстве. Я не хочу сказать, что мое утверждение идеально во всех отношениях, однако перспектива работы над вариантом В куда заманчивей, чем над вариантами А и Б. Что скажете, сэр?
Адвокат недоверчиво смотрел на Вулфа.
– Вы сказали, что будете обрабатывать информацию. А кто вам за это заплатит?
– Я сам. В том-то и вся соль. Рассчитываю получить потом деньги, после работы.
– А если не получите?
– Ну, тогда не получу. Мой риск.
– Нужно составить письменное соглашение.
– Не нужно. Я рискую потерпеть неудачу, вы рискуете стать жертвой моей недобросовестности, – Вулф вдруг перешел на крик. – Черт побери, в конце концов вашего клиента обвиняют в убийстве, не моего!
Фрейер не на шутку перепугался, на что и был расчет. Уж если Вулф кричит, так он кричит – двери распахиваются.
– Я не хотел вас оскорбить, – примиряюще начал Фрейер. – У меня и в мыслях не было заподозрить вас в недобросовестности. Вы правильно заметили – вы в самом деле здорово рискуете. Я принимаю ваше предложение. Но что будем делать дальше?
