Таинственное происшествие в Сайлз - Кристи Агата (полные книги TXT) 📗

Чтобы сделать дальнейшее изложение более понятным, я прилагаю план первого этажа поместья Стайлз.

Дверь Т ведет в комнаты прислуги. Они не соединены с правым крылом, где расположены комнаты Инглторпов.

Около полуночи меня разбудил Лоуренс Кавендиш. Он держал в руке свечу, и по его лицу было сразу видно, что произошло нечто страшное.

— Что случилось? — спросил я, приподнимаясь и пробуя сосредоточиться.

— Маме очень плохо. У нее, похоже, какой-то припадок. И, как назло, она заперлась изнутри.

Спрыгнув с кровати и натянув халат, я прошел вслед за Лоуренсом через коридор в правое крыло дома. К нам подошли Джон и несколько до смерти перепуганных служанок. Лоуренс посмотрел на брата.

— Что будем делать?

Никогда еще его нерешительность не проявлялась столь явно, подумал я. Джон несколько раз сильно дернул дверную ручку. Все было напрасно: дверь заперли изнутри. К этому моменту все обитатели дома были уже на ногах. Из комнаты доносились ужасные звуки. Надо было срочно что-то предпринять.

— Сэр, попытайтесь пройти через комнату мистера

Инглторпа, — предложила Доркас. — Боже мой, как она мучается, бедняжка!

Похоже, что среди всех обитателей дома, столпившихся в коридоре, не было видно только Альфреда Инглторпа.

Джон вошел в его комнату. Сначала в темноте ничего нельзя было разобрать, затем на пороге появился Лоуренс, и в тусклом свете свечи нашему взору предстала пустая комната и кровать, в которой явно не спали в ту ночь. Бросившись к двери в комнату миссис Инглторп, мы увидели, что она тоже заперта или закрыта на засов. Положение было отчаянное.

— Господи, что же нам делать, сэр? — воскликнула Доркас.

— Надо взламывать дверь. И вот что — пусть кто-нибудь спустится и разбудит Бэйли, чтобы он срочно бежал за доктором Уилкинсом. Давайте ломать дверь. Нет, постойте. Есть же еще дверь из комнаты Цинции.

— Да, сэр, но она заперта на засов. Ее никогда не открывают.

— Надо все-таки проверить.

Пробежав по коридору, Джон влетел в комнату Цинции, где увидел Мэри Кавендиш. Она пыталась растолкать девушку, но та, однако, спала чрезвычайно крепко. Через несколько секунд он пробежал обратно в комнату Инглторпа.

— Бесполезно, она тоже заперта на засов. Будем ломать эту дверь, она, кажется, потоньше, чем дверь в коридоре.

Все навалились на эту проклятую дверь. Наконец она поддалась, и мы с оглушительным грохотом влетели в комнату. При свете свечи, которая по-прежнему была в руках у Лоуренса, мы увидели на кровати бьющуюся в конвульсиях миссис Инглторп. Рядом валялся маленький столик, который она, видимо, перевернула во время приступа. С нашим появлением ей стало немного легче, и несчастная опустилась на подушки.

Джон зажег газовую лампу и приказал горничной Анни принести из столовой брэнди. Я открыл засов на двери, ведущей в коридор, а он тем временем побежал к матери. Понимая, что моя помощь больше не понадобится, я повернулся к Лоуренсу и хотел было предложить оставить их. Но слова замерли у меня на устах. Никогда в жизни я не видел более страшного человеческого лица. Свеча дрожала в его трясущейся руке, и воск капал прямо на ковер. Лоуренс был белый как мел, его неподвижный, полный смертельного ужаса взгляд был устремлен куда-то мимо меня на противоположную стену. Он словно оцепенел. Я тоже посмотрел туда, но ничего не заметил.

Миссис Инглторп стало, видимо, немного лучше, превозмогая удушье, она прошептала: «Теперь лучше… совершенно внезапно… как глупо… закрывать комнату…»

На кровать упала тень. Я поднял глаза и увидел в дверях Мэри Кавендиш, которая одной рукой поддерживала Цинцию. Лицо девушки было очень красным, она все время зевала и вообще выглядела довольно странно.

— Бедняжка Цинция, она так испугалась, — сказала Мэри тихо.

На миссис Кавендиш был белый халат, в котором она работала на ферме. Это означало, что приближался рассвет. И действительно, тусклый утренний свет уже слегка пробивался сквозь шторы. Часы на камине показывали около пяти.

Удушливый хрип заставил меня вздрогнуть. Было невыносимо видеть, как бедная миссис Инглторп опять начала биться в страшных конвульсиях. Мы стояли возле кровати несчастной не в силах ничем помочь. Тщетно Мэри и Джон пытались влить в нее немного брэнди. В этот момент в комнату уверенной походкой вошел доктор Бауэрстайн. На какое-то мгновение он застыл, пораженный кошмарным зрелищем, а миссис Инглторп, глядя прямо на него прохрипела: «Альфред! Альфред» — и, упав на подушки, затихла.

Доктор подбежал к кровати, схватил руки умирающей и начал делать искусственное дыхание. Дав несколько приказаний прислуге, он властным жестом попросил всех отойти. Затаив дыхание, мы ловили каждое его движение, хотя в глубине души каждый из нас догадывался, что состояние миссис Инглторп безнадежно. По лицу доктора я понял — спасти умирающую он не в силах.

Наконец он выпрямился и тяжело вздохнул. В это время в коридоре раздались шаги, и в комнату суетливо вбежал небольшого роста толстенький человечек, которого я сразу узнал. Это был доктор Уилкинс, лечащий врач миссис Инглторп.

В нескольких скупых фразах доктор Бауэрстайн рассказал, как он случайно проходил мимо садовых ворот в тот момент, когда оттуда выезжала машина, посланная за доктором, и как, узнав о случившемся, со всех ног бросился в дом. Он грустно взглянул на усопшую.

— Да, печально, весьма печально, — пробормотал доктор Уилкинс, — она всегда так перенапрягалась… несмотря на мои предупреждения, так перенапрягалась… Говорил же я ей: «У вас миссис Инглторп, сердечко пошаливает, поберегите вы себя…» Да, именно так ей и говорил: «Поберегите вы себя», — но нет, ее желание сделать добро было слишком велико, да, слишком велико. Вот организм и не выдержал… просто не выдержал…

Я заметил, что Бауэрстайн очень внимательно смотрел на доктора Уилкинса. Пристально глядя ему в глаза, он сказал:

— Характер конвульсий был весьма странным. Жаль, что вы опоздали и не видели. Это было похоже на столбняк. Я бы хотел поговорить с вами наедине, — сказал Бауэрстайн. — Он повернулся к Джону: